Для нашей страны Тамерлан – это не только зло. Разгромив Тохтамыша, он оказал услугу Руси. По словам Т. Н. Грановского, если бы не Тамерлан, может быть, окончательное освобождение от Орды произошло бы не в 1480 году, а еще лет через 75. Однако никакой персональной заслуги Тимура в ослаблении Орды не было. Как и в том, что он отсрочил на полвека падение Константинополя. Разбив османов в 1402 году, он, так сказать, позволил Византии продержаться до 1453-го – еще 50 лет.
Образ зла сопутствовал Тимуру и после смерти. Как известно, советская археологическая экспедиция во главе со знаменитым антропологом М. М. Герасимовым вскрыла его могилу в июне 1941 года, буквально накануне начала Великой Отечественной войны. Все это потом обросло легендами. Там якобы была надпись: «Если вы вскроете эту гробницу, на ваш народ падут неисчислимые бедствия».
В реальности экспедиция начала вскрытие гробницы не 21 июня, а значительно раньше. В археологии ничего не делается в один день. А Вторая мировая война уже шла – вне всякой связи с могилой Тимура.
Кстати, и во всех пирамидах египетских фараонов были ровно такие же угрожающие надписи. И об их вскрытии ходили подобные легенды. Например, экспедиция Говарда Картера открыла в 1922 году гробницу Тутанхамона. И вот участники экспедиции все поумирали. Но, во-первых, в очень разные сроки, во-вторых, большинство – естественной смертью.
Эти легенды интересны сами по себе. В современной популярной литературе пишут, будто останки Тимура были нетленны. Да ничего подобного! Тогда же, в 1941 году, М. М. Герасимов опубликовал статью, где описал нормальные тленные останки, фрагменты синего покрывала со звездами, вытканными серебром, которым был укрыт гроб. Любопытно, что Тимур лежал в ногах у некоего праведника шейха, то есть был захоронен не так почетно, как его потомки, как его сын и внук.
Почему? Да потому что Тимур продолжал ловчить и после смерти. Ему казалось, что если он ляжет у ног праведника, то, может быть, на Страшном суде тот за него заступится.
Сейчас Тимура вновь возвеличивают, превращают даже в национального героя. Это, безусловно, право тех народов, которые связывают с его образом свою историю. Но важно помнить, что это был предатель всего и всех, человек, который не выносил, когда бьются за свободу, жадный и жестокий правитель.
Похоже, предательство было у Тимура в крови. Причем предательство как вассальное, так и личное. Правда, его нынешние поклонники подчеркивают, что он очень любил свою семью, своих родственников. Но это как раз понятно. Они же для него опора, преемники. Каждый создатель гигантской империи надеется, что она будет жить вечно. История в этом отношении ничему не учит. Она много раз доказывала, что такие гигантские образования, где из единого центра управляют огромными землями, нежизнеспособны. Но правителю всегда кажется, что империю удастся сохранить в веках.
Люди любят завоевателей. Даже тогда, когда они выглядят невероятно жестокими. Что притягивает в этом? Пока до конца никто, наверное, не объяснил и не объяснит природу зла. Зло – это давно отмечено и церковью, и философами – не только отталкивает, оно полностью отвращает лишь редкие исключительно нравственные натуры. В нем есть какая-то магнетическая сила. У Тимура она была.
Его не зря называют «кровавый дух войны». Война, как известно, из нашего мира не ушла. Но поклоняться ее духам, наверное, торопиться не надо.
Изабелла Английская. Француженка на троне
По отношению к Изабелле родители проявили ту династическую жестокость, которая так характерна для Средневековья. Ведь обращение с невестами королевской крови в ту эпоху – это своего рода торговля детьми. В 16 лет ее выдали замуж за английского короля. И именно этот брак заложил основы будущей страшной Столетней войны.
Изабелла прожила 66 лет – с 1292 по 1358 год. Ее отец – французский король Филипп IV по прозвищу Красивый. Его современники в один голос утверждали, что он и в самом деле был красив. Писатель Морис Дрюон посвятил ему один из томов серии «Проклятые короли» – роман «Железный король». Филипп действительно был человеком с железным характером. Сам того не ведая, он закладывал основы французского абсолютизма.
Именно он одержал победу над папством – великой моральной и политической силой в средневековой Западной Европе. Эта политическая победа позволила французскому королю возвести на папский престол своего ставленника и даже перенести резиденцию пап из Рима в город Авиньон на юге Франции на долгое время (так называемое «Авиньонское пленение» пап продолжалось около 70 лет).
Привыкший побеждать, Филипп беспощадно расправился с орденом тамплиеров. И глава ордена Жак де Моле проклял его из пламени костра.
Филипп IV отличался безмерной жестокостью, но в то же время высоко ценил знание. При нем были советники – знатоки права, так называемые легисты, помогавшие ему решить сложные дипломатические вопросы. Король много читал, любил знаменитое сочинение римского философа Боэция «Утешение философией», увлекался рыцарскими романами.
