На самом деле, зерна “Imagine”, как признавался потом сам Леннон, посеяла в нем именно Йоко. Слово “imagine” врезалось ему в память еще во время их самой первой, знаменательной (кто-то скажет роковой) встречи в лондонской галерее Indica в ноябре 1966 года, когда Джон карабкался по стремянке, чтобы рассмотреть своими подслеповатыми глазами нанесенную на потолок надпись: «Представь себе, как с неба стекает облако. Вырой в саду ямку, чтобы оно там укрылось». Это короткое, в духе японского хокку, стихотворение из датированного 1963 годом поэтического сборника Йоко «Грейпфрут» Леннон, отдавая дань вкладу своей жены, поместил на оборотную сторону обложки альбома Imagine. Однако духу признать ее соавторство ему тогда не хватило. В одном из последних интервью в 1980 году он говорил о песне: «Вдохновлена она была книгой Йоко «Грейпфрут». Многие стихотворения в ней начинались со слова “imagine”: представь себе то, представь себе это. Йоко на самом деле сильно помогала мне с текстом, но мне не хватило мужества указать ее соавторство. Я был тогда слишком эгоистичен, считал только самого себя крутым мужиком. Мне все еще хотелось застолбить свое собственное место после многих лет необходимости делить все, что я делаю, с парнями в группе». В 2017 году Национальная Ассоциация музыкальных издателей США изменила авторство песни на Леннон-Оно. В 2018-м Йоко записала свою собственную версию “Imagine”.
Еще одним источником вдохновения, во всяком случае в том, что касается строчки “and no religion too”, по признанию Леннона, стала христианская книга, описывающая концепцию так называемой «позитивной молитвы». Вот что он говорил в декабре 1980 года в интервью журналу Playboy: «Концепция позитивной молитвы… если вы можете представить себе мир без войн и раздоров, без разграничения на религиозные конфессии. Нет, не без религии, но без «мой Бог главнее твоего Бога» – тогда может наступить истина. Мне как-то позвонили из Всемирной церкви[88] и попросили разрешения использовать текст “Imagine”, заменив в нем слово “no” на слово “one”, так чтобы получилось «представь себе одну религию». Мне стало ясно, что ничего в песне они не поняли. Это просто уничтожит весь ее смысл, всю ее идею».
Так из созерцательно-импрессионистических поэтических строк и из идеалов, вскормленных эрой мира, любви и цветов, о которых погруженный было в пафос революционных иллюзий Леннон на время забыл, родилась песня, которую сам автор называл «антирелигиозной, антинационалистической, антикапиталистической…». «Но будучи обернутой в сладкую, сахарную оболочку, – продолжил он, – она оказалась принятой. Теперь я понимаю, что нужно делать. Приправь свою политическую идею чуть-чуть сахарком и все сработает». В опубликованном в газете Melody Maker открытом письме к Маккартни он писал: «”Imagine” – это “Working Class Hero”, подслащенная для таких консерваторов, как ты».
Слова о сахарной оболочке – ключевые в понимании отношения самого Леннона к своей песне. Идеи идеями, но он был все же (и, возможно, в первую очередь) поп-музыкант, то есть артист, успех для которого, успех коммерческий был если не самым главным, то очень и очень важным. Понимая, что агрессивные политические эскапады последнего года-двух, равно как и обнаженная, кровоточащая искренность и музыкальный аскетизм предыдущего альбома John Lennon Plastic Ono Band находят пусть и огромную по меркам любого другого артиста, но относительно скромную по меркам гигантского эго бывшего битла аудиторию, он решил сгладить остроту. Отсюда и та самая «сахарная оболочка» – не только и быть может не столько в приглаженности и идейной благостности текста, сколько в умиротворенной красивости мелодии, разукрашенной мягкой, гладкой, «подслащенной» струнной аранжировкой Фила Спектора[89].
И – сработало! И вышедший в сентябре 1971 года альбом и месяц спустя сингл стали самыми коммерчески успешными в карьере Джона Леннона.
Но все же, при всей сглаженности общего звучания песни, заложенные в ней идеи, были, по представлению самого автора, достаточно радикальными: «”Imagine”, в которой говорится: «Представьте себе, что больше нет религии, нет стран, нет политики», есть не что иное как Коммунистический манифест, хотя сам я никакой не коммунист, и ни к какому движению не принадлежу. Настоящего коммунистического государства в мире нет, это нужно понимать. Социализм, о котором я говорю, это не то, что осуществили какие-то полоумные русские или китайцы. Им это, может быть, и подходит. Мы же должны создать наш, прекрасный британский социализм».
Иллюзорность и несбыточный идеализм, а то и циничное лицемерие некоторых ленноновских мечтаний не ускользнули от внимания придирчивых критиков. Автор одной из посвященных Beatles энциклопедий Крис Ингхэм иронично писал о живущем в роскошном особняке миллионере рок-звезде, призывающем своих поклонников «представить себе мир без собственности». С таким же сарказмом отозвался об этой же строчке из песни в своем сингле “The Other Side of Summer” Элвис Костелло: “Was it a millionaire who said ‘imagine no possessions’?” (это ведь миллионер сказал: представьте себе, что нет собственности?). Надо сказать, что и сам Леннон прекрасно отдавал себе отчет в двусмысленности этой своей строчки. Когда он как-то стал жаловаться старинному другу Beatles, их первому роуд-менеджеру, а впоследствии главе фирме Apple Нилу Аспиналлу о трудностях управления своей разросшейся бизнес-империей, тот саркастически заметил: «Представь себе, что нет собственности», на что Леннон раздраженно буркнул: «Да брось ты, это всего лишь гребаная песня».
