Лиза умеет, получится ли у него? Пропасть между ним и «водилами». Цели разные.
Согласится ли Варвара дарить им лишнюю ездку, чтобы они тоже выгоду имели, не сбежали бы после разоблачения и работали на них с Варварой с удовольствием?
В любом случае Херувима нужно поскорее убрать, пока тот не убрал их с Варварой.
Война с Херувимом только вот сейчас начинается. Как можно скорее действовать, пока Херувим не добрался до Лизы.
А то, что ещё не добрался, ясно: иначе сидел бы уже в своём кабинете напротив Васи. Васи-то нет во Дворце! Значит, не нашёл их с Лизой!
Алесь встал. Отпустили его тиски мышеловки.
– Господи, спаси Лизу с Аней, а уж я поспешу, уж я расстараюсь.
Сейчас к диспетчеру. Вряд ли Херувим Ларе что-нибудь выделяет. Приказал столько-то ездок оформить, она и оформляет, не задумываясь. Вот и узнать, сколько приказывает: «водилы»-то должны сделать три в день! Если больше, значит предположение верно.
После Лары – к амбалам-водилам: не может быть, что не найдёт он с ними общего языка: о чемпионате по футболу порасспросит, о боксе.
Обеденный час. Тишина расползается из пустых кабинетов, спутывает ноги. Может, Лара уже вернулась из кафе?
Её кабинет – в боковом отсеке – на отшибе. Перед ним – холл, в котором по утрам собираются «водилы» – получают свои талоны. Сейчас тут никого. Водители – в рейсах.
– И долго будем ходить под бабой?!
Алесь прилип к полу.
Что сейчас делать в диспетчерской Херувиму? И почему дверь полуоткрыта?
– Ты чего так ложанулся? Изменила – мсти!
– Ещё не изменила…
Разве Аполлон с Херувимом заодно? Аполлон же – с Варварой!
– Только глянул на интеллигентика, понял: нам с тобой хана! Твою бабу увёл, мне на пятки наступает, чую. Это всё Варька нам на голову наклала. И мою Ваську вместе поимели! Хватит сопли верёвками распускать, тут болота не надо. Слушай сюда, вша ты жидкая. Коль мужик, давай Варьку раскатаем.
– Заткнись! Что брешешь? Да я…
– Что «я»? Не раскатаем её, она нас с тобой обоих по ветру пустит, нос у меня… чую. Уже в штаны наклал? Моё дело – хлороформ, чтоб визга не вышло, твоё – вынести девку отсюда, в машину сунуть и из машины скинуть под каток. Полигон под небо, вот-вот прикроют… каток и прочее оттуда оттаранят. Пока там заправляет наш Кощей, успеть надо. Жить-то или Варьке с интеллигентиком, или нам с тобой! Хто глава фирмы? Варька. Её и убрать прежде. Вякнешь слово, тебя раскатаю, ты меня знаешь… сколько уже… Ничего Кощею не пожалею за такое зрелище! Чего глазёнками бегаешь? Выбора у тебя, вша грязная, нету!
Бежать, пока не вышли. К Коляшу. В милицию. Предупредить Варвару. А ноги прилипли к полу – не шевельнуться.
В тот день…
До того дня была ещё целая жизнь!
До глубокой ночи сидели за столом отец и Гоги, по очереди говорили по телефону с Петром.
Она не стала слушать – ушла спать. Её ломало и корёжило, как при высокой температуре. Что-то готовится… накрывает их чёрным пологом, а полог набухает градом.
Они с Алесем гуляли у озера. С трёх сторон защитой деревья. И широкая дорога – с их стороны. Солнце медленно спадает за спину леса. В озере – небо, солнце, лес, высветленные верхушки, и в глуби озера – облака. Еле колышется вода, кое-где собирается в лёгкую рябь. Опрокинутый мир.
Но вот солнце сползло за деревья.
Только что в чистом небе и озере – солнце, и сразу тучи, корёжатся под ветром волны и изламываются ветви, деревья в воде.
«Бежим скорее!» – Алесь тянет её за руку от озера, а у неё ноги подламываются. Видит же она, знает – сейчас начнётся гроза, их зальёт дождём, а то и градом забьёт, а двинуться не может.
И сейчас чувствует: их вместе с Алесем накрыло чёрным пологом. Но если у неё есть защита – вон они, сильные, умные, сидят за столом, с адвокатом вырабатывают план их с Аней спасения, то Алесь – один.
Аня плачет. Не плачет, скулит, как когда-то скулил маленький Гриф. Он тосковал о своей тёплой большой маме, а его от мамы оторвали. И тогда они с Алесем взяли его к себе в кровать, подстелив клеёнку, и положили на него руки: конечно, мы не твоя мама, но сейчас, сейчас ты угреешься. Ночью Гриф оказался у них под одеялом. Пришлось купить большого мишку и приучить Грифа прижиматься к нему. Так и остался мишка жить на Грифиной подстилке. Гриф очень быстро перерос его, а всё не разрешал убрать игрушку.
Аня скулила, как маленький Гриф.
Не надо быть психологом, чтобы понять и её страх перед бандитом, и её обиду на Лизу – зачем привела Диму. Прошлое настигло девочку, когда она чуть распрямилась и поверила в новую жизнь.
Лиза чувствует Аню: при бандите не плакала, а сейчас скопленная боль выходит.
– Доченька, он не найдёт тебя, его арестуют… вот увидишь! Ты же не одна. У тебя есть бабушка с дедушкой, папа с мамой. И будут братья и сёстры.
– Прогони Диму, он плохой, я не хочу его, пожалуйста!
Падает солнце за сплошняк деревьев. Снова чёрная плотная мгла.
– Сама увидишь, он плохой. Прогони! Я боюсь его.
