Даже Роберт Плант, вокалист Led Zeppelin и соавтор вместе с Джимми Пейджем песни, чувствовал пресыщенность ею. До такой степени, что однажды, едучи в автомобиле в штате Орегон и слушая общественное радио, диджей которого играл по большей части некоммерческую музыку и призывал слушателей делать пожертвования в фонд радиостанции, он тут же внес свои 10 тысяч долларов. С условием, что станция никогда не будет ставить в свой эфир “Stairway to Heaven”. Когда же его спросили, почему он так сделал, он ответил: «Дело не в том, что мне не нравится песня, просто я ее уже слышал».
Однако злополучная сверхпопулярность сама по себе не есть ни доказательство, ни опровержение художественных достоинств произведения искусства. Есть смысл на мгновение от нее отрешиться, взглянуть в историю песни и попытаться понять, что же за ней стоит и в чем же, наконец, причина этой самой ее вездесущей известности.
К моменту премьерного исполнения “Stairway to Heaven” в марте 1971 года замыслу грандиозного опуса был уже почти год. Идея песни появилась в начале 1970 года, когда Led Zeppelin решили создать новую величественную композицию, которая должна был занять центральное место в их концертах вместо уже несколько приевшейся “Dazed and Confused” из первого альбома группы. В апреле в интервью газете New Musical Express Пейдж говорил, что новая песня может быть растянута на неслыханные до тех пор в поп-музыке 15 минут и что барабаны Джона Бонэма появятся только ближе к середине. «Мы хотим попробовать что-то новое, с органом и акустической гитарой, так, чтобы напряжение нарастало и лишь со временем выливалось в полноценное электрическое звучание».
Интенсивную работу над песней Пейдж и Плант начали в октябре 1970 года, уединившись вдвоем после длительного тура в старинном, XVIII века, купленном семьей Планта еще 1950-е годы деревенском доме в западном Уэльсе. Дом назывался по-валлийски Bron-yr-Aur, что значит «золотой холм» и был излюбленным местом творческих поисков двух главных сонграйтеров группы. Именно здесь, в деревенской тиши, создавались проникнутые фольклорным духом песни из Led Zeppelin III, одна из которых так и называлась “Bron-yr-Aur Stomp”, увековечив тем самым имя дома.
Пейдж рассказывал, как они вдвоем сидели у камина, время от времени подбрасывая в него дрова, – он наигрывал мелодию, а Плант набрасывал карандашом на листке бумаги текст. Эта романтическая история придавала песне мистический характер, как будто сами духи диктовали музыкантам песню.
Затем они перебрались в не менее старинный, тоже XVIII века, и не менее деревенский дом Headley Grange, уже в английском графстве Гэмпшир. В огромном, пыльном и затхлом особняке не было особых удобств, но была прекрасная акустика. И были уединение и тишина, мягкая английская природа и единственные живые существа вокруг – пасущиеся овцы. Дом пользовался любовью и популярностью у английских рок-музыкантов 1960–1970-х годов – для репетиций и записи сюда регулярно приезжали Fleetwood Mac, Genesis (здесь был полностью написан легендарный альбом группы The Lamb Lies down on Broadway), Bad Company и многие другие.
Здесь к Пейджу и Планту присоединились и двое остальных музыкантов Led Zeppelin – басист Джон Пол Джонс и барабанщик Джон Бонэм, и песня постепенно стала принимать свою более или менее законченную форму. Записывали ее уже в декабре 1970-го в лондонской студии фирмы Island.
Чтобы сохранить фольклорный характер песни, в ее растянувшемся почти на четыре минуты (!) акустическом вступлении было решено отказаться не только от барабанов, но и от бас-гитары. Мультиинструменталист Джонс предложил сопроводить гитарные переборы блок-флейтами, сам и записал наложенные друг на друга четыре их партии. Получившееся звучание вместе с акустической гитарой Пейджа придавало развернутому началу песни, как говорил он сам, «баховский», барочный, если не сказать средневековый характер. И начиная лишь с пятой минуты – в полном соответствии с замыслом Пейджа – напряжение нарастало, инструментальные и эмоциональные слои накладывались один на другой, достигнув в конце могущественного крещендо с торжественно, «фанфарно», как говорил Пейдж, вступающей парящей электрогитарой, яростными барабанами Бонэма, пульсирующим басом Джонса и устремленным в небеса истеричным фальцетом Планта. Заключительную часть – всю ту беспрецедентную до появления Led Zeppelin ансамблевую мощь, которую уже успели полюбить поклонники группы и которая по праву завоевала ей титул родоначальников тяжелого рока и провозвестников «тяжелого металла», и ее финал, ниспадающие проникновенные вокальные фразы Планта – Пейдж сравнивает с оргазмом.
До обещанных Пейджем 15 минут песня не дотянула, но и получившиеся восемь с секундами далеко выходили за пределы привычного и для радиоэфира, и для выпуска в виде сингла формата. На концертах песня нередко звучала и того дольше – до десяти и даже тех самых пятнадцати минут.
