— Почему ты тогда же не уехала из города?
Взгляд Клер сделался отсутствующим, как будто она пыталась рассмотреть что-то в пространстве позади Марка.
— Я собиралась. Но как раз в это время Эйба сильно избили в пьяной драке, пришлось остаться выхаживать его. Наверное, это звучит глупо, но я чувствовала себя обязанной. Трезвым он был очень веселым, а на человека, который легко может рассмешить тебя, невозможно долго сердиться. — Она прикрыла глаза и отвернулась. — Через некоторое время, когда Эйб поправился, я решила остаться в Мерси: здесь у меня была работа, я снимала квартиру, и мне казалось, что нечего желать большего.
— А сейчас?
— Сейчас я приняла твердое решение, и мне некуда отступать. Прежде чем прийти сюда, я уволилась из салона красоты, и, независимо от исхода состязания, жизнь все равно придется начинать заново.
— А что вынуждает тебя ехать именно в Калифорнию?
— Семья. — Ответ прозвучал так тихо, что Марку пришлось напрячься, чтобы расслышать его.
Он встал, подошел к ней и накрыл ее ладонь своей рукой.
— Ты можешь начать новую жизнь с мужчиной. Если он любит тебя, то захочет разделить с тобой все мечты и планы.
Клер резко отдернула руку.
— Да, а потом он дождется, что я влюблюсь, как идиотка, и снова бросит меня.
— Клер, любить по-настоящему — не значит быть идиоткой. — Он повернул ее лицом к себе. В ее глазах стояли слезы. — Может, то, что ты испытывала к Тревису, нельзя назвать настоящей любовью?
— С каких это пор ты превратился в эксперта в области чувств? — Она с трудом проглотила слезы.
«С тех пор, как встретил тебя», — собирался ответить Марк, но не ответил.
После того как Марк ушел, Клер выплеснула остатки кофе в раковину. Напиток неожиданно показался ей совершенно безвкусным. Она направилась в душевую, стараясь не думать о том, что только что произошло. Однако произнесенные Марком слова не шли у нее из головы. Снова и снова она пыталась понять, действительно ли он звал ее замуж.
Она закрыла глаза и позволила горячим струйкам стекать по лицу. Выйти замуж за Марка? Безумная затея. Быть всегда вместе, жить одной семьей? В сознании начали возникать картины: вот Марк целует ее перед уходом на работу, вот она счастливо улыбается, встречая его вечером, потом ужин в постели и объятия в кресле. Она затрясла головой, пытаясь отогнать видения. Марк не тот человек, с которым можно жить в браке. Или тот? Может, он действительно любит ее? Она повернулась, подставляя под горячие струи плечи и спину, и открыла глаза. На белом кафеле стены перед ней возник образ Марка. Она вспомнила ласковые руки, нежные пальцы, легкие, ласкающие прикосновения. Он целовал ее так настойчиво и так бережно, как будто она была хрупкой игрушкой в его объятиях. И еще он знал, какой кофе она любит.
Слезы брызнули из глаз Клер, сердце учащенно забилось. Разве кто-нибудь со дня смерти мамы думал о ней, заботился, беспокоился? Кто-нибудь ласкал ее так?
Она вышла из душевой, и первым, на кого упал ее взгляд, был Марк, сидевший с остальными за кухонным столом. Он переоделся в темно-синюю футболку и джинсы. Мягкий хлопок облегал атлетические плечи, синий цвет оттенял необычные глаза. Клер видела его сильную загорелую шею. Она отступила за выступ стены и закрыла глаза, испытывая непреодолимое желание поцеловать его…
Тряхнув головой, Клер шагнула из укрытия и вошла в кухню. Четверо за столом поглощали завтрак в полной и абсолютной тишине. За долгие дни заточения темы для разговоров закончились даже между Милли и Лестером. Накладывая себе порцию утренней каши, Клер подумала, что все они стали похожи на супругов, которые так долго прожили вместе, что им не о чем больше говорить, кроме обсуждения телевизионных новостей.
