Наконец, я услышал звук поворота ключа в старом замке. Истратив почти все имевшиеся силы, я поднял голову, чтобы увидеть толстые металлические прутья, вбитые в стены, и довольно узкую дверцу через них. Тут же послышались чьи–то возгласы, похоже, я буду тут не один. Потом по короткому коридору в самый конец. Камеры были разделены не стенами, а такими же стальными прутьями. Так что, если бы единственным источником света не была тусклая масляная лампа над входом, я бы вполне мог рассмотреть всех своих сокамерников. Ещё одна отпёртая решётка, и я, наконец, «дома».
По факту, скорее, это всё просто было каким–то техническим помещением в старой системе канализации, может быть, складом, а повстанцы просто натыкали прутьев, разделив пространство в общем счёте где–то на десяток камер. Тут не было даже дырки, чтобы справить нужду, для этого, похоже, предназначалось стоящее в углу ведро. Однако койка всё–таки была, с матрасом из вороха сена. Похоже, безбородый Пугачёв понимал, что от лежания на холодном каменном полу канализационной подсобки заключённые могли простудиться и скопытиться быстрее, чем из них выудят нужную информацию. В этом отношении, конечно, бордель был куда более приветливым местом.
Не собираясь со мной церемониться, парочка просто закинула меня на койку и вышла, заперев за собой решётку. Что же, пусть так. Надеюсь, что питание тут, по крайней мере, лучше, чем сервис. Хотелось ещё обдумать пару вопросов по поводу своих печатей и того, как вообще отсюда выбираться, но, стоило телу принять горизонтальное положение, а голове коснуться чего–то мягкого, как я тут же вырубился, несмотря на всю боль. Того времени, что я спал, пока не был разбужен пощёчинами, определённо, было слишком мало.
Проснулся я вновь не сам, по решётке оглушительно застучали чем–то металлическим. Разлепив глаза, я повернулся на бок и потянулся. Всё тело мгновенно зачесалось, так как окончательно засохшая кровяная корка начала трескаться и отпадать от кожи. Однако чувствовал я себя определённо лучше. Ещё была сильная слабость, что и не удивительно с учётом такой кровопотери, но в остальном я, можно сказать, был в порядке. Это не могло не радовать, я ведь ещё должен был бежать отсюда. Что было бы проблематично, если бы в результате вырезания печатей мне переломало кости, разорвало мышцы, или ещё какой ужас приключился. А кровь восстановится сама, нужно просто поесть.
И, кстати об этом, похоже, разбудили меня как раз для того, чтобы выдать паёк. У входа в «тюрьму», держа в одной руке ровно такое же ведро литров на десять, какое в каждой камере выполняло роль толчка, а в другой — половник и стопку жестяных мисок, стояла крупная, во всех смыслах этого слова, баба с причёской под ёжик. Вряд ли это была мода, у помощницы доктора были довольно длинные волосы, да и среди мужчин преобладали средней длины стрижки. По той же причине вряд ли причина была в гигиене. Несмотря на то, что жили повстанцы в канализации, с чистотой у них тут всё было неплохо, по крайней мере, той же канализацией никто не вонял. Может быть, она чем–то болела? Вши? Я, конечно, понимал, что гниды — это последнее, чего мне сейчас стоило опасаться, но мамины гены активировались как–то сами собой. Когда она передавала мне миску с кашей через щель под дверью в решётке, я постарался сделать всё, чтобы держаться от поварихи как можно дальше. И это её, похоже, обидело. Она нахмурилась и «случайно» дёрнула руку, из–за чего треть каши оказалась на полу.
— Ага, спасибо, — буркнул я, после чего вернулся на койку и начал трапезу. Естественно, никаких ложек, а сама каша — без крупинки сахара или соли. Диетическая, так сказать. И по консистенции как понос, жидкая, склизкая и с комочками неопределённого происхождения. Приятного аппетита всем, кто будет читать эти строчки за едой. Хе–хе. Это тебе, Автор, за мои вырванные годы.
Мне, однако, было грех жаловаться, калории нужно было получить любыми способами. Так что я, пару раз ощущая поступающую к горлу тошноту, всё–таки опустошил тарелку и, пересилив приступ мизофобии, помахал поварихе, вернувшейся ко входу дожидаться, пока мы доедим, чтобы вернуть миски.
— Извини, что я так… Можно мне ещё?
На её лице появилось явное недоумение. Она даже показала пальцем на ведро, мол: «Ещё этого?» Я кивнул. Вряд ли они кормили этим дерьмом нормальных людей, так что от того, что я съем добавки, никому, кроме моего чувства вкуса, не убудет. Пожав плечами, она шлёпнула в миску целый половник каши и потопала обратно. Давясь, я съел и это, пока остальные узники, я насчитал троих, пытались разобраться с первой порцией. А потом попросил ещё добавки. На этот раз она, широко улыбнувшись, бухнула в миску аж три половника, наполнив её до краёв так, что, как бы я ни балансировал, часть всё равно оказалась пролита. И никуда не ушла, осталась стоять у моей камеры, пристально меня разглядывая.
— Будешь смотреть, как я ем?
Она кивнула.
— Ты что, немая?
Вместо ответа она открыла рот, продемонстрировав мне обрубок языка. М-да…
— Ну ладно.
