— Слушаюсь…
Елена ТопилинаОткройте, полиция!
Вода, журча, прозрачной извивающей струйкой лилась в ванну, взбивая белое покрывало пены. Довольный Алешка сгребал ее горстями, громоздил на голову, прилаживал на плечи, грудь и сдувал с ладоней. Пена невесомыми радужными хлопьями разлеталась в стороны, повисая на стенах, покрытых белым кафелем, и неспешно сползая вниз, не в силах удержаться на нем.
Елена, с улыбкой поглядывая на Алешку, намыливала дочери голову.
— Мам, а почему ты так долго сегодня? — спросила Светка, сильно жмуря глаза, чтобы мыло не попало в них.
— Так получилось, солнышко.
— А я ждала, ждала… Дядю жалко, — вспомнила она вдруг.
— Да, с дядей нехорошо вышло, — согласилась Елена.
— Ай, волосы! — вскрикнула девочка и зашипела. — Ну вот, мыло в глаза попало! — она принялась тереть глаза кулачками и пожаловалась: — Щиплет…
В коридоре раздалось пронзительное треньканье входного звонка.
— Промой пока водичкой, — сказала Елена, сбрасывая с рук пену и обтирая их о полотенце. — Кого там еще принесло на ночь глядя?
В дверь начали колотить и звонить одновременно.
— Да иду, иду! — крикнула она, выходя в коридор и прикрывая дверь в ванную комнату.
Трезвон прекратился.
Елена щелкнула замком и чуть приоткрыла дверь, выглянув в образовавшуюся щель.
За дверью стоял молодой усатый полный мужчина в форме полицейского с кожаной коричневой папкой под мышкой.
— Гражданка Топилина? — спросил тот низким хриплым голосом, предъявляя Елене раскрытой красную книжечку. — Лейтенант Филиппов.
— А в чем дело? — Елена открыла дверь пошире.
За дверью, чуть в стороне, обнаружился еще один — низенький, курчавый, но по «гражданке» — в серых брюках и белой клетчатой рубашке под кожаной курткой.
— Поступил сигнал от гражданки Нефедовой… — полицейский раскрыл папку и заглянул в бумаги. — Авдотьи Никифоровны. Нехорошо, Елена Вячеславовна, — сказал он, хмуря густые брови. — Нехорошо. Разрешите войти?
— Да в чем дело? — Девушка удивленно вскинула брови, отступая назад и впуская усатого в квартиру; за ним следом увязался гражданский.
Из-за стены выглянула старая грымза, как называла ее Елена, Авдотья Никифоровна. Старушка любопытными бегающими глазками заглядывала в квартиру, противно выпячивая вбок нижнюю губу.
— Почему вы не поставили в известность правоохранительные органы о насилии над вашим ребенком?
— Ка… — Елена сглотнула подступивший к горлу комок. — Какое насилие? Ничего не понимаю.
— Нехорошо, — повторил лейтенант, пристально глядя Елене в глаза. — Покрываете преступника, значит?
— Да какого преступника? О чем вообще речь?
Дверь ванной комнаты приоткрылась, и оттуда выглянула Светка: любопытная мордочка в пене, мокрые волосы сосульками свисают вбок, и с них ручьем на пол льется вода.
— Мама, Лешка там балуется! Вся вода на пол…
— А ну, кыш! — прикрикнула на нее Елена, обернувшись через плечо.
— Ой! — Светка шмыгнула обратно и захлопнула дверь. По коридору прошелся легкий ветерок.
— Это пострадавшая? — кивнул в сторону закрывшейся двери лейтенант.
— Да какая пострадавшая? Что тут происходит? Объясните мне наконец! — не выдержала Елена, всплеснув руками.
— Вот, Авдотья Никифоровна, — кивнул Филиппов на старуху. — Оказалась недавно свидетелем отвратительной сцены. Она утверждает, что некий, — лейтенант опять сверился с бумагами, — Евгений Максимович Молчанов приставал во дворе дома к вашей дочери, когда та гуляла одна.
— Вы с ума сошли! — Елена ошарашенно приложила ладонь к губам, широко распахивая глаза.
— Далее появились вы, — продолжал лейтенант, — и вступились за дочь, нанеся насильнику телесные повреждения.
— Да-да, — влезла вредная старуха. — Расцарапала ему усю морду, как есть.
— Авдотья Никифоровна, как вам не стыдно! — задохнулась Елена. — Да вы!.. Да… Не было ничего! Выдумывает она все.
— Так, нужно разобраться, — сказал лейтенант, озадаченно подвигав усами.
— А чего тут разбираться? — опять встряла бабка. — Дочка ейная вечно одна во дворе вертится. Никакого пригляду за ей. Чего хош случится. Не мамаша, а слово одно. Тьфу! Давно детёв пора куда надо определить, покамест собсем не зачахли. Как мужик ейный помер…
— Да как вам не стыдно! — у Елены задрожали губы, и на глаза навернулись слезы.
— Авдотья Никифоровна, я бы попросил вас, — грозно сказал лейтенант.
— А я чё? — вытаращилась на него старуха. — Как есть, так и говорю.
— Вы лучше помолчите. А вы, Елена Вячеславовна, успокойтесь. Значит, вы утверждаете, что ничего не было.
— Не было ничего. Это все эта карга старая придумала! — сорвалась Елена, кидаясь вперед. Бабка отшатнулась, выпучив глаза, и осенила себя крестным знамением.
Лейтенант успел перехватить девушку.
Елена размахивала руками, пытаясь дотянуться до старухи. Та опасливо шмыгнула за стену лестничной площадки.
