С турецким посланником тоже поговорил, сразу после англичанина – этот смуглый дяденька грустно качал головой, вздыхал и ссылался на невозможность для турков контролировать Суэц – через свои-то проливы Паша́, мол, пропустить не против, но как делегации до них без прохода по Суэцу добираться?
Чистая, незамутненная клоунада, которая даже не пытается быть оправданной – знай свое место, русский, кто через проливы плавать будет решает известно кто. По идее в кулуарах такое надо держать, но нужно начинать старательно копить новости про истинное лицо дорогих партнеров – когда настанет час «икс», это все пригодится для большой речи «хватит это терпеть», приуроченной к объявлению войны.
Из уважения к принимающей стороне спустившиеся с корабля японцы были одеты по европейскому образцу. Маленькая Масако и взрослая Харука выглядели несколько растерянными, но безусловно довольными: несколько месяцев пути в далекую, незнакомую и холодную климатом страну обернулись грандиозной встречей. Тысячи людей, десятки кораблей, оркестры и участие монаршей семьи во всем этом четко говорят: уважаемых дам здесь ждали и ценят. Принцесса ожидаемо оказалась формата «земля пухом младшему брату» - через три-четыре года круглолицая (как для японки, разумеется), большеокая (тоже с поправкой на происхождение), кареглазая девчушка обещает стать ультимативной красавицей – примерно оценить «финальную форму» Масако можно по ее матери, которую, пожалуй, следует держать от аристократических салонов подальше – за такой «приз» многие захотят побороться, в пути потеряв репутацию и состояния.
Покосившись на стоящего во главе местных офицеров дядю Лешу, я оценил сальную рожу и скользящие по фигуре Харуки глаза и мысленно перекрестился: убереги, Господи, рабов твоих Романовых от августейшей похоти.
Глава 20
Вселенная, в которую меня угораздило загреметь, настолько щедра на поддавки, что обижаться на тоскливое, затянутое хлипкими серенькими тучками небо не получалось. Окружающим тем более было все равно – не каждый день родного Цесаревича женишь, и радостный день двадцать седьмого декабря 1891 года (по-нашему, «старому» стилю, с переходом на западный календарь конь не валялся), как минимум столичные жители запомнят навсегда. Не в последнюю потому, что гулять придется целую неделю! Казенных угощений да подарков хватит, понятное дело, не всем, но ряд трактиров наливает за счет Короны, а для детей запасли грандиозное количество сладостей. Позаботились и о подарках для подданных, по старому принципу: дарить будем сельхозинвентарь и домашнюю утварь. Качество изделий нынче совсем не то, что в мои времена – предмет изготавливают таким, чтобы он служил много лет, иначе его никто и не купит – по госзаказу разве что, большой партией «попильного» полубрака, но у нас здесь не такой случай.
К коронациям Москва этого времени привыкла, но бракосочетания здесь обычно не проводят – для них есть Петербург. Но я-то не обычный, и понимаю, как работает доминирующее в этом времени мистическое мышление. И в моем-то времени символизму и собственно символам уделялось огромное значение, значит во времена эти сам Бог велел. Здесь, на древних московских улочках, зародилась русская государственность. Здесь, на древних московских улочках, центр ее располагаться и должен. Ну и сакральности, прости-Господи, больше – Успенский собор место намоленное, с XV века функции главного Кафедрального собора выполняет.
Без накладок не обошлось – когда мероприятие реально большое, их перенос почти неизбежен, так по комплексу причин получилось и здесь – уложиться в короткий, «не постный» промежуток до Рождества мы попросту не успели. Да, в Святки венчать не принято, но для меня, в полном соответствии с Каноном, через специальный указ правящего епископа, сделали исключение – ждать еще дольше я уже чисто физически не мог и из последних сил держался, чтобы не уволочь «в будуары» какую-нибудь горничную. Народ переносу не удивился – дело-то привычное.
«Дресс-код» установила Дагмара, а я не полез – он в эти времена единственно правильный, из парадных мундиров для служивых, и гражданских строгих костюмов для прочих состоящий. Доминирующий цвет в гардеробе дам – белый, украшений велено надевать по минимуму, избегая бриллиантов, доминирующий стиль самой свадьбы – «зимний». Лошади – строго белые, на площадях и пустырях устроен полный комплекс «зимних забав», свадебный маршрут и Красная Площадь украшены ледовыми фигурами – под это дело подвели конкурс, позволивший пополнить картотеку тех, кому можно заказывать памятники, коих в ближайшие годы станет много.
Приглашенные непосредственно на территорию Кремля гости женского пола получают во временное пользование теплую одежду – шубы есть не у всех, а на улице-то мороз. Подумали и о ногах драгоценных подданных, застелив территорию Кремля коврами.
