Из работы «Письмо к товарищам» (Полн. собр. соч., т. 34)
Мы будем рассуждать, как Шейдеманы и Ренодели: благоразумнее всего не восставать, ибо если нас перестреляют, то мир потеряет таких прекрасных, таких благоразумных, таких идеальных интернационалистов!! (Стр. 407)
«… Но против нас «все»! Мы изолированы; и ЦИК, и меньшевикиинтернационалисты, и новожизненцы, и левые эсеры выпустили и выпустят воззвания против нас!...»
Пресильный довод. Мы до сих пор били беспощадно колеблющихся за колебания. Мы на этом приобрели сочувствие народа. Мы на этом завоевали Советы, без которых восстание не могло быть надежным, быстрым, верным.
Теперь воспользуемся завоеванными Советами, чтобы и нам перейти в стан колеблющихся. Какая прекрасная карьера большевизма! (Стр. 408)
По случаю предательства крестьянского восстания Мартовыми, Камковыми, Сухановыми, и нам, рабочей партии революционных интернационалистов, предлагают предать его. Вот к чему сводится политика «киваний» на левых эсеров и меньшевиков-интернационалистов.
А мы сказали: чтобы помочь колеблющимся, надо перестать колебаться самому. Эти «милые» левые мелкобуржуазные демократы колебались и за коалицию! Мы их повели, в конце концов, за собой тем, что не колебались сами. И жизнь подтвердила нас. (Стр. 409)
«… А если мы возьмем власть и не получим ни перемирия, ни демократического мира, то солдаты могут не пойти на революционную войну. Что тогда?»
Довод, заставляющий вспомнить изречение: один дурак может вдесятеро больше задать вопросов, чем десять мудрецов способны разрешить.
Мы никогда не отрицали трудностей власти во время империалистской войны, но мы тем не менее всегда проповедовали диктатуру пролетариата и беднейшего крестьянства. Неужели мы отречемся от этого, когда пришел момент действия??
Мы всегда говорили, что диктатура пролетариата в одной стране создает гигантские перемены и международного положения, и экономики страны, и положения армии, и настроения ее, — и мы «забудем» все это теперь, давая себя запугать «трудностями» революции??
—————
«… В массах нет рвущегося на улицу настроения, как передают все. К признакам, оправдывающим пессимизм, принадлежит также крайне возросшее распространение погромной и черносотенной прессы…»
Когда люди дадут буржуазии запугать себя, тогда, естественно, все предметы и явления окрашиваются для них в желтый цвет. Во-первых, они марксистский критерий движения подменяют интеллигентски-импрессионистским, на место политического учета развития классовой борьбы и хода событий во всей стране в целом, в международной обстановке в целом ставят субъективные впечатления о настроении; о том, что твердая линия партии, ее непреклонная решимость тоже есть фактор настроения, особенно в наиболее острые революционные моменты, об этом, конечно, «кстати» забывают. Иногда людям бывает очень «кстати» забыть, что ответственные руководители своими колебаниями и склонностью сжечь то, чему они вчера поклонялись, вносят самые неприличные колебания и в настроения известных слоев массы. (Стр. 411–412)
…у малосознательной и очень широкой массы не было ни сосредоточенности, ни решимости отчаяния, а было именно стихийное возбуждение с наивной надеждой просто «выступлением», просто демонстрацией «повлиять» на Керенских и буржуазию.
Для восстания нужно не это, а сознательная, твердая и непреклонная решимость сознательных биться до конца, это — с одной стороны. А с другой стороны, нужно сосредоточенно-отчаянное настроение широких масс, которые чувствуют, что полумерами ничего теперь спасти нельзя, что «повлиять» никак не повлияешь, что голодные «разнесут все, размозжат все даже по-анархически», если не сумеют руководить ими в решительном бое большевики. (Стр. 413)
Из Письма к членам партии большевиков (Полн. собр. соч., т. 34)
Во-вторых, крикливый пессимизм. У буржуазии и Керенского все отлично, у нас все плохо. У капиталистов все подготовлено чудесно, у рабочих все плохо. «Пессимисты» насчет военной стороны дела кричат во всю глотку, а «оптимисты» молчат, ибо перед Родзянкой и Керенским открывать кое-чтоедва ли кому, кроме штрейкбрехеров, приятно. (Стр. 422)
Из Письма в Центральный Комитет РСДРП(б) (Полн. собр. соч., т. 34)
Чем «виднее» штрейкбрехеры, тем обязательнее немедля карать их исключением.
