— Подсоблю!
Призрачная фигура отца, ускорившись, плечом влетела в перевернутую тяжами телегу, и импровизированная баррикада разлетелась щепками, поражая опешивших тяжей.
Но что может дерево сделать против глухих стальных шлемов и массивных воинских доспехов?
В любом случае, они подарили мне несколько мгновений.
Я сам не заметил, как в моих руках оказался Золотой меч и принялся собирать кровавую дань.
Колол, рубил, подрезал, неутомимо двигаясь вперёд.
А отец, расшвыривающий воинов, как котят, исправно прикрывал правый фланг. Дядя бился слева, а дед Юра, вооружившись призрачным разводным ключом, с леденящим душу кличем охотился за магами Алых.
А сзади так и продолжал огрызаться калаш.
Я не знал сколько Алых вывел из строя дед Серафим, но пули, арбалетные болты и заклинания продолжали сыпаться мне на голову.
Плевать!
Зато путь для платформы свободен!
Места достаточно, чтобы Жижек с Хмурым пронеслись мимо и…
Я посмотрел вперёд и чуть было не споткнулся от острого разочарования, пронзившего меня насквозь.
За баррикадой, сквозь которую мы с таким трудом пробились, оказалась вторая.
Я завыл от злости и досады, яростно кромсая обступивших меня Алых, но толку?
Платформа стремительно приближалась, и если оставшихся тяжей она раскидает, то вторую баррикаду не пройдет.
Уткнется носом в снятые с колес телеги, на борта которых навешаны щиты.
А замершие на баррикаде наемники не пропустят платформу, даже если Жижек попробует перепрыгнуть преграду.
В их руках я успел заметить гарпуны, крюки и алебарды — как пить дать знали с кем столкнутся!
Я уж было хотел прекратить смертельный танец с мечом и, вооружившись Ураганом расстрелять баррикаду — и плевать, что нужно успеть его зарядить и выстрелить. И что за это время меня, скорей всего сомнут.
Дети важнее.
И платформа уже подлетает…
Но над ухом послышался едва слышный голос дяди:
— Помогу…
И призрачная фигура дяди, замерцав, «прыгнула» ко второй баррикаде.
Классическая боксерская стойка, движение ногами, закрутка телом… и сокрушительный прямой правой взрывает преграду.
Во все стороны разлетелись остатки щитов, телег и Алых, а мне внезапно поплохело.
Будто кто-то взял, и жадно вычерпнул из груди кусок меня?
Растворился отец, только что перекинувший через бедро Алого, закованного в полный доспех.
Развеялся дед Юра, богатырским ударом разводного ключа проломивший череп магу в алом плаще.
За спиной прекратился треск калаша.
Я из последних сил отмахнулся от наёмника, перерубив ему кисть обратным движением меча. Выронил клинок, падая на спину и одновременно с этим доставая из Инвентаря свою верную винтовку.
Время замедлило свой ход, превратившись в кисель, а внутри меня словно пробудилась ненасытная ледяная бездна.
Пуф! Пуф! Пуф! Пуф…
Я чуть ли не в упор стрелял в узкие прорези забрал и, покончив с ними, переключился на в целившихся в меня арбалетчиков и стрелков.
Пуф!
Последний патрон я послал магу, машущему перед собой руками.
Упал я на что-то твердое — наверняка доспех наемника, но мне было уже всё равно.
Накатил такой пофигизм, что казалось, наклонись надо мной Алый с ножом в руке, чтобы перерезать мне горло, я и не пошевелюсь.
Полнейшая апатия и опустошение.
Такое бывает после окончания какого-то важного дела, в которое вкладываешь всего себя. В последний раз я так выматывался, когда досрочно сдавал сессию…
Мне даже было неинтересно, чем закончился бой Оута и командира Алых. Точнее было очень даже интересно, но нереально лениво.
Да и вообще, казалось, закрой я глаза — как провалюсь в пучину беспамятства.
Поэтому я их и не закрывал.
Смотреть в бескрайнее серое небо, как Андрей Болонский при битве на Аустерлице мне не хотелось, поэтому я наблюдал за стремительно удаляющейся платформой.
Жижек молодец.
Не стал тормозить, чтобы попытаться спасти нас с капитаном. Может и хотел, но приказ важнее.
По крайней мере, с детьми всё в порядке.
Я вздохнул и, решив, что пара минут отдыха мне не помешает, прикрыл глаза
— Чего это ты тут вздыхаешь, — от услышанного голоса, губы сами собой расплылись в улыбке, и я запрокинул голову назад, чтобы увидеть ковыляющего ко мне Оута.
Выглядел капитан неважно.
Весь в крови, как в своей, так и в чужой. В плече дырка, рука сломана, из брюха торчит рукоять кинжала. Второй кинжал плотно засел в правой ноге.
На мгновение мне даже стало стыдно.
Оут, несмотря на свое состояние вполне себе ходит, а я… Разлёгся тут, понимаешь.
— Ты посмотри, — капитан в который уже раз прочитал мои мысли. — Разлёгся-то как! А ну-ка… Рядовой Иванов!
— Я? — хоть я и не служил, но тело само собой попыталось вытянуться по стойке смирно.
— Жив?
— Так тошна…
— Ну тогда встал и пошёл!
