Кроме того, Юденич не обращал внимания на просьбы корпусных командиров о подкреплении, сохранив резервы для самого штурма, и одновременно требуя от войск увеличивать темпы наступления, не обращая внимания на трудности. Это позволило истощить турецкие резервы. В результате, как только стало известно, что уже все без исключения турецкие части введены в сражение, командующий бросил вперед свой резерв: усиленную 4-ю Кавказскую стрелковую дивизию ген. Н.М. Воробьева, одним ударом переломив ход прорыва в свою пользу.
Эрзерумский укрепленный район имел в своем составе 11 долговременных фортов, расположенных в 2 линии на высотах хребта Деве-Бойну. Общая протяженность укреплений — 16 км, высота господствующих вершин — 2200–2400 м. Не укрепленным остался только исключительно труднодоступный хребет Карга-Базар, господствовавший над местностью. Но именно здесь можно было прорваться в эрзерумскую долину в промежуток между фортами Тафта и Чобан-Деде. Такой маневр позволял отрезать защищавшиеся на хребте Деве-Бойну турецкие войска от Эрзерума. Именно это и сделали Донская пешая бригада (4 батальона при 2 горных орудиях) и устремившаяся вслед за донцами в прорыв 4-я Кавказская стрелковая дивизия при 36 орудиях.
Следовательно, к моменту пика сражения у неприятеля ничего не оставалось для парирования русского главного удара. Уже 4 января кеприкейские позиции были в руках русских, а 4-я Кавказская дивизия подошла к отрогам массива Деве-Бойну. Потери в борьбе за предполье к Эрзеруму составили 15 тыс. чел. у русских и более 25 тыс. (в том числе до 7 тыс. пленных) у турок. Как видим, кровавые потери сторон были примерно равными. Но общий баланс, при учете пленных, позволил русским, и без того имевшим небольшое численное преимущество, еще больше упрочить его. Тем не менее туркам удалось вырваться из «клещей» и отойти на эрзерумские форты. Соответственно, очередным этапом операции должно было стать уничтожение неприятельской группировки, что было возможно лишь путем решительного штурма крепости. 7 января части 1-го Кавказского корпуса вышли к поясу фортов крепости Эрзерум. Следующим логическим шагом должен был стать штурм крепости, так как турецкие войска были деморализованы и морально надломлены.
В этот момент великий князь Николай Николаевич, не веривший в успех штурма, приказал Юденичу приступить к отводу войск в район Карса, удовлетворившись частной победой перед крепостью. Таким образом, в штабе наместника успех сражения перед Эрзерумом признавался достаточным. Здесь можно видеть, до какой степени не желали рисковать те военачальники, что прибыли с австро-германского фронта. Противник потерял лишь четверть исходной группировки, и после прибытия 2-й армии из-под Стамбула турки все равно получали бы перевес в силах. В чем же тогда успех операции Кавказской армии — лишь в том, что противник потерял на 10 тыс. человек больше? Подобный подсчет был характерен для полководцев в Европе — «стратегия размена» велась именно так.
Однако для Кавказа подобная логика являлась чужеродной. Ведь само наступление предпринималось во имя упрочения положения Кавказской армии к весне 1916 г. Уничтожить главные турецкие силы перед Эрзерумом не удалось, а значит, требовалось продолжать операцию, чтобы разгромить 3-ю турецкую армию, а заодно получить в качестве неоценимого приза крепость Эрзерум. Как и следовало ожидать, ген. Н.Н. Юденич отказался выполнить приказ наместника и сообщил, что берет всю ответственность на себя. Один из соратников командарма вспоминал: «Инстинктом, присущим только крупному полководцу, генерал Юденич сразу охватил всю сущность, не повторяемой дважды, столь благоприятной для нас обстановки и понял, что наступила самая решительная в течение войны минута, которая более никогда не повторится; что пришло время, когда принятое им решение может совершенно изменить в нашу пользу всю обстановку нашей борьбы на Кавказском театре, и что для этого необходимо настоять на отмене приказа Августейшего Главнокомандующего, категорически требовавшего прекращения дальнейшего наступления и запрещавшего штурм»{415}.
Дабы не выслушивать напрасно не желавших рисковать тифлисских начальников, Юденич лично переговорил с великим князем Николаем Николаевичем по телефону. Корень вопроса заключался в том, что для продолжения борьбы требовалось взять из крепости Карс стратегические запасы боеприпасов, так как все наличные патроны и снаряды были уже израсходованы. В Тифлисе же считали, что кризис вооружения еще не окончился. Следовательно, нужно перейти к обороне, дабы не тратить напрасно боеприпасы. После долгого разговора дело было решено, причем великий князь сразу же открестился от собственной ответственности за любой исход операции. Во исполнение ожиданий (вероятнее всего, Юденич на это и рассчитывал), сложив с себя ответственность за вероятное поражение, наместник немедленно уступил{416}.
