– Ну как, волнуешься из-за завтрашней церемонии? – Он скрестил руки перед собой на столе.
– Не могу поверить, что пятый класс почти закончился, – кивнула я, не в силах сдержать свою радость.
– Трудно поверить, правда? Какие планы на лето?
– Поеду в танцевальный лагерь.
– Как здорово! Вы втроем были просто великолепны на концерте в Карнеги-холле. Как профессиональные танцовщицы. Миссис Атанаби была поражена, как много вы работали и как хорошо сработались.
– Да, это было классно, – весело отозвалась я.
– Прекрасно, – сказал мистер Попкинс. – Уверен, у тебя был хороший год, Шарлотта. Ты этого заслуживаешь. Ты дарила радость этой школе, и я очень ценю, что ты была со всеми добра. Не думай, что я ничего не замечаю.
– Спасибо, мистер Попкинс.
– Я хотел поговорить с тобой перед завтрашней церемонией – и я надеюсь, это останется между нами, – потому что, как ты знаешь, кроме всех прочих наград завтра я буду вручать медаль Бичера.
– Вы вручите ее Ави, – выпалила я. – Правда?
– Почему ты так решила? – удивился мистер Попкинс.
– Все думают, что ее получу я.
Он заботливо посмотрел на меня и улыбнулся:
– Ты очень умная девочка, Шарлотта.
– Я не против, чтобы наградили Ави, мистер Попкинс.
– Но я хочу объяснить, – настаивал он. – Дело в том, что, будь это обычный год, ты бы получила эту медаль, Шарлотта. Ты заслуживаешь ее. И не только благодаря всем твоим усилиям по сбору одежды, а еще и потому, как я уже говорил, что ты была очень добра ко всем. Я хорошо помню, как ты искренне и без экивоков согласилась помочь Ави вначале, когда я попросил тебя об этом.
Я уже говорила, что мне нравится, как он использует умные слова и полагает, что мы их знаем?
– Но, как ты знаешь, – продолжал он, – этот год был каким угодно, но только не обычным. И когда я думал об этой награде, о том, что она символизирует, я понял, что дело не только в общественной работе, – и не подумай, что я ее недооцениваю.
– Я понимаю, что вы имеете в виду, – согласилась я.
– Когда я смотрю на Ави и вижу, каким вызовом для него становится каждый день… – Он прижал руку к сердцу. – Я восхищаюсь тем, что он вообще сюда приходит. Каждый день. С улыбкой на лице. Я хочу, чтобы он почувствовал, что этот год – это его победа. И что он повлиял на всех нас. Ну, помнишь, когда все дети объединились вокруг него после этого ужасного инцидента в заповеднике? Это все благодаря ему. Он вдохновил всех на доброту.
– Я понимаю, о чем вы, – сказала я.
– Я хочу, чтобы эта награда символизировала доброту. Доброту, которую мы дарим этому миру.
– Полностью согласна.
Кажется, он был в восторге от моей реакции. И явно чувствовал облегчение.
– Я так рад, что ты понимаешь меня, Шарлотта! Я хотел сказать тебе заранее, чтобы ты не была разочарована на завтрашней церемонии, поскольку, как ты говоришь, все думают, что ты получишь медаль. Но ты ведь никому не скажешь? Я не хочу испортить сюрприз Ави и его семье.
– Можно я скажу своим родителям?
– Конечно! Хотя я сам собирался позвонить и сказать им, как я сейчас тобой горжусь.
Он встал и протянул мне руку через стол.
– Спасибо, Шарлотта! – Мы пожали друг другу руки.
– Спасибо, мистер Попкинс.
– До завтра.
– До свидания.
Я направилась к двери, и вдруг мне в голову пришла идея. Понятия не имею откуда.
– А награду могут получить двое? – спросила я.
Мистер Попкинс поднял глаза. На секунду мне показалось, что в них мелькнуло разочарование.
– Несколько раз ее вручали паре учеников, которые делали что-то вместе… – Он почесал в затылке. – Но в случае Ави и тебя причины, по которым ее получает он, так отличаются от тех, по которым ее получила бы ты…
– Я не себя имею в виду, – прервала я. – Я думаю, что Джун тоже заслуживает награды.
– Джун?
– Она была рядом с Ави весь год, – объяснила я. – И подружилась с ним не потому, что вы попросили ее, как меня и Джека. А просто сама по себе! Это ровно то, что вы говорили о доброте.
Мистер Попкинс кивнул, словно он серьезно обдумывал то, что я сказала.
– Я была приветлива с Ави, а Джун была добра к нему. Это как приветливый, помноженный на десять. Понимаете?
– Да, понимаю, – улыбнулся он.
Я кивнула:
– Хорошо.
– Спасибо, что сказала об этом, Шарлотта. Тут есть о чем подумать.
– Прекрасно.
Он смотрел на меня, медленно качая головой, как будто спорил с собой о чем-то.
– Но позволь спросить. – Он будто подбирал слова. – Думаешь, Джун хотела бы получить медаль просто за то, что она была другом Ави?
Как только он это произнес, я поняла, что он хотел сказать.
– Ой, – сказала я. – Погодите. И правда. Не хотела бы.
Перед глазами почему-то мелькнул образ Майи, скалящей зубы на стол Саванны.
Друзья – это не про медали.
– Но я подумаю об этом вечером. – И мистер Попкинс встал из-за стола.
