- За вклад в отечественную культуру, Премия Романовых Третьей степени присуждается Владимиру Алексеевичу Тихонову.
Бывают такие драматурги, чьи спектакли десятилетиями не сходят с театральных подмостков, но судьба бывает к ним сурова: в мои времена Владимир Алексеевич почти забыт, но в эти ни у кого и сомнения не возникнет в том, что премии он достоин.
Те мастодонты, которые попадают в учебники и намертво вшиваются в культурный код – лишь вершина исполинского айсберга. Во все времена были, есть и будут творческие единицы, которых любят при жизни и даже немного по ее завершении, но спустя век-другой о них помнят лишь профильные специалисты. Это – нормально, и популярных современников, которых в недалеком будущем ждет забвение, тоже отмечать нужно – они ходят по улицам, общаются с людьми, обладают авторитетам, а еще имеют свойство сильно комплексовать от осознания того, что их беллетристика, несмотря на всенародную популярность, все-таки не условный «Идиот», а всего лишь составная часть поп-культуры. Вот от комплексов Премия из государевых рук защитит, натурально не дав какому-нибудь востребованному здесь и сейчас деятелю банально спится от ощущения собственной ничтожности перед Вечностью. Ну и странно их стороной обойти – в глазах современников они Премии более чем достойны, а значит фанаты будут искать подковерные интриги и классовое угнетение там, где его нет.
- За вклад в отечественную культуру, Премия Романовых Третьей степени присуждается Дмитрию Наркисовичу Мамину-Сибиряку.
В самом расцвете литературной карьеры Дмитрий Наркисович находится – уже страшно популярен, уже написал часть своих лучших вещей, и теперь, надо полагать, станет налегать на литературу активнее – критика в свое время растоптала роман «В водовороте страстей», после чего Мамин-Сибиряк впал в депрессию и долго не притрагивался к перу. Теперь признан на Высочайшем уровне, а значит в правомерности своего служения великой русской литературе будет уверен со всеми вытекающими.
На этом «культурная» часть Премии закончилась, и мы перешли к награждению деятелей науки. Дмитрию Ивановичу Менделееву, по его личной просьбе, Премии в этом году вручать не будем – и так со всех сторон полностью заслуженно обласкан. Хозяин – барин, Дмитрий Иванович имеет право как соглашаться, так и отказываться почти от чего угодно. Всех причастных к открытию Сибирия, изониазида и пенициллина конечно же наградили. За ними наградили докторов, которые и без меня сделали много полезного. Наградили членов Академии наук – за заслуги старые и новые, связанные и несвязанные со мной. К составлению списка, на правах августейшего президента Академии, приложил руку Великий князь Константин Константинович. Ни одного попавшего «по блату» - значимость Премии я до Романовых вроде бы донес, и пихать в нее своих протеже без заслуг должного уровня они не станут – это же им самим во вред, поэтому списки Константина Константиновича я интегрировал в регламент целиком.
- За грандиозный вклад в отечественную науку, Премия Романовых Первой степени присуждается Ивану Михайловичу Сеченову.
Нашел Иван Михайлович адреналин, проникся, и теперь роет подопытных животных и людей (последние не страдают, нормальные лабораторные опыты без повреждений «объекта») в поисках других гормонов. На Нобелевскую премию заявку отправили – в числе прочих в следующем году поедет, делегация получится очень солидная. В дальнейшем, надеюсь, делегации только увеличатся – совсем другой научный базис в Империи установится в отличие от моего времени, и без глобальных внутренних потрясений (без внешних не выйдет к сожалению) оттока кадров за рубеж и на два метра под землю можно не опасаться: работайте спокойно, товарищи, а я позабочусь о том, чтобы вам никто не мешал.
По окончании награждения состоялся бал – без него в эти времена никак. Для многих гостей Премия – единственный способ попасть на тусовку в Зимнем с участием верхушки Империи, и реакция закономерная: стеснение, восторг, расправленные плечи – по заслугам сюда попал, не по блату или праву рождения. Блат, конечно, тоже некоторого труда требует, но часто зависит от попадания в нужное место в нужном времени. Право рождения вообще в моих глазах ничего не стоит – ты же сам ничего не сделал, а значит и поводов гордиться у тебя нет. Потом, когда право рождения подтвердишь конкретными полезными делами, тогда да, можешь честно заявить, что «чести семьи» не опозорил, а полученный при рождении кредит социально-экономических привилегий не спустил на красивые тусовки и пороки, а использовал по назначению. Самые ценные достижения – это созданные собственными руками и мозгами, нередко – вопреки обстоятельствам, через безжалостные пинки самого себя и отказ от таких манящих жизненных радостей. Безусловно, всякие Стивы Джобсы огромные молодцы, но, когда они рассказывают о том, как мощно они сделали себя сами, начав с «бизнеса в гараже», нужно смотреть чуть глубже. Гараж же не взялся из ниоткуда – он твоему папе принадлежит. Образование тоже не взялось ниоткуда – за него заплатил тот же самый папа. Стартовый капитал, стартовые связи – это тоже не появляется из ниоткуда. Честнее нужно быть, товарищи.