Иронизировали над двусмысленностью песни даже вполне доброжелательные друзья. Элтон Джон рассказывает в автобиографии, что, впечатленный количеством дорогущего антиквариата, бесценных произведений искусства и дизайнерской одежды, которыми были заполнены несколько квартир Леннона, он отправил ему на день рождения поздравительную открытку с издевательским перепевом текста самой знаменитой ленноновской песни:
“Imagine six apartments, it isn’t hard to do, one is full of fur coats, another’s full of shoes”. (Представь себе шесть квартир, не так уж трудно это сделать, одна заполнена шубами, другая обувью).
Но миллионы людей по всему миру, слушая Imagine, всего этого не знают, и, по большому счету, знать не хотят. Джон Леннон, каким бы он ни был, подарил миру мечту – о мире, в котором «не за что будет убивать и умирать, о мире, в котором не будет алчности и голода, не будет рая и ада и в котором будет братство людей, мирно живущих на одной планете». Мечта эта, как написал журнал Rolling Stone, – его величайший дар человечеству. «Ты можешь сказать, что я мечтатель», – признавался он. И тут же с надеждой добавил: «Но я такой не один».
И действительно мечта его покорила мир и стала трубным зовом к миру во всем мире. Американский президент Джимми Картер как-то сказал: «Во многих странах по всему миру песня Джона Леннона “Imagine” исполняется наряду с национальным гимном».
Джон в конечном счете прекрасно осознавал, что он сделал. В одном из последних интервью он говорил, что “Imagine” не уступает ни одной из лучших его песен, созданных во времена Beatles.
“Imagine” на самом деле стала гимном мира – в обоих смыслах этого русского слова. Она по-прежнему звучит повсюду – и голосом самого Джона, и в сотнях кавер-версий, и на открытии Олимпийских игр в Лондоне в 2012 году, и ежегодно на самом знаменитом праздновании наступающего Нового года на нью-йоркской Таймс-сквер.
Сегодняшний мир представить себе без “Imagine” невозможно.
STAIRWAY TO HEAVENКак Джимми Пейдж и Роберт Плант создавали “Stairway to Heaven”, что стоит за ее смыслом, как они отбивались от обвинений в плагиате и почему так по-разному относятся к самой популярной песне своей группы
5 марта 1971 года в концертном зале Ulster Hall в Белфасте Led Zeppelin впервые исполнили свою новую песню “Stairway to Heaven”. Никто тогда – ни музыканты, ни зрители – не мог предполагать, что ей суждено стать гимном и визитной карточкой группы, одной из самых известных, любимых и популярных песен в истории рок-музыки и, заодно, предметом одного из самых громких скандалов и судебных разбирательств по обвинению в плагиате.
В обширном и по-настоящему величественном музыкальном наследии Led Zeppelin у “Stairway to Heaven” сложная, двойственная репутация – и вовсе не из-за омрачившего ее историю скандала и суда вокруг так и не подтвержденных обвинений в плагиате.
Причина этой двойственности – именно в этой самой раздувшейся до подлинной мегаломании популярности песни. Популярности такого масштаба и такого размера, что бесконечное ее звучание и упоминание становится настолько вездесущими, что вольно или невольно при первых же узнаваемых аккордах ты не можешь не ощущать уже давным-давно набитой оскомины. Оскомина эта приводит к тому, что художественные достоинства песни оказываются затерты, а то и вовсе теряются в нашем восприятии, уступая место раздражению: «Ну сколько можно…»
В популярной американской молодежной комедии «Мир Уэйна» есть характерная сцена. Главный герой Уэйн в исполнении комика Майка Майерса приходит в магазин музыкальных инструментов, желая подобрать себе гитару. Он берет в руки инструмент, но не успевает издать и звука, как продавец, не говоря ни слова, сурово указывает ему на висящую на стене предупредительную надпись огромными буквами: «Только НЕ “Stairway to Heaven!»».
“Stairway to Heaven” – не единственная песня с такой печальной судьбой. В этом же ряду рядом с нею стоят обреченные на такой же удел “Yesterday”, “Imagine”, “Satisfaction”, “Bohemian Rhapsody”.
Еще бы, судите сами. Уже теперь в далеком 1991 году, к 20-летнему юбилею песни, кто-то подсчитал, что она звучала в радиоэфире ни много ни мало 2 874 000 раз, что в общей сложности равноценно 44 годам непрерывной “Stairway to Heaven”. Да и без непрерывного звучания не обошлось. В 1990 году некая радиостанция в городе Санкт-Петербург во Флориде запустила свой месячник Led Zeppelin 24-часовым непрерывным проигрыванием легендарной песни.