«забыться, погрузиться в него и танцевать буги» (let the children lose it, let the children use it, let the children boogie).
Сингл “Starman” хорошо продавался и был благосклонно встречен критикой. Однако настоящий взрыв произошел 16 июля 1972 года, уже после выхода альбома, когда Боуи и его Spiders from Mars были приглашены с песней “Starman” на суперпопулярную еженедельную телевизионную передачу Би-би-си Top of the Pops. Широкая публика, не следившая специально за Боуи в течение прошедших со “Space Oddity” трех лет, успела о нем подзабыть, и возвращение певца вновь с космической песней восприняла просто как сиквел к первому его хиту.
Выглядел Боуи, правда, радикально иным образом. На сцену он вышел в облике Зигги – оранжевые волосы, ярко раскрашенный во все цвета радуги обтягивающий тело комбинезон и высокие сапоги астронавта. Под стать ему были и остальные «Пауки с Марса» – в голубых, ярко-красных и золотистого бархата костюмах, дизайн которых в немалой степени был слизан с облачения героев «Заводного апельсина» – следующего после «Космической Одиссеи 2001» фильма Стэнли Кубрика.
Напомню – это 1972 год, до массового нашествия видеоклипов с их изощренным визуальным рядом, до MTV и до изобилия цифровых телеканалов. Вся британская молодежь, все музыканты и мечтающие о поп-мире подростки каждую субботу верноподданнически прилипали к экранам телевизоров, надеясь на пришествие нового рок-мессии. В тот вечер их ожидания оказались оправданы. Боуи заговорил с аудиторией на новом языке, обращаясь к ней напрямую. На фразе «I had to phone someone so I picked on you ooh ooh» (мне нужно было кому-то позвонить, и я выбрал тебя-я-я-а-а-а!) он, призывно глядя в камеру, указал пальцем прямо на глядящего на экран зрителя. «Казалось, что Боуи выбрал именно меня, что я тот самый… избранный… Это был почти религиозный опыт», – вспоминал один из поклонников. А потом он положил руку на плечо своему гитаристу Мику Ронсону и любовно притянул его к себе, заставив восхищенно ахнуть настроенную на сексуальную раскрепощенность молодежь и в ужасе отпрянуть совершенно непривыкших к подобным проявлениям однополой нежности их родителей. Несколькими месяцами раньше, в интервью Melody Maker, Боуи заявил о своей однозначной гомосексуальности: «Я гей, и всегда был геем, даже когда меня еще звали Дэвид Джонс». Последующая жизнь музыканта заставляет предположить, что тогда он, мягко говоря, преувеличивал, но в 1972 году, всего через пять лет после осторожной декриминализации гомосексуализма и в обстановке еще явной подозрительности и неприятия его со стороны большей части общества, такой демонстративный каминг-аут был жестом отчаянной смелости, политическим актом. Стоит вспомнить, что куда более явные геи Элтон Джон и Фредди Меркьюри решились на подобные признания лишь к середине десятилетия.
До появления панка было еще несколько лет, но Боуи единолично, одним махом и самым решительным образом отбросил обе господствовавшие на протяжении минувшего десятилетия эстетики – и бездумную коммерческую попсу, и противостоявшую ей хиппистскую контркультуру. Это было действительно как пришествие Мессии. Как первый концерт Sex Pistols в манчестерском Lesser Free Trade Hall четыре года спустя, появление Боуи на Top of the Pops стал поворотным моментом в истории британской популярной музыки. Именно так, как момент, обративший их в новую веру, вспоминают его вожделенно взиравшие в тот вечер на телеэкран многочисленные будущие звезды: Бой Джордж, Адам Ант, Мик Джонс из Clash, Гэри Кемп из Spandau Ballet, Моррисси и Джонни Марр из Smiths, Сьюзи Сью из Siouxsie and the Banshees, музыканты Duran Duran, Дейв Гаан из Depeche Mode, Ноэль Галлахер из Oasis, Роберт Смит из The Cure, Иэн Маккалох из Echo and the Bunnymen. Без преувеличения можно сказать, что в тот момент было зачато ставшее через десяток лет доминантой в британской поп-музыке движение «новых романтиков». «Это один из поворотных моментов в современной музыке, или, если не в музыке, то во всяком случае в шоу-бизнесе. Чтобы пойти на такой шаг, требовались невероятное мужество и колоссальная вера в себя. Сказать, что это было что-то из ряда вон выходящее – ничего не сказать», – вспоминает о своих впечатлениях тогда еще 15-летний будущий ведущий «новый романтик» Гэри Ньюман. Даже уже вполне успешный профессионал Элтон Джон не скрывал своего восторга: «Это было нечто совершенно новое. ВАУ! Никто никогда ничего подобного не видел!».
Критика рассыпалась в похвалах: «Дэвид Боуи – важнейший, недооцененный новатор в современной британской популярной музыке, и, если это пластинка окажется незамеченной, это будет просто трагедия», – говорил уже и тогда пользовавшийся непререкаемым авторитетом диджей Би-би-си Джон Пил. Разумеется, вспомнили и “Space Oddity”: «Если первый хит Боуи был историей из научной фантастики, то здесь мы имеем дело с уверенно-торжествующим самопровозглашением новой звезды», – писал New Musical Express. Дело конечно же было не в песне – достаточно простой и музыкально мало чем примечательной. Дело было в облике, в имидже и невиданной – даже на фоне вызывающей дерзости Rolling Stones – самоуверенности Боуи.