— Так, успокоились все! — рявкнул командным голосом лейтенант. — А то всех на пятнадцать суток определю!
— Да меня-то за што жь? — возмутилась бабка с лестницы.
— Цыц! — прикрикнул на нее лейтенант. — Рассказывайте, — спокойно сказал он, поворачиваясь к хозяйке квартиры.
— Моя дочь выгуливала котенка, — немного успокоившись, начала Елена, — дожидаясь меня. Я зашла в сад забрать сына.
— Так, значит, девочка была одна?
— Да, выгуливала котенка. Котенок залез на дерево, и дочка попросила мужчину, который сидел на скамейке, достать его.
— Выходит, мужчина все-таки был! — торжественно заключил лейтенант.
— Конечно! Я и не говорю, что его не было.
— Дальше, пожалуйста.
— Ну вот, когда я вошла во двор, то увидела дочь рядом с мужчиной. Мне показалось, что он пристает к ней. Я закричала и побежала к ним. А дочь, оказывается, вытирала ему платком лицо.
— Зачем? — спросил Филиппов и озадаченно моргнул.
— Лицо мужчины было все исцарапано и в крови.
— Это вы его поцарапали?
— Как я могла его поцарапать, если только вошла во двор?
— Ага! Значит, это сделала Ваша дочь?
— Котенок, — устало вздохнула Елена, проведя ладонью по лицу.
— Котенок, который сидел на дереве? — уточнил лейтенант.
— Он был под скамейкой.
— Как же он его поцарапал? — удивился лейтенант.
— Господи! Да когда он его снимал с дерева…
— Понятно. А вот гражданка Нефедова утверждает, что именно вы набросились на него.
— На котенка?
— На мужчину, — сдержанно пояснил лейтенант, вновь подвигав усами и так и не решив, издевается ли девушка над ним или действительно не поняла.
— Вы ее слушайте больше. У нее фантазия богатая, — сверкнула глазами Елена в сторону лестничной площадки, где притаилась вредная старуха.
— Предположим. Еще она утверждает, что видела борьбу вашей дочери с мужчиной. Мужчина сильно кричал.
— Борьбу? — растерялась Елена. — Какую борьбу?
— Я енто… — донеслось с лестницы.
— Цыц! — опять одернул ее лейтенант. — Могу я поговорить с вашей дочерью?
— Конечно, но… — Елена обернулась в сторону ванной.
— Я подожду, — он сложил руки на животе, держа за угол папку.
— Только дверь прикройте, пожалуйста. Холод идет.
Штатский прикрыл дверь. Щелкнул замок.
За дверью что-то прошуршало. Видимо, старуха приложила к двери ухо.
Елена прошла в ванную.
Минут через пять из ванной выбежал Алешка, облаченный во фланелевую пижамку. Простучав босыми пятками по покрытому вытертым половиком полу, он быстро пробежал в детскую и оттуда опасливо глазел на строгого дядю-полицейского.
Елена, ведя немного упирающуюся дочь за плечи, приблизилась к непрошеным гостям.
— Вот, — сказала она, показав на дочь.
— Привет! — сказал лейтенант, опуская глаза и разглядывая девочку с высоты своего роста. Он не умел общаться с детьми и побаивался их.
— Привет! — ответила Светка, шмыгнув курносым носом и, вывернувшись из маминых рук, спряталась за ее спину.
— Да ты не бойся, — усмехнулся лейтенант Филиппов.
— А я и не боюсь, — сказала пигалица дрожащим голоском, выглядывая из-за маминой спины и держась за ее халат.
— Трусиха она у вас какая-то, — резюмировал лейтенант.
— Я не трусиха! — с вызовом сказала Светка, которая больше всего на свете ненавидела, когда ее называли трусихой, и вышла вперед.
— Давайте побыстрее все закончим. У меня еще куча дел, — с вызовом сказала Елена.
— А вы не торопитесь, гражданка. Здесь следует во всем обстоятельно разобраться, — обиженно напыжился лейтенант Филиппов. Лейтенант обожал детективы и мнил себя Шерлоком Холмсом, Пинкертоном и прочими известными детективами одновременно. — Как тебя зовут, девочка?
— Света, — сухо ответила ему Светка. Ей не понравилось, как этот назойливый полицейский разговаривает с мамой.
— Света, значит, — почесал лейтенант переносицу. — Скажи, Света, что там было?
— Где?
— Во дворе.
— Ничего не было, — дернула плечами девочка.
— Как не было? Кота ведь доставали?
— Да, доставали.
— Дядя доставал?
— Ага.
— Ты его знаешь?
— Знаю, что в том доме живет, — Светка кивнула куда-то в сторону. — А так нет.
— А дядя тебе ничего плохого не делал?
— Это Черныш ему плохо сделал. Он ему на лицо прыгнул и поцарапал всего.
— А почему дядя кричал?
— А если вам так лицо поцарапать, вы не будете кричать?
— Кхм-м, не знаю, — смутился лейтенант. — Меня коты еще ни разу не царапали, — честно признался он.
Светка осмелела, заметив нерешительность полицейского.
— А это вам мама сказала, что дядя ко мне приставал?
— Н-нет, — окончательно растерялся усач-лейтенант и в бессилии оглянулся на штатского. Тот молча наблюдал за девочкой с каменным лицом. — Это одна бабушка сказала.
— Врет она, — безапелляционно заявила девочка и мотнула головой, отбрасывая влажные волосы с правого плеча за спину. На правом плече белой футболки темнело мокрое пятно. — Не было ничего такого.