Рождество праздновали семейно, с приятным бонусом в виде Вильгельма с его женой – не могли же не приехать заранее, все на всякий случай проверить и показать, как сильно они довольны браком. Ну и о важном поговорить. Марго «бонусом» не считается – от статуса молодоженов нас отделяет маленькая, раздражающая формальность, но радоваться первому в жизни Маргариты православному Рождеству это не помешало. Радовались и Вильгельм с Августой Викторией – да, наше Рождество им отмечать нельзя, но просто посидеть рядом и поговорить-то никто не запрещал.
Японкам Рождество отмечать не только можно, но и нужно - Православие приняли еще дома, в соборе Воскресения Христова, лично Николай Японский проводил, ныне в сане архиепископа Токийского и Японского ходит, и прихожан у него сильно прибавилось – раньше многие островитяне даже при желании принять Православие боялись это делать: несовместимо с божественным происхождением Императора, а значит чревато последствиями. Теперь нормально – Муцухито, как нормальный язычник, боится обижать Бога, способного даровать своему помазаннику такие способности, которые местные Ками и потомок Аматерасу на своих землях и отключить-то не могут.
К моему удивлению, никаких проблем – дядя Леша не самоубийца, и понимает, что любые поползновения в сторону Харуки обернутся для него потерей остатков и без того невеликой поддержки со стороны Романовых. Печально – воровство, на мой взгляд, гораздо хуже небольшой дипломатической «тряски», которой обернется проигрыш «Пудов» собственной похоти, но Романовым воровство побоку – пусть у царя с цесаревичем голова за броненосцы болит, а мы будем морщить нос на неприятные разговоры и красиво тусить.
Ой, да к черту – в такой день не хочется думать о делах и тяготах политического процесса в России, хочется просто радоваться. Из-за благовоний и набившейся толпы особо важных «ВИПов» в Успенском соборе душно, некоторые от спертости воздуха подозрительно бледные – дамы в основном, им из-за корсетов вдвойне сложно. Нервов добавляет и крайне важная мысль «если из-за духоты я потеряю сознание или проиграю тошноте, меня неизбежно объявят зараженной «бесами»». Потерпите, уважаемые, немного осталось.
В подсвеченном бледным светом из окон и свечами, уютном сумраке, с Дагмарой под руку, по ковровой дорожке идем к алтарю, где нас ждут Вильгельм и Маргарита. Невеста выглядит ослепительно: на белоснежном платье серебряными нитями вышиты снежинки, с ним великолепно сочетается бриллиантово-платиновый комплект драгоценностей. Мастерам пришлось сильно постараться, но того стоило – каждый камешек покрыт «зимними» узорами, ими же усыпаны оправы. Очень тонкая работа, которая станет основой очень дорогой и редкой серии «зимних бриллиантов» - это даже не в лакшери-бутиках продавать станем, а с аукциона. Для защиты от холода к наряду невесты добавились горностаевые, столь же белоснежные, меха. На лицах более устойчивых к духоте дам хорошо читается зависть, на лицах мужчин – правильно, тоже зависть, но уже к отхватившему такую роскошную женщину мне.
Дошли, выстроились, и наш семейный духовник, Иоанн Леонтьевич Янышев, взялся за дело – никому другому доверить венчание и я не хотел, и Дагмара бы не позволила. Немного все-таки влез, добавив в участники церемонии очень известного и любимого в народе, пока не канонизированного Иоанна Кронштадского.
Удивительный человек - если я свою «медийную стратегию» сознательно продумывал, интегрируя подвернувшиеся потенциально громкие события, то Иоанн, как и должно служителю Русской Православной Церкви, человек скромный и не любит, когда ему мешают заниматься созидательным трудом – в основном врачевать.
Мир не без добрых людей – ходили исцеленные телом и духом гости Иоанна по Руси, несли добрую весть о нем всем желающим. Это заметили журналисты, и к протоиерею пришла слава. Вместе со славой хлынули пожертвования, и теперь вокруг Иоанна имеется лично и с помощью волонтеров выстроенная благотворительная машина. Такое положение дел радует всех – от меня до самого протоиерея, осознающего свою большую пользу для соотечественников. Себе протоиерей не оставляет ни копеечки – может себе позволить поручить все бытовые вопросы ближайшим помощникам. Вот те – да, бухгалтерию ведут да «прайс-листы» (прости-Господи) составляют. С умом – если богатею лень ехать на поклон к Ионну самому, пусть раскошеливается на поездку по высшему разряду. Отработав заказ богача, протоиерей домой не уезжает, а остается вершить добрые дела в месте пребывания, не чураясь врачевать да утешать малоимущих и одаривая их денежкой. Я такому человеку на землях Империи рад, потому и попросил личным письмом поучаствовать в Венчании – народу понравится.
Мысли бежали в голове своим чередом, но нисколько не мешали мне смотреть в спрятанные под фатой глаза любимой, к умилению и радости всех присутствующих. Александр в своем кресле – Дагмара к нему присоединилась после «проходки» - едва сдерживает слезы, а дамы во главе с Императрицей (актуально и для не-русской части свиты с поправкой на демонстративную стойкость Вильгельма и других «главняков») плачут открыто, с улыбками, кокетливо промокая глаза платочками.