Я вернулся на кровать и за несколько минут прикончил и эту миску. Хотя под конец уже чувствовал, что вот–вот не выдержу и либо лопну, либо превращусь в извергающийся полупереваренной кашей фонтан. Изо всех сил сдерживая всё внутри, подошёл к решётке и просунул миску в щель. Повариха с насмешливой ухмылкой потрясла ведром, предлагая ещё, но я отрицательно замотал головой.
— Не, хватит пока. Спасибо, было очень вкусно.
На этот раз её улыбка была уже искренней. Кивнув мне, она забрала миску и пошла обратно к входу, по пути собирая посуду у других заключённых. А я тяжело плюхнулся на кровать. Каша была холодной, крайне противной и вряд ли очень питательной, но, в конце концов, еда есть еда. Я последний раз ел за несколько часов до того, как меня отправили на аукцион. Вряд ли прошло больше суток, но энергию я за это время тратил бешеными темпами, и подпитка организму требовалась далеко не только из–за кровопотери. Так что из желудка по всему телу уже начало распространяться приятное тепло, и меня снова начало клонить в сон. И я не стал сопротивляться. Шансов нормально выспаться мне могло не представиться ещё очень долго.
И снова мне не дали выспаться вволю. Из сна меня вырвал звук проворачивающегося в замке ключа, а потом и меня самого вырвали из кровати, на этот раз совсем уж бесцеремонно — за ногу, без каких–либо приветствий или объяснений потащив прочь. Хорошо, что я уже восстановил силы достаточно, чтобы закрыть руками голову и не биться затылком об неровный камень, а то и сотрясение заработать было бы недолго. Мужика, что меня тащил, я уже видел, он стоял в первых рядах в толпе, когда меня допрашивал фэнтезийный Махно. Похоже, был каким–то большим человеком в сопротивлении. Большим во всех смыслах, роста в нём было под два метра. На этот раз, правда, дорога ограничилась лишь несколькими поворотами. Оно и понятно, допросную было логично размещать рядом с допрашиваемыми.
Вот только меня никто допрашивать не собирался. Мужик просто открыл дверь, закинул меня внутрь и закрыл дверь за собой. Как будто я уже был мёртв, честное слово. Внутри меня тут же подхватили две пары чьих–то крепких рук, и через десяток секунд я уже был усажен в жёсткое деревянное кресло и пристёгнут вокруг пояса. На этот раз не ремнём, а натурально куском металла, я ощутил холод кожей. «Ощутил», а не «увидел» — потому что в допросной, а скорее уж в пыточной, стояла кромешная темнота. Не было видно ни единого лучика света, и я почти не сомневался, что местные умельцы щипцов и клещей для того, чтобы тут ориентироваться, пользовались способностями. Иначе кто мог поручиться, что они однажды не перепутают и не вырвут ногти не клиенту, а друг другу?
Суммарная характеристика тела превысила порог заурядности.
Печать «Пожиратель эволюции» успешно поглотила часть усиления.
Полученные характеристики: Выносливость (1)
Да–да, конечно. Я мог сколько угодно храбриться в уме, но печать Сына апокалипсиса обмануть не так просто. Меня сложно назвать совершенно нормальным, видимо, это побочный эффект осознания своей персонажности, убийство двух человек, к примеру, на мою психику почти никакого эффекта не произвело. Но я, определённо, не был настолько отбитым, чтобы хотеть и не бояться боли. И в кромешном мраке, когда ты не знаешь, откуда придёт боль, когда это будет, не знаешь, даже что это будет за боль, ощущение угрозы, что я испытывал, было совсем не маленьким. К сожалению, таблички оповещения хоть и подсвечивались, окружающую тьму не разгоняли ни на миллиметр. Но это и не удивительно, всё–таки они были скорее у меня в сознании, а не в физическом мире снаружи.
Руки коснулось что–то холодное. Я дёрнулся, но это оказался лишь очередной металлический браслет, чтобы я меньше дёргался. Такие же вскоре сомкнулись вокруг другой руки, а также лодыжек.
Печать «Пожиратель эволюции» успешно поглотила часть усиления.
Полученные характеристики: Ловкость (1)
Чего? Почему так быстро? С предыдущего поглощения ведь и пары минут не прошло. Когда меня тащили в камеру, я минут за пятнадцать получил только одно очко. А может… эффективность поглощения зависит от уровня усиления? Я замер, дожидаясь нового оповещения, чтобы подтвердить свою теорию, но ничего не появилось. А потом что–то коснулось моего века.
Только не говорите, что они сразу начнут с глаз?!
Печать «Пожиратель эволюции» успешно поглотила часть усиления.
Полученные характеристики: Скорость (1)
Сука, ты совсем не вовремя! Ну почему глаза?! Я ведь ещё столького ими не увидел! Стольких сисек, стольких умирающих от моих рук революционеров!
Печать «Пожиратель эволюции» успешно поглотила часть усиления.
Полученные характеристики: Сила (1)
А, вот в чём дело… в прошлый раз, когда я отвлёкся от пыток и начал ждать сообщения от системы, ощущение угрозы притупилось, и поглощение замедлилось. А сейчас я вновь подсел на измену — и статы посыпались как из рога изобилия. Автор, эта система — полное говно! Но, если меня не сразу прикончат, на этих пытках я смогу набрать достаточно статов, чтобы выбраться отсюда!