– Сказка, принц на озере, сестры-близнецы – это немного похоже на «Лебединое озеро». – Я никогда не осознавала этого, даже не задумывалась о связи, пока эти слова не вылетели из моих уст. Но чем больше я думаю об этом, тем больше сомневаюсь, что я что-то нащупала. Что связывает «Лебединое озеро» и Джиневру? Однако я твердо решила больше не упоминать ее имя, помня, как сильно это взволновало папу в прошлый раз. Но, возможно, вопрос о сказке покажется ему менее тревожным, и он сможет рассказать что-то, что поможет мне пролить свет на происходящее. – Твоя сказка была основана на «Лебедином озере», папа? Или на чем-то другом? Или это реальная история, которая произошла с тобой?
– «Лебединое озеро»? – Вопрос вырывается у него быстро и сердито. – Я говорил не о «Лебедином озере»!
– Ладно, но…
– Это было не «Лебединое озеро»! Вовсе нет! Ты ошибаешься! Она ошибается! – Он поворачивает голову, его голубые глаза становятся дикими.
– Папа, прости. Нам больше не обязательно говорить об этом. – Я пытаюсь говорить спокойно, но меня трясет.
– Только не «Лебединое озеро»! Ты не понимаешь. Принц всегда знал, Рори! Принц всегда знал!
– Что это значит? Принц всегда знал?
Но внезапно папа исчезает, и на экране появляется лицо Сюзетты, ее губы твердо сжаты, а взгляд извиняющийся.
– Рори, я…
– Я поняла. – Я с трудом сглатываю. – Скажи ему, что я люблю его. Скажи ему, что Рори любит его.
Сюзетта грустно улыбается.
– Конечно, милая! Но мне не нужно ему это говорить. Он знает.
Затем она отключается, оставляя меня, свернувшуюся в клубок. Бесконечные мысли терзают мой разум, желающий разгадки. Желающий соединить разрозненные факты, которые я нахожу совершенно ошеломляющими, совершенно невозможными. И все это время во мне растет пугающая уверенность, что есть важные вещи, которые я упускаю и которые находятся прямо у меня перед глазами.
Я потираю лоб, сбрасывая дремоту – это не то, что мне сейчас нужно. Я вскакиваю с кровати, хватаю телефон, который заряжается на малахитовом столике, и смотрю на экран. Ответ Джиневры, полностью игнорирующий множество срочных сообщений, которые я отправила ей за последние пару дней, в котором просто говорится:
Ciao, bella Rory[73]! Завтра в Le Sirenuse все прояснится. Я обещаю.
Твоя Джиневра
Мое недовольство перерастает в ярость. Когда я, наконец, смогу поговорить с ней – независимо от того, моя ли она мать или нет, моя ли тетя или нет, самая продаваемая, любимая, чертова суперзвезда или нет, – я совершенно уверена, что сорвусь.
Мой взгляд скользит по банкетному столику, по экземпляру «Домика на озере», который я взяла из ее кабинета. Мне не терпится перечитать его еще раз, чтобы понять, что же меня мучает. Но в данный момент моя голова чересчур перегружена, и я не в состоянии валяться в постели и часами читать, пытаясь найти иголку в стоге сена. Я слишком взвинчена. Мне нужна разрядка. Массаж… тренировка… секс… или хотя бы выпить…
Я просматриваю план поездки. Чертов план. Нейт был прав с самого начала. Джиневра Экс – кукловод, а мы – ее марионетки. Ужин от личного шеф-повара в 19:45.
Нет, спасибо. Ужин с Нейтом и Каро? Я категорически отказываюсь от этого. Я официально прекратила следовать планам Джиневры. Пора заняться своими собственными.
Я быстро переодеваюсь в черную юбку-миди и топ с оборками и открытыми плечами. Этот наряд я надевала на одно из наших немногих свиданий с Габриэлем.
Я ощутила свою силу, когда, приехав, увидела выражение его лица, теперь, глядя в зеркало в собственные глаза, я чувствую себя еще сильнее. Каким-то образом за это время я повзрослела. Мне нравится человек, которым я становлюсь; который не является ведущим новостей; который не медитирует каждый день; которого можно сломать, расколоть на части, но который продолжит двигаться.
Ну ладно, может, я и не двигаюсь, но, по крайней мере, переставила одну ногу перед другой и все еще стою. Папа гордился бы мной.
Я хватаю ключи, машу Марко на прощание и быстро убегаю, прежде чем он успевает спросить, что он может сделать, и начать перечислять свои предложения.
Макс и Каро через два вагона, их купе по соседству. Я с воодушевлением направляюсь туда, размышляя, что это еще один пример интриг Джиневры, как в одной из ее книг – устраивать милые встречи для пар, которым суждено быть вместе. Хотя не могу представить, что она пытается свести Каро с Максом, но, возможно, я ошибаюсь. В конце концов, она пригласила Каро в эту поездку, даже учитывая подозрения, что та ворует у Hippoheal.
Я медлю у двери Каро, пытаясь взять себя в руки, найти в себе силы отбросить злость на нее и сосредоточиться на той, кто была моей подругой, с которой явно происходит много такого, о чем я понятия не имею. Я тихонько стучу в дверь, жду несколько секунд. Ответа нет. Страх начинает скапливаться в моей груди, сдавливая легкие. Что, если… что, если Каро…
Нет, я не могу думать об этом, но, черт возьми, я должна об этом задуматься. Почему я оставила ее одну? Почему мы вообще поверили ее отговоркам и бросили ее там, такую уязвимую? Моя рука уже в дюйме от двери, я собираюсь постучать сильнее, выломать дверь, если понадобится, как вдруг слышу щелчок, и, внезапно, из соседнего купе выглядывает лицо Макса.