– Нет, вы правы, – ответила я. – Лучше так, как вы хотели сделать.
– Ты уверена?
Я кивнула.
– Спасибо еще раз, мистер Попкинс. До завтра.
– До завтра, Шарлотта.
Мы снова пожали друг другу руки, но в этот раз он взял мою руку обеими своими.
– Хочу, чтобы ты знала. Быть приветливым – это первый шаг к тому, чтобы быть добрым к кому-то. Это прекрасное начало. Я чрезвычайно горжусь тобой, Шарлотта.
Знал он или нет, но для меня эти слова стоят всех медалей в мире.
Как Ксимена произносила речь
Доброе утро, доктор Дженсен, мистер Попкинс, декан Рубин, ученики, преподаватели и родители!
Для меня большая честь выступить с речью на церемонии вручения дипломов от лица всего пятого класса. Глядя на ваши счастливые лица, я понимаю, как мне повезло, что я сюда попала. Как некоторым из вас известно, это был мой первый год в школе Бичера. Не буду лгать – сначала я немного нервничала, что буду здесь учиться! Я знала, что многие знакомы с детского сада, и переживала, что не найду друзей. Но оказалось, что многие дети в моем классе тоже новички, как и я. Но даже для тех, кто тут уже проучился какое-то время, средняя школа – это совершенно новые правила игры. Мы все многому научились. Набивали шишки. Попадали в цель и промахивались. Но это было прекрасное путешествие.
В этом году меня пригласили участвовать в танцевальной постановке миссис Атанаби на благотворительном концерте школы Бичера. Для меня это был потрясающий опыт. Мы с девочками много работали, чтобы научиться танцевать как единое целое. Для этого нужно много времени. И доверия. Возможно, вы не знаете, но мне как человеку, который за эти годы сменил множество новых школ, не всегда легко доверять людям. А этим девочкам я действительно научилась доверять. Я поняла, что с ними могу быть собой. Я всегда буду благодарна за это.
Чего я больше всего жду в следующем году, дорогие мои одноклассники, так это доверия между всеми нами. Я надеюсь, что, когда мы перейдем в шестой класс, когда мы станем старше и мудрее, то научимся доверять друг другу настолько, чтобы быть самими собой и принимать друг друга такими, какие мы есть на самом деле.
Спасибо.
Как мы наконец познакомились
В тот день, когда я увидела, как Горди Джонсон садится на автобус в центр, я сразу же написала сообщение Джун и Ксимене. Мы все ужасно разволновались, узнав, что он жив и здоров. Но в то время столько всего происходило, что мы толком не успели об этом поговорить. Мы обрадовались и держали ушки на макушке, надеясь снова увидеть его в нашем районе, но так и не увидели. Он снова пропал.
В следующий раз я встретила его лишь в начале июля. Он снова сидел перед навесом супермаркета «Эй-энд-Пи» и играл те же песни, а черный лабрадор лежал рядом.
Пару минут я наблюдала за ним. Я рассмотрела его открытые глаза, которые раньше меня пугали. Я глядела на его пальцы, нажимавшие клавиши аккордеона. Для меня этот инструмент – загадка. Он играл «Вот это были деньки!». Мою любимую песню.
Когда он закончил, я подошла к нему.
– Здравствуйте, – сказала я.
Он улыбнулся в моем направлении:
– Привет.
– Я рада, что вы вернулись!
– Спасибо, мисс.
– А где вы были?
– Ездил погостить у дочери на юге. Для моих косточек нью-йоркские зимы уже слишком суровы.
– Это была холодная зима, точно.
– Да уж!
– Вашу собаку зовут Джони, да?
– Верно.
– А вас зовут Горди Джонсон?
– Я что, так знаменит, что ты знаешь мое имя? – хихикнул он, наклонив голову.
– Моя подруга Джун Доусон знает вас.
Он поднял голову, пытаясь сообразить, кого я имею в виду.
– Ее отец служил во флоте, – объяснила я. – Он умер несколько лет назад. Сержант Доусон.
– Сержант Доусон! Конечно, я его помню! Славный малый. Как жаль. Я отлично помню его семью. Передай привет его дочурке, хорошо? Она хорошая девочка.
– Передам, – ответила я. – Мы пытались вас найти. Джун и я волновались за вас, когда вы пропали.
– Ох, милая, не беспокойся за меня. Я справляюсь. Я не какой-нибудь бездомный. У меня есть дом на окраине. Мне просто нравится что-то делать, выходить из дома с Джони. Утром я сажусь на автобус прямо рядом с домом. Еду до конечной. Это приятная прогулка. Я прихожу сюда по привычке, понимаешь? Тут хорошие люди. Как сержант Доусон. Я люблю играть для них. Тебе нравится моя музыка?
– Да!
– Ну вот, поэтому я и играю тут, малышка! Чтобы скрасить людям дни.
Я радостно кивнула.
– Спасибо, мистер Джонсон.
– Можешь звать меня Горди.
– Кстати, меня зовут Шарлотта.
– Приятно познакомиться, Шарлотта.
Он протянул мне руку, и я ее пожала.
– Мне пора идти. Было приятно поболтать с вами.
– Пока, Шарлотта.
– Пока, мистер Джонсон.
Я сунула руку в карман, вытащила долларовую купюру и бросила ее в футляр аккордеона.
Шур.
– Боже, храни Америку! – сказал Горди Джонсон.