Я с кряхтением поднялся на ноги, с удивлением обнаруживая, что тело до сих пор меня слушается.
Шагнул было к капитану, чье бледное лицо мне дико не понравилось
— А теперь…
Оут, не договорив, повалился на меня, и мы с ним в момент поменялись местами.
— Оказать раненным первую помощь! — скомандовал я сам себе и, посмотрев на учиненное нами побоище, и, в особенности, на поднимающиеся со стороны Клыка далёкие клубы пыли, добавил:
— И срочно приготовиться к тактическому отступлению!
Глава 17
Первым делом я, несмотря на поджимающее время, добил Алых.
И мне кажется, что любой человек, воспитанный на голливудских фильмах поступил бы также.
Ведь добрая половина всех проблем у главных героев из-за того, что они кого-то пожалели или пощадили.
Может быть на каком-то высоком уровне осознанности ты становишься настолько просветленным, что начинаешь любить всех — и друзей и врагов.
Ну или становишься настолько сильным, что тебе откровенно плевать на оставленного за спиной врага. Как бы он ни старался, вреда тебе причинить не сможет.
Я же, во-первых, был ещё объективно слаб, а во-вторых, не являлся никаким просветленным.
Если эти ребята взяли в руки оружие и вышли на бой, да ещё и били по платформе с детьми, значит они сделали свой выбор.
А ещё дико не хотелось оставлять за спиной наемников, вылечить которых можно при помощи парочки свитков или зелий.
Так что Алые были обречены.
Причем в процессе зачистки, я поймал себя на мысли, что меня не тянет блевать и уже не так сильно тошнит от вида крови и вывалившихся из живота кишок.
А ещё, зачистка преподала мне один очень важный урок.
Я очень спешил и бил из своей снайперки в тех наемников, от которых доносились эмоции или другие признаки жизни.
Прицелится, выстрелить, выкинуть из головы и быстрей-быстрей дальше. В общем, я торопился и, не скрываясь, перемещался по дороге в полный рост.
За что и был наказан.
Чутьё Воина взвыло белугой, и я рванулся в сторону, но не успел.
Прилетевшая с холма пуля явно была непростой, поскольку пробила и комбинезон пилота, и гимназистский мундир.
Хорошо хоть вражеский стрелок попал мне не в позвоночник, а в лопатку…
Упал на землю, вскинул свою винтовку и, поймав в прицел недобитого Алого, спустил курок.
Вот только вместо того, чтобы впиться наемнику в переносицу, пуля выбила около его уха столбик земли.
Я видел в прицел перекошенное лицо Алого и как он безостановочно стреляет в меня из здоровенной винтовки.
Чувствовал, как пули жужжат надо мной, но почему-то был уверен, что ни одна из них не попадет в меня.
Умц!
Тупая ноющая боль растекалась от лопатки до плеча, и я уже почти не чувствовал правую руку, но на этот раз пуля попала куда нужно.
Между глаз наемника расцвела алая роза, и только потом я позволил себе заорать от боли.
Хотя орал я не столько от боли, а от тупости происходящего.
Ну что мне стоило быть аккуратней?!
Ведь сейчас время — это самое ценное, что у нас есть.
Я достал из Инвентаря предпоследнее зелье Здоровья, залил в себя и, так и не чувствуя правой руки, прибавил ходу.
Снайперку пришлось убрать и вооружиться кортиком, который я хотел подарить Хмурому.
Кстати, добивать раненых ножом оказалось в разы сложнее, чем стреляя издалека и меня все же разок вывернуло.
По ходу дела, я занимался мародёркой. Точнее, сбором трофеев. Оружие, доспехи, клинки не брал. Только артефакты типа колец или амулетов.
Я бы, конечно, на месте наемников не брал бы с собой на дело ничего ценного, но вдруг повезет и в Пространственных карманах окажется что-то ценное?
Эх, мне бы полчасика, и вопрос брони для моей будущей гвардии был бы частично закрыт, но… клубы пыли потихоньку приближались, а я ещё не проверил холм.
Зачем я туда полез?
Во-первых, Оуту требовалось пара-тройка минут на восстановления — зелья и свитков я на него не пожалел, но даже магия не всесильна.
Во-вторых, из головы не шёл хвойный аромат.
В-третьих, с холма тянуло настолько острым разочарованием и чувством вины, что я просто не мог пройти мимо.
Да и в-четвертых, надо было осмотреться куда двигаться дальше.
Наскоро поднявшись на холм, я первым делом убедился, что поблизости нет недобитых Алых, затем внимательно посмотрел на поднимающиеся клубы пыли.
К нам стремительно приближались всадники, и это была однозначно плохая новость. Хорошей новостью было, что их, судя по клубам пыли, было немного.
Бежать? Или устроить засаду?
По идее, минуты три-четыре у меня точно есть… Но в любом случае, надо поспешить.
Я пожелал про себя этим всадникам споткнуться и разбить себе головы и побежал дальше — на источник ярких эмоций.
На холме находились валуны, кусты и обгоревший остов недостроенного домика, но несмотря на богатство укрытий, выжил почему-то лишь один Алый, пальнувший мне в спину.
И это было удивительно.
Источник эмоций я обнаружил за один из валунов. И это был Хмурый.