Но ученость в то время не была предназначена для женщины. В XIV веке была одна женщина – писатель и историк, Кристина Пизанская, но это совершенно нетипично. В королевских семьях девочек растили с расчетом на династический брак. Принцессы – это бесценный товар. И относились к ним соответственно. Они должны быть хорошо одеты, прилично образованны, например говорить на иностранных языках. Их и обучали языкам и танцам, но не литературе или философии.
Французский двор считался очень свободным, даже несколько фривольным. Постоянно устраивались большие приемы и балы, на которых юных принцесс демонстрировали гостям в качестве потенциального «товара».
Матерью Изабеллы была Жанна Наваррская. Французские короли не раз женились на представительницах этого дома. Наварра, несмотря на свои крошечные размеры, занимала важное стратегическое положение: она располагалась между собственно Францией и английскими владениями на юго-западе – Гасконью с центром в Бордо.
Гасконь была частью Аквитании, которая с XII века принадлежала как вассальное владение английским королям. И они должны были приносить вассальную клятву за него. Таким образом один король являлся вассалом другого. Вот тот узел противоречий, который нельзя развязать и который сможет разрубить лишь Столетняя война. Наварра находилась на границе этих владений. И поэтому отношения с наваррским двором были для французских королей важнее, чем, например, с германским, земли которого лежали за полунезависимыми французскими графствами и герцогствами, такими как Бургундия и Шампань.
Изабеллу выдали замуж в 1308 году, в возрасте 16 лет, что было для той эпохи совершенно нормально. Она считалась уже зрелой девушкой. Ее супругу – английскому королю Эдуарду II – было 24 года. Он взошел на престол годом ранее, сменив своего отца Эдуарда I, которого современники называли Великим. Эдуард I успешно правил страной 35 лет – в течение жизни целого поколения. Он достиг значительных успехов в освоении новых земель (например, покорение и колонизация Уэльса). Он поощрял просвещение. Вообще в Англии, казалось, царило процветание.
Сменить на троне великого короля – тяжелый удел. И в этом заключалась одна из трагедий Эдуарда II. Мучительно было и то, что на него уже при рождении сделали некую ставку. Отец объявил его первым принцем строптивого, но завоеванного Уэльса. От наследника ждали великих достижений.
Наверное, непросто дался ему и этот брак. Между английской и французской коронами были серьезные династические противоречия. В XII веке разведенная жена французского короля Людовика VII Алиенора Аквитанская вышла замуж за английского короля Генриха II Плантагенета. При этом огромное герцогство Аквитанское на юго-западе Франции осталось ее владением, которое перешло вместе с ней под эгиду английского королевского дома. Это создавало почву для непрерывных конфликтов между двумя королевскими домами – французских Капетингов и английских Плантагенетов.
В XIV веке между соседними монархиями назревало обострение конфликта, но та эпоха не знала никаких средств разрешения противоречий, кроме войн и династических браков. Поэтому Филипп IV и решился отдать Изабеллу английскому королю.
Брак оказался неудачным. Судя по всему, между королем и королевой не сложилось даже просто добрых отношений. Изабелла не была допущена к участию в государственных делах. Ее отодвинули на задний план, а всеми важными вопросами при Эдуарде II ведали его фавориты.
Первый из них – Пьер Гавестон, бедный дворянин из Гаскони. Английская знать была в ужасе от того, что король приблизил к себе выскочку. Даже во Франции гасконцы считались менее родовитыми, чем жители центральной и северной частей страны. Отношение к провинциалам, а особенно к гасконцам, сохранявшееся на протяжении веков, очень точно передано Александром Дюма в романе «Три мушкетера». Д’Артаньян в XVII веке появляется в Париже, прибыв из Гаскони, и становится объектом насмешек. При этом самого его отличают авантюризм и бесшабашность. И он будто специально дразнит столичную знать.
Обладал этими чертами и Пьер Гавестон. Он был другом наследного принца, будущего Эдуарда II. Однако разумный Эдуард I, опасаясь усилившегося влияния гасконца на наследника, выслал того из Англии. Как только Эдуард II взошел на трон, он вернул своего любимца и необычайно возвысил. Гавестон фактически стал правителем Англии.
Ненависть к Гавестону заставила английских аристократов сплотиться. В оппозицию вошли представители самых знатных семейств – графы Ланкастер, Уорик и Пемброк.
В эти годы Изабелла была в тени. На четвертом году брака она родила первого сына. А всего у них с Эдуардом было четверо детей. Слухи о том, что король придерживался нетрадиционной сексуальной ориентации, идут от средневекового хрониста аббата Фруассара – певца истинного рыцарства. Ему не мог нравиться нерыцарственный Эдуард II, которого всегда окружали не фаворитки, а фавориты. Фаворитами короля становились его товарищи по оружию. Один из наблюдательных современников писал: «Он специально возвышал не самых знатных, для того чтобы они полностью от него зависели». Эдуард противопоставлял своих фаворитов высшей знати. Случилось так, что подозрения на его счет попали в романы. Но ведь авторы романов имеют право на вымысел! В том числе и Морис Дрюон – серьезный ученый-медиевист, сочиняя романы, позволял себе домыслы и гипотезы.