– Почему боишься? Он несчастный. Он болен!
Она хочет спать. Она пришла спать.
– Пожалуйста, мама, послушайся меня, пока не поздно.
– Тебя больше Дима волнует или твой удочеритель?
Вошёл в комнату Гоги. Как всегда, сначала сел со стороны Ани, склонился над ней, стал гладить по голове.
– Спи, моя девочка, пусть тебе приснится такой сон, которого ты ждёшь. Твоё чудо. Спи, маленькая.
А потом склонился над ней:
– Всё будет хорошо, Лиза. Репетировать будем дома с твоими партнёрами.
– Они могут проболтаться, где мы.
– Не волнуйся ни о чём. Сначала я отрепетирую все сцены без тебя. Мы выиграем время. Петя говорит: он знает, что и как делать. С ним Николай. Уже в курсе. Успокойся. Ты здесь в безопасности. И Аня. И родители. Мы все вместе. И не так просто с нами справиться. Завтра приедет Петя, у него выходной. И, может быть, завтра же заедет Николай. Послезавтра свободный день у меня. А через четыре дня сюда переберётся пара хороших людей, нам помогать. Ты одна не останешься. И у Семёныча есть оружие, он – на связи. Спи, моя девочка. Ни один волос не упадёт ни с твоей, ни с Аниной головы.
Лиза робко дотронулась до горячей Гогиной руки, гладившей её. Гоги вздрогнул.
Утром мама увела Диму в поликлинику. Гоги уехал в театр. Аня принялась раскладывать игрушки и бельё в детских комнатах. Не успела Лиза принять душ, как раздался звонок в дверь. Залаял Гриф. Выскочила полуголая.
Испуганные глаза Ани, Гриф лает.
Что делать? Затаиться и не подавать голоса?
У Семёнычей свой ключ.
– Он? Нет, он не может найти… как узнает, что мы тут?! – Аня дрожит.
Звонит телефон. Аня хватает трубку, секунду слушает и с криком «Это дядя Петя», не разъединившись, бежит открывать калитку.
А Лиза спешит одеться.
Одновременны радостный взлай Грифа и крик Жоры:
– Где моя мама?!
Натянув свитер, Лиза мчится к мальчику, подхватывает его, он всеми десятью пальцами больно впивается в её шею.
Жора стал невесомый.
– Лизуш, прости, раньше времени, но он отказался есть, играть, заниматься, всех извёл: хочу к маме! Документы на усыновление я оформил.
– Мама! – Аня со злостью отрывает Жору от Лизы, ставит на пол. – Ты только моя мама! Я не хочу, чтобы ты его любила!
– Нет, она только моя мама! – Жора молотит Аню по животу и истошно ревёт. – Она меня нашла первого! Не хочу!
Лишь мгновение Лиза потерянно смотрит в перекошенные горем лица, но в следующее, собою ощутив их состояние, кричит:
– И тебе, Жора, и тебе, Аня, хватит меня, вон сколько мамы каждому, – она распахивает руки. – Смотрите, видите десять пальцев, ну, скажите, какой я люблю? Аня, полюби братика, Жора, полюби сестру! Кроме меня, Жора, вот тебе ещё душа, чтобы любить. Смотри, Жора, какая красивая и добрая у тебя сестра! Смотри, Аня, какой красивый и добрый у тебя братик! Вы будете заботиться друг о друге. – Лиза обнимает обоих. Никак не получается в лепете выразить радость материнства. – Ты разбогатеешь, Жора, когда поймёшь, что у тебя есть сестра! Ты разбогатеешь, Аня, когда поймёшь, что у тебя есть брат. Ну же, посмотрите друг на друга. Мы – семья. И ещё придут к вам братья и сёстры. И все будем вместе.
Жора плюхнулся на пол и, как когда-то, прижался к брюху Грифа. А с другой стороны на пол уселась Аня и ткнула свои руки к морде Грифа: лижи!
И Гриф стал лизать, как когда-то, когда понял: Аня – от Алеся.
Петя перевёл дух.
– А накормит нас кто-нибудь? Мы с Жорой не завтракали.
– И мы тоже, – удивилась Лиза. – Анюта, у нас с тобой есть еда?
Аня вскочила и кинулась к холодильнику.
– Я вчера курицу сварила. Яйца у меня есть. Жора, ты хочешь курицу, яйца, рис, творог? Дядя Петя, вы творог едите с изюмом, да? А мама – рис, да?
Аня раскладывала еду, Лиза шептала ей: «Ты воспитатель, вот и попробуй, сделай так, чтобы Жора успокоился. Посмотри, какой он тощий. Ты же слышала: не ел, не спал, не играл! Представь себе, ты нашла своего родного брата, разве так не бывает?»
– Жора, хватит целовать Грифа, иди руки мой! – строго крикнула Аня.
Не только Жорины документы привёз Петя. Он вручил им с Аней и бумаги об окончании курсов.
– Как это тебе удалось?
– А как у нас сейчас всё делается? Давай доллары и получай любые корочки. Умение доберёте практикой. Нужные разработки, пособия, книги у вас есть, головы на плечах тоже.
– А где же ты взял деньги?
– Гоги завёз.
– Мама, можно на завтрак мороженое? Вчера бабушка принесла.
– Конечно. Мороженое и с творогом хорошо.
Распахнулась дверь, и вошли мама с Димой.
– Вот это подгадали! – бодро говорит мама. – Идём, Димыч, руки мыть. Смотри-ка, у них мороженое. И какао пахнет.
Но Лизу не обмануть: мама расстроена. Неужели СПИД?
Жора кинулся к Диме, преградил путь в ванную.
– Ты кто? – Задрав голову, выбросил кулаки и готов был начать молотить Диму, как недавно Аню.