Все, что я прошу – это немного уважения.
Немного уважения, когда ты приходишь домой —
R-E-S-P-E-C-T
Пойми, что это значит для меня —
R-E-S-P-E-C-T
Иначе ты можешь прийти домой
И увидеть, что там меня нет.
В этих простых словах нет ничего громогласно революционного, нет ничего, что ассоциировалось бы с радикальным воинствующим феминистcким духом. Она всего лишь просит уважения. Просит? Нет, не просит. «Ярость, страсть и пыл голоса Ареты требовали уважения», – вспоминал много лет спустя в автобиографии продюсер записи Джерри Уэкслер. Уэкслер уже тогда был одним из самых авторитетных продюсеров в американском музыкальном бизнесе, за его спиной была работа с Рэем Чарльзом, Бобом Диланом и Уилсоном Пиккетом, а впереди – записи Led Zeppelin и Dire Straits. Именно Уэкслер изобрел термин «ритм-энд-блюз».
25-летняя Арета Франклин – наоборот – пришла в нью-йоркскую студию в День Святого Валентина 14 февраля 1967 года малоизвестной госпел-певицей. В детстве и юности она пела в церкви в своем родном Детройте, и до контракта с фирмой Atlantic, где работал Уэкслер, ее профессиональная карьера развивалась медленно и без особого успеха. Вышедший в конце апреля 1967 года сингл “Respect” несколько недель провел на первом месте в чартс журнала Billboard, прославил ее на всю страну и заработал ей титул «Королевы соул». Но – что гораздо важнее – песня стала гимном и манифестом феминизма и с тех пор обрела статус одной из важнейших записей в истории американской популярной музыки. В 1968 году она принесла Арете две Грэмми; в 1987-м была включена в Зал славы Грэмми; в 2002-м Библиотека Конгресса включила песню в так называемый Национальный реестр аудиозаписей – список фонограмм, которые Библиотека Конгресса США считает «имеющими культурное, историческое или эстетическое значение». Журнал Rolling Stone поставил “Respect” на пятое (!) место в списке «500 самых значимых песен всех времен»; Американская ассоциация звукозаписывающих компаний и Национальное агентство по поддержке искусств включили ее в список «Песни века».
Самое поразительное, что песня, ставшая феминистским манифестом – беспрекословным и безоговорочным требованием к мужчинам уважать женщину – была написана мужчиной. Еще более поразительно, что смысл, который ее автор, известный блюз- и соул-певец Отис Реддинг вкладывал в песню, когда он написал и записал ее в 1965 году, был совершенно противоположным тому, который спустя два года вложила в него Арета Фрэнклин и который сделал ее знаменитой, а саму песню превратил в гимн феминистского движения.
Отис Реддинг, как рассказывал его друг барабанщик Эл Джексон, был расстроен и раздосадован тем, что, возвращаясь после долгих гастрольных поездок домой, он не встречал со стороны своей жены должного – как ему казалось – уважения и внимания. По его замыслу и в его исполнении “Respect” была эдаким ворчанием-нытьем, проявлением недовольства типичного тяжело работающего мужчины, обеспечивающего жену и детей и рассчитывающего в ответ на благодарность, и ну конечно же секс. В исполнении Реддинга песня добралась до 35 места в чартс Billboard и к 1967 году была бы, скорее всего, прочно забыта, если бы не Арета Франклин.
Она самым радикальным образом изменила не только звучание, но и сам смысл песни. Она добавила припев, в котором название песни с нажимом и напором произносилось по буквам: R-E-S-P-E-C-T. Недовольство Реддинга недостаточным вниманием к нему – Мужчине! – со стороны непослушной жены превратилось в крик души женщин, ощущающих полное неуважение к себе со стороны мужчин. В отличие от Реддинга, Франклин не жалуется и не упрашивает. Она требует то, что принадлежит ей по праву. Она призывает женщин-сестер к солидарности и с гневом напоминает, что уважение – чувство обоюдное.
Джерри Уэкслер в уже упомянутой автобиографии пишет, что страсть и гнев Ареты питались ее собственным опытом – ее брак с Тедом Уайтом, который был к тому же и ее менеджером, был полон насилия и жестокости. «Если бы она это не пережила, она не смогла бы это и передать. Но Арета никогда не стала бы играть роль понукаемой, попираемой женщины. Ее вторым именем было Respect».
Реддинг был ошарашен и обескуражен тем, во что превратила его песню Арета Франклин. Выступая в июне 1967 года, в самый разгар популярности ее версии, на знаменитом поп-фестивале в городе Монтерей в Калифорнии, он перед исполнением “Respect” с сожалением признался: «Эта песня теперь уже не моя. Девчонка у меня ее отобрала…»
А с Тедом Уайтом Арета Франклин рассталась в 1968 году.
Конечно. огромный резонанс, который вызвала песня, был во многом связан с тем, что она пришлась в самый нужный момент, упала на хорошо подготовленную почву. В 1963 году президент Кеннеди подписал Акт о равной оплате труда, призванный положить конец веками укорененной в Америке разнице в заработной плате мужчин и женщин. В 1966-м, за год до записи Франклин своей версии “Respect”, в Вашингтоне была создана Национальная организация женщин, поставившая своей задачей продвигать идеи феминизма.
