С горькой примесью горящей плоти.
«Фруктовая» аналогия была более чем прозрачной. «Странные плоды» с выпученными глазами и изуродованными ртами – повешенные на фоне «чудесного южного пейзажа» тела подвергнутых суду Линча негров.
Café Society в либеральном, просвещенном и левом нью-йоркском Гринвич-виллидже был первым и по тем временам, наверное, чуть ли не единственным интегрированным музыкальным клубом в стране. Холидей выступала там регулярно, но даже в этой вполне понимающей и сочувственной атмосфере она трепетала от страха, исполняя столь крамольную, подрывную песню. Зато владелец клуба Барни Джозефсон не только не трепетал, но наоборот всячески подчеркивал значимость этого номера. “Strange Fruit” неизменно заключала вечер. Перед началом песни официанты прекращали обслуживание гостей, все помещение погружалось во тьму, кроме одного направленного на лицо певицы софита. Во время музыкального вступления Холидей стояла с закрытыми глазами, как на молитве. После окончания песни наступала торжественная тишина – никакие повторные выходы на бис не допускались.
За последующие годы песня и певица настолько срослись в единое нерасторжимое целое, что, наверное, Билли Холидей была вполне искренней, когда в своей опубликованной в 1956 году, за три года до смерти, автобиографии «Леди поет блюз» утверждала, что вместе с автором текста Абелем Меерополем, своим аккомпаниатором Сонни Уайтом и аранжировщиком Дэнни Мендельсоном принимала участие в создании мелодии к оригинальному стихотворению.
На самом деле автором и текста, и музыки знаменитой песни был нью-йоркский учитель, поэт и писатель, еврейский активист и член Коммунистической партии США Абель Меерополь. Поводом для песни стала увиденная им и глубоко потрясшая его газетная фотография суда Линча в Индиане в 1930 году, когда, казалось, ужасы рабства остались далеко позади. Первая версия стихотворения под названием “Bitter Fruit” («Горький плод») была опубликована в профсоюзном учительском журнале. Меерополь хотел превратить его в песню, пытался найти для нее композитора, но в конце концов справился с задачей сам и вместе со своей женой и черной вокалисткой Лорой Данкан исполнил ее уже под названием “Strange Fruit” на левом митинге в нью-йоркском Мэдисон Сквер Гарден в 1937 году. Именно там песню услышал владелец Café Society Барни Джозефсон и предложил ее Билли Холидей.
Холидей к тому времени, несмотря на молодость и тяжелое детство и юность (в девять лет ее изнасиловали, а в двенадцать она мыла полы в борделе) уже была известной певицей. За спиной у нее была работа в оркестрах Тедди Уилсона и Каунта Бейси, а в руках контракт с крупнейшей в Америке звукозаписывающей компанией Columbia. Она решилась предложить Columbia “Strange Fruit” для записи, но встретила ожидаемый отказ – компания опасалась негативной реакции не только владельцев магазинов на юге, но и руководства аффилированной с нею сети радиостанций CBS. Не помог даже симпатизировавший Холидей и очень либеральный продюсер Columbia Джон Хэммонд. Максимум чего он смог добиться – разрешения от Columbia на однократное отступление от контракта. На помощь пришел друг Билли Митт Гейблер, решившийся издать опасную песню на принадлежавшей ему небольшой фирме альтернативного джаза Commodore.
Изданная на Commodore пластинка разошлась тиражом миллион экземпляров и стала самой коммерчески успешной записью Билли Холидей. Но куда важнее коммерческого успеха был общественный и политический резонанс, вызванный публикацией “Strange Fruit”.
Авторитетный джазовый критик, автор «Энциклопедии джаза» Леонард Фезер назвал песню «первым в поэзии и музыке значительным протестом, первым откровенным, неприкрытым голосом возмущения против расизма». Известный продюсер, основатель и владелец Atlantic Records Ахмет Эртегун назвал “Strange Fruit” «объявлением войны… началом движения за гражданские права». Газета New York Post и вовсе заявила в октябре 1939 года: «Если черный гнев когда бы то ни было выльется в бунт, то своя «Марсельеза» у этого бунта уже есть».
Песня стала реальным оружием в борьбе против расизма. В попытке добиться большинства в сенате, которое смогло бы преодолеть обструкцию расистски настроенных сенаторов от южных штатов, активисты рассылали пластинки с записью “Strange Fruit” своим сенаторам.
Противоположный лагерь тоже не дремал. В некоторых городах публичное исполнение песни было запрещено – из опасения, что она может спровоцировать массовые протесты. В 1940 году, за несколько лет до появления маккартизма[18] и вызванного им широко распространившегося расследования прокоммунистической деятельности, Меерополь был вызван на заседание специальной комиссии, изучавшей распространение коммунизма в школах страны. Его спрашивали, заплатила ли компартия США, членом которой он состоял, ему за написание песни. Ответ – правдивый – был отрицательным.