“Starman” изменила не только музыку – она изменила моду, изобразительное искусство, секс. Не случайно на монументальной выставке “David Bowie Is” в лондонском Музее Виктории и Альберта в 2013 году различным исполнениям Боуи легендарной песни – во главе с тем самым эпохальным на Top of the Pops – была посвящена огромная уставленная видеомониторами стена. На одном из мониторов крутилось закольцованное концертное исполнение, во время которого Боуи, став перед гитаристом Миком Ронсоном на колени, имитирует оральный секс с его гитарой.
Вслед за столь грандиозным успехом космической “Starman” неизбежно следовало ожидать переиздания ее предшественницы – “Space Oddity”. Вновь изданный в 1973 году сингл уже пробрался в американские чартс, а при очередном переиздании в 1975 году наконец-то возглавил британский хит-парад, став первым number one в карьере артиста.
Но главное даже не это. Майор Том из Space Oddity – первый из целой череды придуманных Боуи альтер эго. Вслед за ним последовали Ziggy Stardust, Aladdin Sane (A Lad Insane – «безумный парень»), Thin White Duke (Изможденный Бледный Рыцарь), Король Гоблинов в фильме «Лабиринт» и, наконец, «Слепой пророк» – умирающий Боуи в клипе к песне “Lazarus” из записанного уже смертельно больным артистом и изданного за два дня до его смерти альбома Blackstar.
Если остальные «персоны» Боуи сменяли друг друга, каждый из них знаменовал определенный этап его артистической карьеры, то Майор Том прошел с ним через всю жизнь. В отличие от всех остальных, он не столько визуальный образ, сколько на самом деле «альтер эго» музыканта.
Может ли Томас Джером Ньютон, загадочный инопланетянин, главный герой снятого в 1976 году Николасом Роугом фильма «Человек, который упал на Землю» в исполнении Боуи, быть реинкарнацией Майора Тома? Ничего кроме совпадения имени и космической темы вроде бы этого не предполагает, но все же…
Майор Том неожиданно всплывает в песне «Ashes to Ashes» из альбома Scary Monsters (And Super Creeps) 1980 года – времени, когда Боуи отчаянно боролся с кокаиновой и героиновой зависимостью: «Помнишь того парня из старой песни? Я слышал слух из Центра управления полетом… даже верить не хочется… Из праха в прах… Мы знаем, что Майор Том – наркуша. Вновь и вновь говорю себе, что сегодня останусь чистым, но зеленые трубочки преследуют меня, нет, нет, опять…» Зеленые трубочки здесь – долларовые купюры, через которые всасывают кокаин.
В 1995 году появилась еще одна «космическая» песня “Hello Spaceboy”. И хотя в оригинальной, вышедшей на альбоме Outside версии Майора Тома нет, в ремиксе, который Боуи выпустил год спустя с группой Pet Shop Boys, есть строчки из “Space Oddity”, которые поет вокалист Pet Shop Boys Нил Теннант. А в видеоклипе к песне “Slow Burn” из альбома Heathen (2002) рядом с Боуи возникает пусть и неназванная Майором Томом фигура астронавта.
Космос проходит через все творчество Боуи. Кроме упомянутых это еще “Life on Mars?”, сама “Ziggy Stardust”, “Dancing out in Space”, “Born in a UFO”, “Lazarus”. Более того, космос проник и в творчество его сына – кинорежиссера Данкана Джонса. В центре его полнометражного дебюта «Луна» (2009) – личный кризис астронавта, который должен покинуть свой пост на Луне и вернуться на Землю.
И, наконец, в клипе к заглавной песне предсмертного альбома Боуи “Blackstar” мы видим заказанный им специально для съемок скелет в костюме астронавта. Никаких пояснений и комментариев своей идеи музыкант не давал. «Может ли это быть Майор Том? – задается уже после смерти Боуи вопросом режиссер клипа Йохан Ренк. – Точного ответа на этот вопрос у меня нет, но он безусловно хотел, чтобы мы так думали. Это персонаж, который принес ему славу, и появление его в последнем видео кажется вполне логичным».
Ну и в заключение, как говорят по-английски, the last but not the least. В 2013 году канадский астронавт Крис Хэдфилд, находясь на борту Международной космической станции «Мир», отправил на Землю видеозапись собственного исполнения “Space Oddity”. Он слегка изменил слова – вместо не совсем уместной для действующего астронавта истории о потере связи с Центром Управления полетом и бесследного исчезновения в глубинах космоса его Майор Том благополучно завершает свою миссию и возвращается на Землю. Публикацию видеоклипа Хэдфилд предварил посвящением: «С преклонением перед гением Дэвида Боуи». Посланный Боуи в космос ответ был названием еще одной его «космической» песни: “Hallo Spaceboy!”. А само исполнение Хэдфилда он назвал «самой проникновенной версией песни». Клип, преодолев некоторые проблемы с авторскими правами (оказалось, что “Space Oddity” – единственная песня Боуи, на которую у самого музыканта нет прав, и несмотря на его пожелание правообладатель упорствовал), стал виральным на YouTube, набрав 48 миллионов просмотров.
Таким образом «космическая» песня Боуи стала первой реально исполненной в космосе, войдя таким образом в историю – окончательно и бесповоротно.