Только так можно оздоровить рабочую партию, очиститься от дюжины бесхарактерных интеллигентиков, сплотив ряды революционеров, идти навстречу великим трудностям, идти среволюционными рабочими. (Стр. 426)
Из Письма членам ЦК
История не простит промедления революционерам, которые могли победить сегодня (и наверняка победят сегодня), рискуя терять много завтра, рискуя потерять все. (Стр. 436)
ОКТЯБРЬ 1 9 1 7 – МАРТ 1 9 1 8
Из Доклада об экономическом положении рабочих Петрограда и задачах рабочего класса на заседании рабочей секции Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов 4(17) декабря 1917 г. (Полн. собр. соч., т. 35)
…сейчас не должно думать об улучшении вот в этот момент своего положения, а думать о том, чтобы стать классом господствующим. (Стр. 146–147)
Пролетариат должен стать господствующим классом в смысле руководительства всеми трудящимися и классом господствующим политически. (Стр. 147)
Раз навсегда порвем с предрассудком, что государственные дела, управление банками, заводами — невозможная для рабочих задача. (Стр. 147)
Из Речи о национализации банков на заседании ВЦИК 14(27) декабря 1917 г. (Полн. собр. соч., т. 35)
Вы говорите о сложности аппарата, о его хрупкости и о запутанности вопроса, — это азбучная истина, и она всем известна. Если эта истина применяется только для тормоза всех социалистических начинаний, мы говорим, что тот, кто становится на этот путь, — демагог и вредный демагог. (Стр. 171)
Вы принципиально и эту диктатуру принимали, но когда это слово переводят на русский язык и называют его «железной рукой», применяя на деле, вы предупреждаете о хрупкости и запутанности дела.
Вы упорно не желаете видеть, что эта железная рука, разрушая, и созидает. (Стр. 172)
Из статьи «Плеханов о терроре» (Полн. собр. соч., т. 35)
Врагов социализма можно лишить на время не только неприкосновенности личности, не только свободы печати, но и всеобщего избирательного права. Плохой парламент надо стараться «разогнать» в две недели. Польза революции, польза рабочего класса — вот высший закон. Так рассуждал Плеханов, когда он был социалистом. Так рассуждало тогда вместе с Плехановым громадное большинство нынешних меньшевиков, кричащих теперь о «большевистском терроре». (Стр. 185)
Из статьи «Запуганные крахом старого и борющиеся за новое» (Полн. собр. соч., т. 35)
А диктатура предполагает и означает состояние придавленной войны, состояние военных мер борьбы против противников пролетарской власти. (Стр. 192)
Корысть, грязная, злобная, бешеная корысть денежного мешка, запуганность и холопство его прихлебателей — вот настоящая социальная основа современного воя интеллигентиков, от «Речи» до «Новой Жизни», против насилия со стороны пролетариата и революционного крестьянства. Таково объективное значение их воя, их жалких слов, их комедиантских криков о «свободе» (свободе капиталистов угнетать народ) и т. д. и тому подобное. Они «готовы» были бы признать социализм, если бы человечество перескочило к нему сразу, одним эффектным прыжком, без трений, без борьбы, без скрежета зубами со стороны эксплуататоров, без многообразных попыток с их стороны отстоять старину или вернуть ее обходом, тайком, без новых и новых «ответов» революционно-пролетарского насилия на такие попытки. Эти интеллигентские прихлебатели буржуазии «готовы» вымыть шкуру, по известной немецкой пословице, только с тем, чтобы шкура все время оставалась сухой.
Когда буржуазия и привыкшие служить ей чиновники, служащие, врачи, инженеры и пр. прибегают к самым крайним мерам сопротивления, это ужасает интеллигентиков. Они трепещут от страха и вопят еще более визгливо о необходимости вернуться к «соглашательству». Нас же, как и всех искренних друзей угнетенного класса, крайние меры сопротивления эксплуататоров могут лишь радовать, ибо мужания, созревания пролетариата к власти мы ждем не от уговоров и уговариваний, не от школы сладеньких проповедей или поучительных декламаций, а от школы жизни, от школы борьбы. Чтобы стать господствующим классом и окончательно победить буржуазию, пролетариат должен научиться этому, ибо сразу ему неоткуда взять такого уменья. А научиться надо в борьбе. А учит только серьезная, упорная, отчаянная борьба. (Стр. 193–194)
Чем разнообразнее будут попытки и потуги эксплуататоров отстоять старое, тем скорее обучится пролетариат выгонять своих классовых врагов из их последних закоулков, подрывать корни их господства. (Стр. 194)
Победа будет на стороне эксплуатируемых, ибо за них жизнь, за них сила числа, сила массы, сила неисчерпаемых источников всего самоотверженного, идейного, честного, рвущегося вперед, просыпающегося к строительству нового, всего гигантского запаса энергии и талантов так называемого «простонародья», рабочих и крестьян. За ними победа. (Стр. 194)
Из статьи «Как организовать соревнование?» (Полн. собр. соч., т. 35)
Мы были всегда организаторами и начальниками, мы командовали — так говорят и думают вчерашние рабовладельцы и их приказчики из интеллигенции — мы хотим остаться таковыми, мы не станем слушаться «простонародья», рабочих и крестьян, мы не подчинимся им, мы превратим знание в орудие защиты привилегий денежного мешка и господства капитала над народом.
Так говорят, думают, действуют буржуа и буржуазные интеллигенты. Со