Но с другой стороны, это плохо, потому что она не умеет защищаться. У нее нет хороших ответов. Она все воспринимает всерьез. Хуже того, она не всегда понимает, когда люди больше не хотят с ней разговаривать. Она просто будет продолжать болтать и задавать вопросы, пока этот человек не уйдет. Пару месяцев назад мы жаловались друг другу, как Майя может иногда раздражать, и Элли идеально сформулировала проблему: «Майя делает так, что ее легко обидеть».
И теперь Майя собиралась уж совсем облегчить задачу Элли – перед толпой, поглощающей мороженое! Потому что несмотря на мои слова, несмотря на то, что я умоляла ее не делать этого, Майя Марковиц вошла в кафе, протиснулась сквозь очередь и подошла к столику в глубине зала, за которым сидела Элли и вся ее популярная компания.
Мы с Линой следили за происходящим с улицы через огромное окно во всю стену – идеальное место для наблюдения за событиями. На мгновение мне показалось, что я смотрю документальный фильм о природе на канале «Би-би-си». Я практически слышала британский акцент закадрового диктора, который описывал ход событий.
Посмотрите, что происходит, когда молодая газель, отделившись от своего стада…
Я видела, как Майя что-то сказала Элли, и все, кто сидел за тем столиком, замолчали и посмотрели на Майю.
… привлекает внимание львов, которые не ели уже несколько дней.
Я видела, как она протянула конверт Элли, а та выглядела слегка смущенной.
– Я не могу на это смотреть. – Лина закрыла глаза.
И вот львы, жаждущие свежего мяса, начинают охоту.
Как я снова сохраняла нейтралитет
Произошло ровно то, что я и предсказывала. Отдав Элли записку прямо перед всеми за столом, Майя развернулась и направилась к выходу. Элли с девочками из группы Саванны со смехом взглянули друг на друга, и не успела Майя дойти до соседнего столика, как Саванна, Ксимена и Гретхен уже вскочили со своих мест и сгрудились вокруг Элли, пока та открывала конверт. Я отчетливо видела их лица, когда они читали записку. В какой-то момент Ксимена ахнула, а Саванна покатилась со смеху.
Майя шла через весь зал к выходу, глядя на меня и Лину. Хотите верьте, хотите нет, она нам улыбалась. Готова поспорить, она была просто счастлива. Она сбросила камень с души, и, поскольку ей было плевать, что о ней подумает популярная группа, терять ей было нечего. На самом деле они просто никак не могли ее обидеть. Она бесилась только из-за Элли, потому что раньше Элли была ее подругой. Но что о ней подумают другие девочки, ей правда было все равно. Ее никак не волновало, что прямо сейчас они могут смеяться над ней.
Должна признать: в каком-то смысле я восхищаюсь смелостью Майи.
Но я совсем не хотела, чтобы меня сейчас с ней увидели, так что я отошла от окна до того, как Майя вышла на улицу. Особенно я не хотела, чтобы Ксимена увидела, как я жду Майю. Еще не хватало, чтобы кто-нибудь решил, будто я имею какое-то отношение к этому безумию. Я смогла сохранить нейтралитет в мальчишечьей войне – и не собиралась его терять в потенциальной войне между девочками.
Как Ксимена отреагировала на записку
Чуть позже в тот же день я получила сообщение от Джун:
Ты слышала о том, что сделала Майя?
Да, – ответила я.
Я сейчас с Ксименой. У меня дома. Она очень расстроилась. Можешь прийти?
– Мам, – спросила я, когда мы накрывали на стол к ужину. – Можно я сейчас заскочу к Джун?
– Нет.
– Ну пожалуйста! Там что-то случилось.
– Что случилось? – посмотрела на меня мама.
– Не могу сейчас объяснять. – Я схватила куртку. – Пожалуйста, мам! Я скоро вернусь, обещаю!
– Это связано с выступлением?
– Типа того, – соврала я.
– Ладно, напиши мне эсэмэску, как туда доберешься. И ты должна быть дома не позже половины седьмого.
Джун жила неподалеку, так что через десять минут я была уже у нее. Мне открыла мама Джун.
– Привет, Шарлотта, они в комнате Джун. – Она взяла у меня куртку.
Я зашла в комнату Джун, где на кровати рыдала Ксимена. Джун держала в руках коробку с носовыми платками и утешала ее.
Они рассказали мне всю историю, а я притворилась, что не очень в курсе. Майя передала Элли конверт на глазах у всех, и в записке было столько гадостей про Ксимену!
– Она назвала меня «ужасной»! – Ксимена вытерла слезы. – Я не понимаю: что я сделала Майе? Я ее даже не знаю!
– Я как раз говорила Ксимене, что Майя может быть неуклюжей с другими. – Джун гладила Ксимену по спине, совсем как мама.
– Неуклюжей? Она не неуклюжая, а злая! Вы понимаете, каково это, когда все читают о тебе что-то настолько ужасное? Они передавали записку из рук в руки, и все по очереди читали ее, даже мальчики! И все думали, что это умора. Саванна чуть в штаны не написала, она умирала со смеху. Я притворилась, что мне тоже смешно! Ха-ха. Разве это не смешно, когда кто-то, кого ты едва знаешь, обвиняет тебя в том, что ты превращаешь людей в «зомби»? – Ксимена показала кавычки в воздухе. И снова расплакалась.
– Это ужасно, Ксимена, – прикусила я щеку. – Мне так жаль.