– Мне показалось, я что-то услышал. – Он проводит рукой по волосам, и я впервые с удивлением замечаю серебряные пряди.
– Ты ее видел?
– Да, – кивает Макс. – Она отдыхает.
– Она… я имею в виду, Макс, ты думаешь…?
Его плечи слегка приподнимаются.
– Я думаю, нам действительно нужно показать ее завтра врачу.
– Но ты думаешь… она будет в порядке в течение ночи? Она не…?
У меня не укладывается в голове. Я не могу поверить, что мы говорим о Каро, она не из тех, кто склонен к самоубийству. Пока я была поглощена своими делами, ей пришлось нелегко, пусть даже обе ситуации она создала сама. Бедный Макс – он еще даже не знает о последнем. Но сейчас не время ему рассказывать. У меня нет сил добавлять еще больше проблем в свой список.
– Я думаю, с ней все будет в порядке, Рор. До Позитано точно. Плюс мы будем присматривать за ней. Я уже дал ей свой ключ и сказал, чтобы она приходила в любое время дня и ночи, если понадоблюсь. И я собираюсь отказаться от запланированного ужина сегодня вечером. Я попросил Франческо заказать мне еду в номер. Мне все равно нужно поработать, и к тому же я буду поблизости, если Каро захочет поговорить, и проведать ее на случай, если…
Я резко выдыхаю.
– Ты лучший.
Макс пожимает плечами.
– Она… ты знаешь, что она для меня значит.
– Знаю, конечно.
Безусловно, он любит ее, и нам не нужно говорить об этом. Их любовь всегда словно существовала сама по себе. Я думала, что наша с Нейтом любовь такая же.
– Как ты смог так быстро простить ее? – спрашиваю я его. – За то, что она переспала с… – Мой язык замирает на этом имени, отказываясь его произносить.
– Это была просто ошибка. – Он грустно улыбается. – Я не думаю, что это на самом деле что-то значило. Мы все совершали ошибки. Кроме тебя, возможно.
Я стону.
– О, я много чего натворила. Это ты у нас само совершенство, а не я.
– Папа бы не согласился. Он всегда тебя считал совершенством.
– Правда? – Я удивлена тем, как Макс воспринимал вещи. На мой взгляд, Макс всегда все делал правильно – постоянно получал награды, лучшие оценки, добивался успеха. И теперь, с помощью своей вакцины, он готов спасти миллионы, миллиарды людей. И самое главное, папу. – Ну, я не так уж идеальна. Карьера журналиста полетела коту под хвост, ну и прочее…
– О, я не волнуюсь за тебя, – произносит Макс.
Я удивленно наклоняю голову.
– Серьезно? Ты не волнуешься? Потому что я-то очень волнуюсь. После этой поездки у меня в буквальном смысле нулевой доход. Никакой подушки безопасности. У меня даже дома больше нет.
– Нет, не беспокоюсь. О других да, возможно, но о тебе точно нет. Ты всегда крепко стоишь на ногах. Для тебя, Рор, нет невозможного. Когда мы были детьми и папа говорил, что видит тебя ведущей новостей, я тоже это представлял, но…
– Что? – Я придвигаюсь поближе к Максу, чтобы пропустить идущую мимо парочку, удивленная тем, что он говорит. Мне важно услышать все до конца.
– Ну, я мог бы представить тебя гораздо успешнее. Ты могла бы стать президентом, Рор.
– Президентом! – Я смеюсь. – Брось.
Но он не улыбается.
– Серьезно. Видишь ли, я успел кое-что прочитать, до того, как все наши книги стащили. О том, что ты сделала, когда дети написали «Крошка Макс» на моем шкафчике – я никогда об этом даже не догадывался.
Я краснею.
– Ой. Это было целую вечность назад. Ничего особенного в этом не было. Я была ребенком.
– Нет, неправда. Это был поступок… это… – Он качает головой, лицо брата вспыхивает от переполняющих его эмоций. – Просто невероятный поступок, вот как это называется. Ты всегда была храброй, Рор. Намного храбрее меня. Не может быть, чтобы тот бесстрашный ребенок не встал на ноги. И, вероятно… вероятно, путь, по которому ты идешь, приведет к чему-то такому, чего папа не мог предвидеть в своем хрустальном шаре-ракушке. Понимаешь?
У меня перехватывает горло.
– Ух ты, спасибо, Макси. Это… это реально…
– Конечно. – Он притягивает меня к себе, обнимает и целует в макушку. – Эй, Рор, – произносит он, когда я отстраняюсь, – почему ты говоришь, что у тебя нет дома?
– Я не имела в виду крышу над головой…
– Ясно, но я просто хотел сказать, что у тебя всегда есть дом. Мой дом. Ты должна это знать. Пожалуйста, не забывай об этом.
– Не забуду. – Я улыбаюсь своему брату. – Эй, я собираюсь… – Я указываю в конец коридора, на вагон-бар, а затем изображаю, как я там пью.
– Наслаждайся, – смеется он. – Я выпью за тебя в своем купе, когда буду общаться по телефону с директором лаборатории.