Я остановилась на секунду и обдумала эту мысль еще раз, только немного медленнее: то есть я сейчас оправдываю женщину за то, что у нее много денег, тем, что она «зато» написала хорошую книгу? Как эти две концепции — много денег и хорошая книга — связались у меня в один нарратив? Какая между ними связь и почему богатую женщину необходимо как-то оправдывать?
На этот вопрос, кстати, в самой книге Шерил есть ответ. Но я расскажу, о чем размышляла с тех пор и к каким выводам пришла я.
Я училась в обычной школе в знаменитом московском районе — Бирюлёво. Это была обыкновенная школа, мне пришлось в какой-то момент из нее уйти из-за жуткого буллинга одноклассников и учителей (да, вы все правильно прочитали). Но сейчас мы не об этом — школа и школа, ничего особенного.
В школе был хороший состав администрации. Я точно помню классных завуча и директора, которые как раз и сказали моим родителям, что меня пора переводить в другую школу (это, конечно, гораздо проще, чем разобраться с проблемой буллинга раз и навсегда). Я без иронии: это действительно проще, и я до сих пор благодарна им за совет. Я перешла уже в последнюю свою школу, которую вспоминаю если не с любовью, то уж точно с меньшим ужасом и с бо́льшим уважением.
Так вот, директор школы была активная женщина, ее уважали, отзывались о ней очень доброжелательно и родители, и учителя, и школа была в хорошем состоянии, и все в общем было под контролем — насколько что-то бывает под контролем в государственной школе в начале 2000-х.
У директора был сын. И однажды мы узнали, что парень умер от передозировки наркотиков.
Я помню, как родители одноклассников обсуждали это в коридоре, пока мы переобувались в сменку, и я услышала фразу, которая до этого никогда не приходила мне в голову.
Одна из мам сказала: «Ну а как вы хотели, школа под присмотром, а собственные дети — нет. Не может такого быть, чтобы и на работе все успевать, и дома».
Тогда я, конечно, ничего такого об этом не подумала, а вернулась к этой мысли спустя много лет, когда и сама уже ничего не успевала ни на работе, ни дома и как раз когда прочитала книгу Шерил Сэндберг.
Я поняла теперь, что эта фраза мамы одноклассницы состоит из нескольких слоев:
невозможно успевать все и везде — и это правда, пока не было еще ни одного человека, чье колесо баланса было бы ровным на все 100%;
женщине надо выбирать — либо работа, либо семья;
что бы женщина ни выбрала, второе останется в проигрыше, и все может кончиться трагедией;
мужчины в этой грустной истории нет в принципе — ему не надо ни выбирать, ни помогать женщине справляться с ее выбором, ничего. Он отсутствует в этой картинке как явление.
Мне всегда интересно, как и на каком уровне что-то остается с нами — почему какие-то установки прямо въедаются в подкорку, а какие-то проходят мимо или мы хотя бы думаем, что они прошли мимо. Но сейчас я понимаю, как глубоко сидела у меня установка «либо работа, либо семья»; соответственно «либо деньги, либо семья»; соответственно «если у женщины много работы — и денег, у нее точно все очень плохо в семье, мы можем либо ей посочувствовать, либо заклеймить позором».
И это ведь такие вещи, которые как будто даже не произносятся вслух. Они сидят внутри нас, на подсознательном, каком-то очень глубоком уровне. Спроси нас — считаем мы так? Сознательно мы бы ответили нет. Но наши решения и поведение на самом деле не всегда руководствуются сознанием. Изучая тему предрассудков, я обнаружила тест на предвзятость доктора социологических наук Тони Мун. Команда ученых разработала его по нескольким направлениям стереотипов — как мы на самом деле относимся к людям с разным весом, с разным цветом кожи, разного возраста и, конечно, как мы на самом деле относимся к успешным женщинам.
Суть проста: вам предлагают мужские и женские имена и набор слов на тему семьи и карьеры. Надо нажимать определенные кнопки, когда вы видите мужские имена ИЛИ слова, связанные с семьей; и, соответственно, когда вы видите слова, связанные с карьерой и женскими именами. Звучит просто, но вы попробуйте. Тест рассчитан на то, что подсознательно мы нажимаем кнопку про семью, видя женское имя, и кнопку про карьеру, когда видим мужское. Такая у нас ассоциация.
Я с гордостью могу сказать, что годы изучения историй успеха женщин помогли мне получить результат о непредвзятости. В моей голове мужчины не всегда про карьеру, женщины — не всегда про семью, причем именно на подсознательном, автоматическом уровне48. Попробуйте и вы: ведь мы можем думать и считать много, но наши подсознательные реакции не всегда совпадают с тем, что мы озвучиваем. А именно они управляют нашим поведением.
В 2003 году профессор Колумбийской школы бизнеса Фрэнк Флинн и профессор Нью-Йоркского университета Кэмерон Андерсон организовали эксперимент, пытаясь понять, насколько предвзято мы относимся к мужчинам и к женщинам на работе.
