– Это была ты. – Рори не улыбается.
– Я злодейка?! Я убийца? Кэндис?! Ну что ж, это любопытно.
– Как вам такое? Каро – убийца! – смеется Макс. – Забавно.
– Разве? – спрашиваю я.
– Ну, вроде как, – оправдывается Макс. – Но вернемся к реальности, а? Книга – это выдумка. Никто не пытается избавиться от Рори.
За столом воцаряется удушающая тишина. На коленях у меня лежит тяжелая сумка – книга в ней. Эта чертова книга! Художественная литература не захватывает меня так, как документальная. Меня бы гораздо больше привлекла римская история или книга о путешествиях, а «Домик у озера» неоправданно затянутая. Но я дошла до середины. Мне следовало дочитать до конца, и теперь я глубоко сожалею, что не сделала этого. Значит, я злодейка? Тогда, может быть, Джиневра все знает. Оба моих грязных секрета. На последнем этапе нашего похода Макс признался мне, что Рори рассказала ему про нанятых Джиневрой частных детективов. Очевидно, чтобы покопаться в наших жизнях. Дикость. И теперь я не перестаю задаваться вопросом, является ли эта поездка чем-то большим, чем просто нескромный подарок. Что же на самом деле Джиневра запланировала для Рори? Для всех нас?
Я в самом прекрасном месте на земле, с самыми важными людьми в моей жизни, но все, чего я хочу, – это сбежать отсюда. Мне хочется перелететь это ограждение, нырнуть в соленую голубую воду и погрузиться в забвение. Выбросить на ринг пресловутое полотенце.
Внезапно возвращается Алессандро, веселый и беззаботный.
– У нас нет Zyr, но у нас есть Grey Goose, синьорина.
– Отлично, – кивает Рори. – Спасибо.
Я сосредоточенно рассматриваю свои ногти, когда чувствую, что официант переводит взгляд на меня. Я молчу, надеясь, что он поймет намек и уйдет.
– Каро? – спрашивает Рори. – Ты еще не сделала заказ.
Обычно я пью больше всех – я без проблем могла опрокинуть четыре рюмки водки подряд. Конечно, время от времени я отключалась, вернее, это случалось, когда мне было двадцать с небольшим, сейчас куда реже. Правда, последние пару месяцев я бросила пить, но, если бы я сообщила об этом, то навлекла бы на себя вопросы, которых не хочу. Мне потребовалась небольшая хитрость, например вчера, когда мы садились в поезд, я попросила официантку принести водку со льдом, а потом отошла, притворившись, что мне якобы нужно в туалет, и уговорила ее заменить водку водой, но чтобы это выглядело как коктейль. И делать так на протяжении всей поездки.
– У меня странные ощущения в животе, – говорю я, широко улыбаясь. – Выпью позже. А пока – минеральную воду, per favore.
Действительно, я агрессивно трезва, когда мы прибываем на пляж в Монтероссо, конечную остановку в дневном маршруте Джиневры. По пути в последний из пяти городов мы пересекли каменный мост, где из щели в стене выскочил мужчина; я до сих пор не представляю каким образом. Оказалось, что он продает коктейли с лимончелло и мои попутчики переборщили с ними, провозглашая тосты бог знает за что. В голове у меня гудело так интенсивно, что я не могла как следует вслушаться.
Однако я чувствую умиротворение, когда мы спускаемся к морю. Видны ровные ряды оранжевых и зеленых полосок. Зонтики и лимонно-зеленые шезлонги, песок, уходящий в бирюзовое море, несколько скал у берега, на которые люди взбираются чтобы нырнуть.
– Боже мой, это как в том фильме! – восклицает Рори, когда мы сбрасываем обувь и идем по песку. – Помните? Как он называется?
– «Талантливый мистер Рипли»?
– О да, я чуть не сказала: «Жизнь прекрасна».
– Определенно не этот. – Я морщусь. – Это фильм о Холокосте.
Я до сих пор отчетливо помню его, хотя смотрела, наверное, двадцать лет назад. Как же мне было больно! По многим причинам. Потому что я еврейка и Холокост живет в нашей коллективной ДНК. Но еще и потому, что я чувствительный человек и нахожу ужасным наблюдать, когда с кем-то плохо обращаются. Или, возможно, все проще – фильм был мучительным, потому что в нем у маленького мальчика был замечательный отец.
Мой психолог говорит, что я всегда бережу свои душевные раны, связанные с отцом.
Но я не произношу это вслух.
– В «Талантливом мистере Рипли» были полосатые зонтики, – соглашаюсь я. – Я бы еще заказала молодого Мэтта Деймона.
– Тебе правда нравится Мэтт Деймон, Каро? – удивляется Макс. – Я бы подумал, что Бен Аффлек.
– Потому что у него волосы больше похожи на твои?
Макс слегка улыбается мне. Я не возвращаю ему улыбку.
Молодой загорелый парень – работник пляжа – подбегает к нам, и Макс выкладывает несколько евро за четыре пляжных шезлонга. Кажется, это последние свободные места в самом дальнем от воды ряду.
– Сначала я хочу немного осмотреться. – Мой взгляд возвращается к торговому району, который, судя по всему, крупнее, чем на главных улицах в четырех других городах.
– Под осмотром она подразумевает покупки, – заявляет Макс.