Песня стала переломным моментом не только в личной судьбе и карьере Ареты Франклин, но и во всем женском движении. А тот факт, что написал и первоначально записал ее мужчина, придавало вложенной в нее идее женского раскрепощения еще больше силы и мощи. Более того, «респект», которого столь настоятельно и настойчиво требовала она своей песней, входил в резонанс и с ширившимся движением за гражданские права чернокожей Америки, и с набиравшим силу голосом противников войны во Вьетнаме.
Песня Франклин – теперь ее безусловно можно так называть, в конце концов, это признал и сам ее автор – стала с тех пор предметом многочисленных книг и научных работ. Но сама Арета не видела в ней ничего экстраординарного. «Я не считаю, что это было такой уж смелостью. В конце концов, желание уважения – самое естественное человеческое желание. И все мы должны его получать».
Арета Франклин умерла в августе 2018 года. В эссе ее памяти, опубликованном в британской газете Independent, журналистка Сабина Барр писала:
«Каждый раз, оказываясь в ситуации, когда я чувствую, что кто бы то ни было позволяет по отношению ко мне излишние вольности, я повторяю про себя буква за буквой: “R-E-S-P-E-C-T”, и это помогает мне вернуть самообладание и уверенность. Спасибо тебе, Арета!»
А в 2021 году на экраны вышел байопик об Арете Франклин, названный – как же еще?! – “Respect”. Главную роль в нем сыграла американская певица и актриса Дженнифер Хадсон.
LIKE A ROLLING STONEКак выплеснувшийся из раздражения и фрустрации «поток ритмической блевотины» совершил переворот в популярной музыке и стал самой знаменитой песней Боба Дилана
В декабре 2004 года американский журнал Rolling Stone, уже давно признанный как практически неоспоримая и самая авторитетная библия современной популярной культуры, опубликовал список «500 величайших песен всех времен». «Золотой век» популярной музыки, по всеобщему мнению, к тому времени уже не только завершился, но и отступил достаточно далеко, чтобы можно было, абстрагируясь и от сиюминутных симпатий и антипатий, и от такого немаловажного, но все же нередко подводящего критерия, как коммерческий успех и популярность, попытаться начать подводить итоги. На первом месте в этом списке, обогнав всех куда более широко известных, популярных и любимых народами всей Земли конкурентов, оказалась сложная, не скажешь чтобы очень благозвучная, с не очень запоминающейся мелодией и трудно уловимым смыслом песня Боба Дилана “Like a Rolling Stone”. В 2010-м журнал пересмотрел свой список с учетом нового десятилетия, но дилановская песня свое первенство сохранила.
В 2005-м, в ознаменование 40-летнего юбилея “Like a Rolling Stone”, патриарх американской рок-критики Грейл Маркус выпустил посвященный истории ее создания и анализу ее содержания фундаментальный 300-страничный труд под названием «”Like a Rolling Stone”: Боб Дилан на перепутье», в котором он безапелляционно заявил, что это «величайшая пластинка из всех когда-либо созданных и из всех, которые когда бы то ни было будут созданы».
Слушая “Like a Rolling Stone” сейчас, довольно трудно, даже невозможно представить себе тот эффект, который она производила на современников в момент выхода в свет в июле 1965 года. Брюс Спрингстин, которому тогда было 16, вспоминал, что первый же ее звук – резкий, отрывистый удар по барабану был «как будто кто-то ногой вышиб дверь в твое сознание». Пол Маккартни был просто загипнотизирован: «Казалось, она длится бесконечно, бесконечная красота». Даже Фрэнк Заппа, стоявший лишь в самом начале своего творческого пути, но успевший уже усвоить и переварить не только блюз и рок-н-ролл, но и музыку классического авангарда, был готов в знак капитуляции поднять руки: «Когда я услышал “Like a Rolling Stone”, мне хотелось бросить занятия музыкой. Мне казалось, что, если эта штука победит и добьется того, чего она хочет добиться, мне больше делать нечего». Лучше всего, пожалуй, это ощущение выразил Элвис Костелло: «Представьте себе шок: вы живете в мире веселых песенок Supremes и Энгельберта Хампердинка, и тут на вас обрушивается “Like a Rolling Stone”».
К песне с благоговением относились и ее исполняли Джимми Хендрикс, Rolling Stones, Дэвид Боуи, не говоря уже о десятках менее именитых артистов.
Для того чтобы понять в чем, собственно, состоял совершенный Диланом в этой песне революционный прорыв, необходимо вспомнить и контекст времени, и эволюцию самого музыканта-поэта.
Отрыв Дилана в 1963–1964 году от идеалистически политизированного фолк-движения начала 1960-х и решительный отказ от поначалу вполне его устраивавшего, но со временем становившегося все более и более обременительным статуса и имиджа «певца протеста» (см. главу Blowing in the Wind в этой книге) не мог ограничиться только отвержением политически ангажированного содержания. Дилан был молод, ему было едва за 20, его сознание и эстетические идеалы определялось не только бесспорным кумиром, политически ангажированным фолк-певцом и левым активистом Вуди Гатри, гитара которого, по его собственным словам, была «машиной, которая убивает фашистов» (см. главу This Land Is Your Land в этой книге). Как и практически любой росший в 1950-е годы в Америке подросток, он не мог избежать формирующего влияния рок-н-ролла. Традиционное фолк-движение и его апологеты с бородами и в сандалиях на босу ногу казалось старомодным и архаичным не только своей упрямой и непоколебимой сосредоточенностью на левом политическом активизме, но и устаревшей, отдававшей прошлым десятилетием музыкальной формой, единственным орудием которой была акустическая гитара, в лучшем случае подкрепляемая губной гармошкой.