– Я обещала Ксимене, что мы поговорим с Майей, – сказала Джун.
– Зачем? – уставилась я на Джун.
– Чтобы сказать ей, какие обидные вещи она написала, – ответила Джун. – Мы ведь дружим с Майей и можем объяснить ей, как она расстроила Ксимену.
– Майе на это наплевать, – быстро возразила я. – Она просто не поймет, поверьте мне.
Как же ей объяснить?
– Правда, Ксимена, я знаю Майю много лет, и по ее мнению, это вообще все не про тебя. Это из-за Элли. Она просто злится, что Элли с ней больше не общается.
– Но я-то тут при чем? – воскликнула Ксимена.
– Я знаю. Но Майя этого не знает и просто хочет кого-нибудь обвинить. Она мечтает, чтобы все было как прежде, когда мы ходили в начальную школу. И считает тебя виноватой в том, что все изменилось.
– Глупость какая!
– Точно. Совсем как Саванна злилась на меня из-за того, что я однажды снялась в рекламе. Это бессмыслица.
– Откуда ты все это знаешь? – спросила Ксимена. – Она тебе сказала?
– Нет!
– Ты уже знала о записке?
– Нет!
Меня спасла Джун.
– А что сказала Элли, когда прочитала записку Майи? – спросила она Ксимену.
– Ох, она так разозлилась. Они с Саванной хотят отомстить Майе, написать про нее какую-нибудь гадость в фейсбуке или еще где-нибудь. А потом Майлз нарисовал этот рисунок. Они хотят повесить его в инстаграме.
Она кивком попросила Джун передать мне сложенный листок бумаги. На листке была нарисована девочка (очевидно, Майя), целующая мальчика (очевидно, Ави Пулмана). И подпись: «Влюбленные уроды».
– Погоди, а Ави-то тут при чем? – возмутилась Джун.
– Не знаю. Майлз хотел меня рассмешить. Все смеялись, как будто это супершутка. Но мне не смешно.
– Мне так жаль, Ксимена.
– Почему Майя меня ненавидит? – с грустью спросила она.
– Выброси это из головы и не принимай на свой счет, – посоветовала я. – Помнишь, ты говорила, что я должна перестать переживать из-за того, что другие обо мне думают? И ты не переживай. Забудь о том, что в голове у Майи.
– Когда я пришла в школу Бичера, я не просилась в компанию к Саванне. Я никого не знала, кто с кем дружит, кто кого не любит. Саванна была первой, кто захотел со мной дружить, вот и все.
– Да? – Я пожала плечами. – Это не совсем так. Я тоже хотела с тобой дружить.
Ксимена удивленно посмотрела на меня.
– И я, – добавила Джун.
– Вы что, сговорились против меня? – воскликнула Ксимена.
– Нет, что ты! – сказала Джун. – Просто пытаемся показать, как все выглядело с точки зрения Майи. Она не злая, Ксимена. В Майе совсем нет ничего злого. Она сердится на Элли, а Элли и вправду нехорошо ведет себя с ней в последнее время. Вот и все.
– Ничего плохого Элли не сделала, – не согласилась я. – Она просто променяла нас на вас. И это нормально. Мне все равно. Я не Майя.
Ксимена закрыла лицо руками.
– Меня что, все ненавидят?
– Нет! – воскликнули мы хором.
– Конечно нет. – Джун протянула Ксимене коробку салфеток.
Ксимена высморкалась.
– Наверное, я и вправду вела себя с ней не очень, – тихо сказала она.
– От таких рисунков только хуже. – Джун отдала Ксимене рисунок Майлза.
Ксимена порвала рисунок на мелкие кусочки.
– Хочу, чтобы вы знали. Я бы никогда не запостила этого. Я сказала Саванне и Элли, чтобы они даже не думали писать гадкие комментарии Майе в фейсбуке. Ни за что не стану заниматься кибербуллингом.
– Я знаю. – Джун собиралась сказать что-то еще, но тут в дверь постучали.
В комнату заглянула мама Джун.
– Девочки, – осторожно начала она. – У вас все в порядке?
– Да, мам, – ответила Джун. – Девчачьи драмы.
– Шарлотта, твоя мама звонила. Она говорит, ты обещала быть дома через десять минут.
Я посмотрела на телефон. Уже 18:20!
– Спасибо! – поблагодарила я и обернулась к Ксимене и Джун: – Мне пора. Тебе уже лучше, Ксимена?
Ксимена кивнула:
– Спасибо, что пришла. Спасибо вам обеим, какие вы хорошие! Мне очень хотелось с кем-нибудь поговорить об этом, а с Саванной и Элли я не могла, понимаете?
Мы кивнули.
– Мне тоже пора, – встала Ксимена.
Мы все втроем направились к входной двери, где мама Джун приводила в порядок куртки.
– Почему такие кислые? – бодро спросила она. – Я думала, что вы будете прыгать от радости – ведь завтра ваш день! Вы столько репетировали! Жду не дождусь, когда увижу вас на сцене!
Я посмотрела на Ксимену и Джун.
– Да-а, это очень здорово!
Джун и Ксимена улыбнулись.
– Да, – кивнула Ксимена.
– Я немного нервничаю, – призналась Джун. – Я никогда раньше не танцевала перед публикой!
– Просто представь, что там никого нет, – сказала Ксимена. Глядя на нее, невозможно было подумать, что две минуты назад она плакала.