Они взяли историю реальной предпринимательницы Хайди Розен. Про Розен было известно то, что она — успешный венчурный капиталист, имеет широкую сеть знакомств, куда входят самые влиятельные бизнес-лидеры отрасли. Флинн и Андерсон переделали историю, изменив имя Хайди на мужское — Говард. Так у них получились две абсолютно одинаковые истории, просто с разными именами: женским и мужским.
Они дали прочитать историю студентам и опросили их об впечатлениях от героев. Компетентность студенты оценили примерно одинаково (что логично, ведь истории были идентичны, за исключением имен). А вот личное отношение опрошенных студентов к Хайди и Говарду сильно различалось. Говарда все называли «привлекательным коллегой»: с ним бы хотели и работать, и проводить время после рабочего дня. А вот Хайди многие опрошенные назвали «эгоисткой» и уж точно не хотели бы с ней работать.
Шерил Сэндберг в своей книге объясняет результаты эксперимента так: успех и привлекательность положительно коррелируют для мужчин и отрицательно для женщин. Когда мужчина успешен, он нравится обоим полам. Когда женщина успешна, она меньше нравится людям обоих полов. Эта истина одновременно шокирует и неудивительна: шокирует, потому что никто никогда не признается в стереотипах на основе пола, и неудивительна, потому что мы, очевидно, это делаем.
Десятилетия социальных исследований подтвердили то, что так явно демонстрирует пример Хайди/Говарда: мы оцениваем людей на основе стереотипов (пола, расы, национальности и возраста помимо прочих). Наш стереотип о мужчинах гласит, что они добытчики, решительные и целеустремленные. Наш стереотип о женщинах гласит, что они заботливые, чувствительные и общительные. Поскольку мы характеризуем мужчин и женщин в противопоставлении друг другу, профессиональные достижения и все связанные с ними черты помещаются в мужскую колонку. Сосредоточив внимание на своей карьере и взвесив подход к накоплению власти, Хайди нарушила наши стереотипные ожидания в отношении женщин. Однако, ведя себя точно так же, Говард оправдал наши стереотипные ожидания от мужчин. Конечный результат? Нам понравился он, но не понравилась она.
Деньги, бизнес, успех в карьере — это не женское дело, по крайней мере в общественном представлении. Деньги в принципе долгий период истории были мужским атрибутом: например, в США только в 1974 году женщинам позволили на законодательном уровне заводить кредитные карточки и банковские счета без разрешения мужчин. Да, ровно так же, как в 1868 году Софье Ковалевской приходилось прикрываться фиктивным браком и, соответственно, фиктивным разрешением фиктивного мужа на выезд за границу для учебы; вот ровно так же Глории Стайнем в 1960-х в Нью-Йорке приходилось просить маму ходить с ней в банк, ведь мужа у нее не было, а одинокой женщине возраста Глории просто не выдавали банковские документы без старшего представителя. Глория рассказывает, как вернулась в США после нескольких лет проживания в Индии и просто не могла снять квартиру: арендодатели не хотели сдавать жилье одинокой женщине. Считалось, что она не сможет заработать на ежемесячную плату, а если сможет — значит она точно проститутка.
Ковалевская выезжала из Российской империи в 1868 году, Стайнем жила в 1960-х в США, и мне стало интересно, как за 100 лет изменилась ситуация с деньгами у женщины в России / Советском Союзе. По данным, которые я нашла, заработная плата женщины в СССР была на 35% ниже заработной платы мужчины. В общем, примерно та же история, что и сейчас. Но все-таки существовали разные карьерные возможности; например, было много женщин-режиссеров — Кира Муратова, Татьяна Лиознова, Светлана Дружинина, Алла Сурикова. Из интересного я нашла зарплату первой женщины-космонавта — 5 тыс. рублей. По советским меркам это огромные деньги. Но такая зарплата была только у Валентины Терешковой.
Про женский бизнес и женские деньги я часто слышу такое: женщине очень важно работать для души, а деньги — это не главное. Я в корне не согласна. Считаю, что работать для души важно всем. Помню, как знакомая рассказывала, что ее муж во время пандемии коронавируса сменил род деятельности. Он был одним из менеджеров крупного завода, и, когда тот закрыли, впервые за много лет оказался не у дел. Посидел две-три недели — и вспомнил, что в гараже валяются инструменты для резки по дереву. Вспомнил, как раньше занимался деревянными изделиями, и сказал: «Кажется, я больше не хочу возвращаться на завод. Я устал, мне там уже не интересно, я хочу спокойно сидеть дома, видеться с семьей и заниматься деревом». Теперь у него небольшое дело, он изготавливает мебель, подоконники, другие деревянные изделия. Я люблю эту историю за то, что она про работу для души для всех.
Душа ведь есть не только у женщины.
А я однажды написала такой текст для одного конкурса о стереотипах:
— «Женщине надо работать для души, а деньги пусть муж зарабатывает». Я слышу стереотип про мужчину-кормильца 24/7, особенно от людей, которые думают, что я здесь на коленке тихонечко веду блог. Мол, ну понятно, ты работаешь для развлечения, пока муж разрешает и чтобы от скуки не сойти с ума.