– Что в этом плохого? – Мой голос, моя грудь наполняются гневом.
– Ничего. – Но осуждающий тон Макса говорит об обратном, и тот факт, что он объявил это так буднично, кажется предательством.
– Я хочу прогуляться по берегу, – говорит Рори.
– А мне нужно позвонить в офис, – замечает Макс.
– Кому? – интересуюсь я.
– Катерине.
Катерине. Точно. Это заведующая лабораторией.
– Я… – колеблется Нейт. – Мне нужен новый ремень.
– Новый ремень? Здесь? – удивляется Рори.
– Это Италия, – отвечает он. – У них хорошие кожаные ремни.
– Хорошо, – произношу я, решая взять инициативу в свои руки. – Давайте встретимся здесь через час, договорились? Может, нам что-нибудь оставить на шезлонгах, чтобы отметить, что они заняты?
– Мы только что заплатили за них, – пожимает плечами Рори.
– Да, но тем не менее они кажутся свободными. А эти парни с пляжа, похоже, не особо их контролируют. – Я указываю на группу работников, часть которых флиртует с туристками, а другие сидят, уткнувшись в свои смартфоны.
– Вот. – Я роюсь в своей сумке, достаточно большой, чтобы в ней поместилась книга. – Я оставлю это. Никто не станет красть книгу.
– Хорошее решение. – Макс достает свой экземпляр из рюкзака и кладет его на другой шезлонг.
– О-о, – тянет Рори. – Ребята, вы все их принесли? Так вы их читаете? – Я не могу понять, раздражение или радость звучит в ее голосе. Она достает свою из холщового рюкзака. – В любом случае, это облегчает задачу.
– Я тоже взял свою. – Нейт роется в рюкзаке и кладет книгу на четвертый лежак.
Я не могу сдержать улыбку при виде четырех книг, разложенных на шезлонгах.
– Твоему автору нужен такой снимок для Instagram.
– Точно. – Рори смеется. – На самом деле, ей бы это, наверное, понравилось. – Рори быстро делает снимок. – Ладно, я немного прогуляюсь.
Я знаю, что, несмотря на наш предыдущий разговор, Рори избегает меня.
Мы обе любим ходить по магазинам, исследовать окрестности. В другое время мы как безумные носились бы по городу, я бы пыталась убедить ее что-нибудь купить, а она рассказывала бы о том, что рубашка или пиджак не совсем подходят, и о том, как их можно улучшить. А потом попыталась бы убедить меня не покупать рубашку или пиджак, утверждая, что они мне не нужны, что в них нет ничего особенного. Теперь, когда она уже несколько месяцев путешествует с одним чемоданом, она стала олицетворением минимализма.
Все в порядке. Мне нужно подумать. Наверное, я тоже ее избегаю.
– Скоро увидимся, ребята.
И я направляюсь к магазинам, собираясь купить себе что-нибудь по-настоящему вкусное. Это всегда поднимает мне настроение, помогает отвлечься от забот. Их, черт возьми, сейчас очень много.
Глава четырнадцатая. Рори
Когда после своей умиротворяющей прогулки по пляжу я подхожу к нашим шезлонгам, обнаруживаю, что на них уютно устроилась знакомая итальянская семья из поезда. Сначала я решаю, что перепутала место.
Однако, в конце концов сориентировавшись, понимаю, что это действительно наши шезлонги.
Я откашливаюсь.
– Извините, мне кажется… это наши…
Женщина сдвигает свои огромные черные солнцезащитные очки на переносицу. Я впервые вижу ее вблизи – лет сорока пяти, стрижка боб с короткой челкой, темные глаза, подведенные черным карандашом.
– Quale[36]?
– Привет, э-м-м, вы ведь едете с нами в поезде, верно? Я…
– О, да. Это же вы. – У нее мелодичный голос, который никак не вяжется с ее угловатой фигурой и нескрываемым раздражением от того, что прервали ее сон на солнышке. – Девушка, которая упала на тропе.
– Я не падала. Меня чуть не сбил… Что бы там ни было, это не имеет значения. Но это наши лежаки. Извините, я не очень хорошо говорю по-итальянски. Вы разве не видели… Я имею в виду… а где наши книги?
– Che problema c’è? – Ее муж присоединяется к нам, его грудь так блестит и сверкает от масла, что мне кажется, будто я смотрю на солнце.
– Что? – Я опускаюсь на колени, отодвигая в сторону соломенную сумку женщины, и вижу… под ее шезлонгом ничего нет.
– Он спросил, в чем проблема? – Женщина не двигается с места, развалившись на наших шезлонгах с кажущимся безразличием.
– Проблема в том, что… это наши места. А моя книга пропала!
– Ваша книга? Что за «книга»? Я не видела никакой книги. А это наши лежаки. Мой муж заплатил за них.
Внезапно рядом со мной оказывается Макс, а затем возвращаются Нейт и Каро, и все трое подтверждают, что я правильно запомнила расположение. И мы спорим с итальянцами или оживленно обсуждаем, не уверена, какой из этих вариантов выбрать, потому что мы не совсем понимаем друг друга – итальянцы делают все более энергичные движения руками, которые я не могу расшифровать. В какой-то момент, в самый разгар наших препирательств, выясняется, что мы с Максом остановились в купе «Стамбул» и «Рим» соответственно. И наши оппоненты неожиданно меняются.