Самой Билли Холидей песня обошлась дорого. Ставший в 1930 году ненужным в связи с отменой сухого закона отдел ФБР по борьбе с алкоголем был преобразован в Федеральное бюро по борьбе с наркотиками. Стоявший во главе его ярый антикоммунист, расист и ненавистник джаза Гарри Анслингер повел непримиримую борьбу с популярными среди джазменов наркотиками и заодно с самими употребляющими их музыкантами, особенно черными и уж особенно с теми, кто осмеливался критиковать сложившийся в стране уклад вещей. В 1947 году Билли была арестована за владение наркотиками, и проходивший против нее судебный процесс назывался «Соединенные Штаты против Билли Холидей». Она была приговорена к году тюремного заключения и лишена права выступать в тех местах, где продается алкоголь – то есть, по сути дела, во всех джазовых клубах.
В мае 1959 года с диагнозом цирроз печени певица по настоянию друзей, среди которых был и Леонард Фезер, была доставлена в нью-йоркскую больницу. В течение двух часов она лежала на носилках – больница отказывалась ее принять, утверждая, что она наркоманка. Неутомимый Анслингер отправил в больницу своих агентов. Прикованная к кровати Билли была арестована за обладание наркотиками и скована наручниками. В больничной палате к ней был приставлен полицейский. В прописанном поначалу в качестве замены героину метадоне ей через десять дней было отказано. Вокруг больницы собрались толпы ее поклонников во главе с гарлемским священником преподобным Юджином Каллендером с лозунгами «Дайте леди жить!». Там же в больнице она и умерла 17 июля 1959 года. Ей было 44 года.
Судьбе Билли Холидей посвящены два художественных фильма – вышедшая еще в 1972 году экранизация ее автобиографии «Леди поет блюз» с Дайаной Росс в главной роли и совсем недавний, вышедший в 2021 году «Соединенные Штаты против Билли Холидей», за главную роль в котором певица Андра Дей получила премию «Золотой глобус». В центре саундтреков обоих фильмов – “Strange Fruit”.
Билли Холидей справедливо считается одной из самых великих певиц в истории джаза и популярной музыки, а “Strange Fruit” – жемчужиной в ее богатом наследии.
Существуют десятки кавер-версий песни: Джефф Бакли, Ди Ди Бриджуотер, Siouxsie and the Banshees, UB40, Дайана Росс, Роберт Уайатт, Cocteau Twins и многие другие. Оригинальное исполнение Билли Холидей остается, однако, непревзойденным, хотя записанная в 1965 году версия Нины Симон (Канье Уэст сэмплировал ее в своей “Blood on the Leaves”, название которой заимствовано из текста Меерополя) приближается к нему по боли и страсти. «Страшнее песни я не знаю. Страшная своей жестокостью и отчаянием из-за того, что белые творили по отношению к моему народу в этой стране», – говорила о “Strange Fruit” Нина Симон.
В 1999 году, подводя музыкальные итоги ХХ столетия, журнал Time назвал “Strange Fruit” «песней века».
Однако широчайшее признание не означает, что песня утратила свою подрывную силу. В 2016 году британская чернокожая певица Ребекка Фергьюсон получила от офиса только что выигравшего выборы Дональда Трампа приглашение выступить на церемонии президентской инаугурации – высочайшая честь для любого артиста, и Фергьюсон конечно же хотелось пойти по стопам своего кумира Ареты Франклин, которая выступала на церемонии инаугурации Барака Обамы. Она согласилась, при условии, что будет петь “Strange Fruit”. «Эта песня, – писала она в ответ на приглашение команды Трампа, – была в свое время запрещена в Америке из-за своего содержания. Она обращена к униженному и угнетаемому чернокожему населению Америки. Она напоминает нам о том, что любовь – единственное, что может победить ненависть в нашем мире».
Ответа Ребекка Фергьюсон не получила и за церемонией инаугурации наблюдала по телевизору.
OVER THE RAINBOWКак непритязательная песенка из детского фильма-сказки помогала солдатам Второй мировой, стала песней века, гимном гей-движения и в конце концов улетела в космос
В 2001 году Американская Ассоциация звукозаписывающих компаний, подводя музыкальные итоги столетия, составила список «Песни века». Его уверенно возглавила песня “Over the Rainbow” в исполнении Джуди Гарланд из легендарного фильма 1939 года «Волшебник страны Оз». Еще через три года, в 2004-м, аналогичный список – на сей раз «100 лучших песен из американских кинофильмов за 100 лет» – составил Американский институт киноискусств. И вновь на первом месте – “Over the Rainbow”. В 1939 году, когда фильм вышел на экраны, “Over the Rainbow” была удостоена «Оскара» как лучшая кинопесня года. В 2017-м песня была включена в Национальный реестр звукозаписи, как обладающая «культурной, художественной и исторической значимостью для американского общества и его культурного наследия».
За минувшие с момента ее создания восемь с лишним десятилетий “Over the Rainbow” стала «священным гимном» (по ее собственным словам) для самой Джуди Гарланд. Но далеко не только для нее. Появившаяся накануне Второй мировой войны песня наряду с “White Christmas” Ирвинга Берлина (см. главу White Christmas в этой книге) была для воевавших на фронтах Европы и Азии американских солдат символом уютного, оставшегося далеко во времени и пространстве дома, воплощением того блаженного счастья, которое они потеряли и за возвращение которого сражались и отдавали жизнь. В 1943 году в сопровождении оркестра Томми Дорси Гарланд спела ее специально для находящихся на фронте солдат. Это выступление транслировалось по армейскому радио, и запись его была разослана по всем частям как напоминание о прошлом и обещание будущего.