Надо сказать, что на том самом белфастском концерте, где она прозвучала впервые, публика встретила новую песню довольно прохладно. Как всегда, она ожидала старых хитов. «Они откровенно скучали и ждали, когда же мы, наконец, заиграем то, что они хорошо знают», – вспоминал Джон Пол Джонс.
Однако уже меньше чем через месяц, 1 апреля 1971 “Stairway to Heaven” была записана специально для радиоэфира и стала кочевать по радиостанциям Европы и Америки. Параллельно Led Zeppelin исполняли ее практически на всех своих концертах, и песня быстро стала самым популярным и самым востребованным номером группы.
Законы шоу-бизнеса требовали естественного в этой ситуации шага – выпуска сингла. Да, чрезмерная длина была препятствием для привычного к жесткому формату радиоэфира. Но, во-первых, она и так уже была в эфире, а, во-вторых, в исключительных случаях для сверхпопулярных исполнителей и песен и рекорд-компании, и радиостанции охотно шли на уступки – достаточно вспомнить вышедшую двумя годами ранее битловскую “Hey Jude”, длительность которой – 7 минут 11 секунд – лишь немногим уступала “Stairway to Heaven”.
На выпуске сингла настаивала издающая Led Zeppelin американская фирма Atlantic. Но тут и музыканты, и их упрямый менеджер Питер Грант уступать не хотели. В том, что касается паблисити, Led Zeppelin с самого начала своей карьеры заняли довольно жесткую, резко отличающуюся от привычных поп-музыкальных канонов позицию. На обложках их альбомов почти не было фотографий музыкантов, они почти не давали интервью и не выпускали синглов. Если поклонники группы хотели получить хит, они должны были покупать альбом.
Впервые на пластинке “Stairway to Heaven” появилась почти через год после записи, на вышедшем 8 ноября 1971 года альбоме Led Zeppelin IV. И несмотря на то, что на альбоме были и могущественные рок-номера – “Black Dog” и “Rock’n’Roll”, и завораживающая фолк-баллада “The Battle of Evermore”, и гипнотический блюз “When the Levee Breaks”, центральное место “Stairway to Heaven” было очевидно. Это была единственная песня, удостоенная публикации текста – вычурным готическим шрифтом – на вкладыше.
Текст Планта, по его собственному признанию, был «циничной ремаркой о женщине, которая покупает все, что только взбредет ей на ум, ни на секунду не задумываясь ни о цене, ни о последствиях. Она получает все, не отдавая в ответ ничего». Это «все» включает в себя и «лестницу в небо» – давший название песне метафоричный и красивый образ. Поэтому, не углубляясь в дебри реальных или надуманных ассоциаций, ее можно рассматривать просто как критику консюмеризма и алчности.
Однако на самом деле не все так просто. В лучших (или худших) традициях английского рока рубежа 60-70-х годов тексты песен нарочито затуманивались, насыщались смутной символикой, разгадыванию которой преданные фаны посвящали многие и многие часы, погружаясь в самые различные первоисточники – от Библии до Толкина и восточной мудрости, пытаясь отгадать в словесной эквилибристике скрытые смыслы, о которых нередко не догадывались сами авторы текстов. Отчасти такому мифотворчеству потворствовали и сами музыканты, прекрасно осознавая, что, чем больше загадочности, мистики и туману они подпустят и в свои песни, и в историю их создания, тем более привлекательными они окажутся для погруженных в мистицизм их поклонников-хиппи.
Плант рассказывал о зарождении текста: «У меня в руках был карандаш и бумага, и почему-то настроение в ту минуту у меня было препаршивое. И вдруг рука моя сама начала выводить слова: «Есть леди, которая знает: все что блестит – золото/И она может купить лестницу на небо». Я взглянул на эти слова и подпрыгнул от изумления». Этот его рассказ о руке, которая сама выводила слова, породил легенду о том, что текст песни ему ниспослало некое сверхъестественное существо: то ли Бог, то ли Дьявол, то ли какой-то потусторонний дух.
Надо отдать должное Планту. Со временем он достаточно скептически относился к любым попыткам нагрузить его текст какими-то потайными смыслами, осознавая при этом, откуда исходят такие попытки. «Если вы терпеть не можете “Stairway to Heaven”, – говорил он в интервью журналу Q в 1988 году, – то вас легко можно понять. Она ведь такая… помпезная». Десятилетиями ему приходится отвечать на вопросы о смысле песни и причинах ее популярности. «Может быть дело в том, что смысл ее слишком абстрактный. Всякий раз, задумываясь о нем, я могу истолковывать его по-разному. А я ведь ее написал».
Бог не Бог, Дьявол не Дьявол, но толкиновские мотивы – а Плант, как и многие образованные хиппи его поколения, был поклонником автора «Хоббита» и «Властелина кольца» – в тексте песни прослеживаются совершенно очевидно. Строчка «In my thoughts I have seen rings of smoke through the trees» (я мысленно видел кольца дыма сквозь деревья) соотносится с кольцами дыма, которые выдувает Гэндальф, ну а загадочная леди вполне может быть Леди Галадриэль, владычица эльфов, живущая в золотом лесу Лориэн. И у нее, как и у героини “Stairway to Heaven”, все, что блестит – золото, ведь листья в ее лесу – золотые.