Противник также рассчитывал на то, что русские не решатся на штурм столь сильной крепости в суровых зимних условиях. Максимум, что можно было предположить, — это обложение Эрзерума. Тем не менее крепость должна была послужить базой для намеченного Энверпашой контрнаступления на Кавказском фронте. Поэтому следовало удержать Эрзерум до передислокации 2-й армии. Во исполнение намерений высшего турецкого командования с других театров военных действий к Эрзеруму стали направляться войска (до 50 тыс. штыков и сабель), но подойти они могли не ранее чем через 1,5–2 месяца. Правда, для того, чтобы обложить Эрзерум, у русских все равно не хватало сил. Следовало либо отказаться от дальнейших действий, либо — штурмовать. Турки как будто бы забыли, что однажды русские уже решились на открытый штурм неприступной османской крепости — Измаила. Генерал Юденич оказался достойным наследником генералиссимуса Суворова, с которым командующего Кавказской армией любили сравнивать в среде послереволюционной эмиграции.
Перед тем как приступить к борьбе за Эрзерумский укрепленный район, русские перешли в наступление и на других направлениях — на побережье Черного моря и около озера Ван, — чтобы противник не смог перебросить под Эрзерум подкрепления. Более того, еще не закончив сражение за Эрзерум, но почувствовав благоприятность складывающейся обстановки, русские 23 января начали операцию по овладению турецким черноморским портом Трапезунд. Одновременное наступление на нескольких направлениях сковало силы неприятеля, не позволив турецкому командованию маневрировать своими чрезвычайно ограниченными резервами в пределах той линии, по которой развернулись ожесточенные сражения.
Эрзерумская операция подразделяется на четыре фазы:
— 28 декабря 1915 — 8 января 1916 г. — Кеприкейское сражение и выход русских к эрзерумскому укрепленному району;
— 8–30 января — последовательное занятие укрепленных позиций противника и подготовка к штурму крепости;
— 30 января — 3 февраля — штурм Эрзерума;
— 4 февраля — 12 марта — преследование противника и частные операции на флангах прорыва.
Основные укрепленные линии врага находились в 10–12 км от города, наиболее укрепленная позиция — Деве-Бойну — в 16 км. Две линии фортов общей длиной в 40 км надежно закрывали город-крепость, не давая обойти его. Приходилось бить только в лоб. Как замечает отечественный исследователь, участник войны на Кавказском театре военных действий: «В общем же Эрзерумская крепость представляла обширную укрепленную позицию фронтом на восток, с обеспеченными флангами, но открытым тьшом. Последнее обстоятельство являлось слабым местом в общей обороне Эрзерумского укрепленного района, так как с выходом русских в эрзерумскую долину с севера на юг, город Эрзерум подвергался полному блокированию»{417}.
Перед началом общего штурма русские одновременно перешли в наступление на всех участках фронта под Эрзерумом. Русской стороной широко использовалась тактика мелких ударов силами небольших отрядов. Это позволило захватить командующие высоты и селения вплотную к фортам крепости Эрзерум. В результате к началу решающего штурма Эрзерумского укрепленного района русская артиллерия могла бить по ключевым укреплениям турок, не размениваясь на предварительный захват местности. Это было сделано во время второй фазы Эрзерумской наступательной операции.
Тяжелая артиллерия, подвезенная к 26 января с тыловых позиций, сосредоточивалась напротив сильных фортов Чобан-Деде и ДаланГез, дабы подготовить их атаку. Артиллерийская подготовка находилась под руководством начальника артиллерии Карсской крепости генерала Вадина. В первом периоде операции русская артиллерия израсходовала все имевшиеся в войсках запасы снарядов, и теперь для решающего штурма Эрзерума из крепости Карс доставлялись стратегические запасы винтовочных патронов и артиллерийских снарядов.
Для непосредственного участия в штурме Эрзерума предназначалось 88 батальонов, 9,5 дружин, 70,5 сотен, 4 роты сапер при 211 орудиях, что составляло более 80% всех сил Кавказской армии. В числе штурмовой артиллерии находились 16 пушек осадного типа, подвезенных из Карса специально для подавления наиболее сильных турецких фортов крепости. Главная ударная группировка русских — 1-й Кавказский корпус П.П. Калитина — атаковала несколькими частями: правая (ударная) колонна генерала Воробьева, левая колонна генерала Рябинкина, авангарды, общий резерв генерала Докучаева. Высокие качества русских военачальников усиливались настроем войск. Например, о командире 1-го Кавказского корпуса некогда служивший под его началом П.Н. Краснов вспоминал: «Петр Петрович Калитин был скобелевцем — поклонником, апологетом и выучеником “Белого генерала” Михаила Дмитриевича Скобелева»{418}.
Русские перешли в наступление поздно вечером 29 января, чтобы максимально сократить потери от неприятельского огня на фазе выдвижения войск на исходные позиции и преодоления нейтральной полосы, которая под Эрзерумом в основном состояла из горных массиво