Бал окончился в девять часов вечера – нам всем нужно набраться сил перед завтрашним днем. Натянуть «Премию Романовых» на рабочих, купцов, промышленников и крестьян при желании можно было бы, но это не совсем правильно. Наука и культура не то же самое, что экономические движухи, а значит будет логичным соорудить премии другие – завтра Император будет вручать подданным ордена Героев труда (для рабочих и землепашцев), орден Афанасия Никитина (купцам) и орден Николая Ивановича Путилова заводчикам и промышленникам. Двенадцать лет назад Николай Иванович нас покинул. Не то чтобы вся Империя ему промышленным комплексом была обязана, но мы с Госсоветом и лично Александром сошлись во мнении, что назвать премию в его честь достойно – в народной памяти Путилов остался деятельным, полезным и человечным. Хороший пример для подражания.
Поднимаясь по лестнице к апартаментам, я заметил неладное и прервал нашу с Марго милую беседу на тему богатства Родины талантами вопросом:
- Ты бледновата. Нездоровится?
Смущенно улыбнувшись, Маргарита слегка порозовела щечками и отвела глаза:
- То, что обычно случается у меня каждый месяц, не случалось уже две недели и три дня. Все хорошо, но я чувствую легкую дурноту.
В душе поднялась крышесносящая волна эйфории. Не удержавшись, забив на свидетелей, я подхватил пискнувшую супругу на руки и во всеуслышание заявил:
- Как же я тебя люблю!!!
Глава 25
Весна потихоньку обступала Родину, чтобы в нужный момент как следует охватить города и веси своими теплыми руками и согреть пахнущим оживающими деревьями, капелью и вспаханными полями дыханием. Солнышко с каждым днем дарило больше тепла, крыши домов откликались на это звонкой капелью, воздух наполнился кошачьими серенадами и пением возвращающихся из теплых краев птиц.
Чувствовали поступь Весны и люди – дети пускали по ручьям кораблики, коробейники переобулись из валенок в сапоги, солидные господа пересели из отапливаемых карет в брички и тарантасы, господа менее солидные начали предпочитать пешие прогулки извозчикам. Служивые люди по привычке пересчитывали деньги в кубышке, тоскливо взирая на потертые «летние» мундиры – латать уже нечего, придется шить новый. Они же посреди процесса вспоминали, что «пошивочную» компоненту жалования им батюшка-цесаревич нарастил и расправляли плечи пошире: чуть больше ценят нынче «маленького человека» из чиновничьей и армейской среды, и дальше, говорят, станет еще лучше, но взятки брать придется перестать – от этой непривычной мысли многие потеряли покой.
Так-то у меня возникала мысль шить мундиры стандартных размеров и просто выдавать их служивым, но понимания я не встретил вообще ни у кого: это же просто униформа, это – мундир! За ним тысяча лет русской государственности стоит, и сидеть мундир на государевом человеке должен так же ладно и крепко, как сам Император на троне. Не человек мундир красит, а мундир человека под себя прячет так, что и не найдешь – остается только функция. Актуально для чиновника любого ранга, если чин им получен не в качестве поощрения за заслуги – как Менделеевым, например. Вынь человека из мундира, отбери у него казенную печать, и останется самый что ни на есть обыкновенный подданный Российской Империи. Надень мундир на другого, всучи ему печать, и сразу от человека ничего в нем и не останется, превратится в шестеренку большой имперской государственной машины.
Потому и должен государев человек мундир свой почитать, носить бережно, ушивать и наращивать по мере надобности да класть заплатки на протертые локти – мундир в тебе, уважаемый коллежский асессор, главная нынче ценность. Верно это и для меня с поправкой на атрибуты. Были Шапка Мономаха, Держава да Скипетр, а если оплошаю станут маузер, трубка и фуражка. Традиция – с ней не поспоришь, и монархия так или иначе возродится. Де-факто – по документам совсем не она. Потеряет свое сакральное значение и мундир – будут выдавать государевым людям фабрично изготовленные комплекты, и как он сидит всем станет все равно. Не «булкохруст» я, прекрасно вижу минусы нынешнего устройства общества, но вижу и огромный общественный запрос на толкового царя. Вижу запрос на сохранение чести и достоинства на всех уровнях. Нельзя государство ломать – от этого всем становится только хуже. Что я, без слома Традиции поликлиник, школ, квартир и ДК не настрою? «Царь-бомбу» мне ученые не сделают? Товарища Гагарина (я его обязательно найду!) в космос не запустим? Еще и качественнее получится – патриотизм в эти времена в головах ценнейших кадров страны крепко стоит, и часто выигрывает у личного благополучия: немало за время своего пребывания в этом мире слышал историй, как к какому-нибудь Кулибину на мягких лапах подкатывали зарубежные рекрутеры с солидными грантами и соцпакетом, но получили лишь твердый отказ. Мне таких деятелей специальные люди в отдельный списочек заносят – патриотизм должен работать в обе стороны: человек добросовестно служит Родине, а Родина ему за это выдает прямые и опосредованные плюшки.