Дэнни тщательно выскреб ложкой остатки кукурузной каши с бананом, поднялся на ноги и сказал, махнув рукой в сторону входной двери:
— Ну, это… я того.
— Чего «того»? — переспросил Лестер.
— Сматываюсь. Ухожу.
Сидящие за столом смотрели на него в немом изумлении.
— Вот так просто берешь и уходишь? — спросила Милли.
— Ага. Отпуск кончился.
— Ты проводил здесь свой отпуск? — недоуменно спросила Клер.
— В автобусе классный телек, и я запал на эту идею. — Он ухмыльнулся. — Я поймал конец футбольного сезона, посмотрел все матчи и словил кайф. А сейчас пора и на работку.
— Ты работаешь? — Милли вытаращила глаза.
— Что-то вроде того. На заправочной станции. Иногда. Я уборщик. Кто-нибудь напачкает — я уберу.
— Да неужели? — Милли с сомнением взглянула на место за столом, где только что сидел Дэнни. В луже пролитого молока медленно раскисали хлопья кукурузы, комки каши образовали причудливый узор.
— Ага. Работенка паршивая, но на жизнь хватает. И мне, и маме. — Он опять усмехнулся. — Ну ладненько, я потопал. — С этими словами он забрал свой бумажный пакет с пожитками и вышел наружу.
Четыре человека в молчании сидели за столом и смотрели друг на друга.
— И это можно назвать отруском? — только и нашлась что спросить Милли.
«Еще одним стало меньше, — записала Клер в своем дневнике некоторое время спустя после завтрака. — Найти бы способ избавиться от Милли и Лестера… Хотя еще остается Марк. У него достаточно веские причины бороться за выигрыш, но мои гораздо важней. Как я мечтаю закрыть глаза и открыть их уже в Калифорнии».
Клер действительно прикрыла глаза. Слезы, душившие ее все утро, опять прорвались наружу. Она задыхалась от необходимости встретиться с отцом, жить с ним одной семьей. Навсегда. Быть рядом с человеком, который любит ее просто за то, что она есть.
В дверь спальни, где она сидела, постучали. Клер быстро выпрямилась, вытерла слезы и захлопнула тетрадку.
— Ты одета? Можно войти? — раздался голос Марка. Он вошел, прикрыл за собой дверь и с одного взгляда все понял. Через секунду Клер очутилась в его сильных объятиях, и слезы опять потекли по ее щекам. Она уткнулась ему в грудь, не в силах больше скрывать слабости, усталости и отчаяния и полностью доверившись человеку, который был сильнее ее. Первый раз в жизни она чувствовала, что это не выглядит глупо или стыдно.
Отплакавшись, она слегка отстранилась и вытерла лицо руками.
— Извини, я…
— Ш-ш-ш, — он вытащил салфетку из коробки на ночном столике и осторожно промокнул ее лицо, — тебе ничего не надо объяснять.
— Нет уж, позволь мне, если я намочила тебе футболку, объяснить, почему я это сделала. — Клер печально улыбнулась, провела руками вокруг мокрого пятна на груди у Марка и почувствовала, как исходящие от него спокойствие и уверенность наполнили все ее существо. Она принадлежала ему и зависела от него. Как же пусто было в сердце без этих чувств раньше. — Я должна выиграть RV, потому что от этого зависит, увижу ли я своего отца.
— Эйба? Я думал, он умер.
Не Эйба. Моего настоящего отца. Я нашла его несколько недель назад. Он был просто потрясен, когда я позвонила и сказала, что у него есть дочь. Все эти годы он даже не подозревал о моем существовании.
— Как это?
— После смерти Эйба я вынуждена была продать дом. Разбирая вещи на чердаке, я нашла шкатулку с мамиными вещами, которую никогда не видела прежде. В ней был дневник, мое свидетельство о рождении с фамилией отца и несколько писем. Любовных писем. Я обратилась в частное сыскное агентство, передала им всю информацию, которой владела, и через несколько недель они разыскали этого человека. Месяц назад я впервые связалась с ним. Он просто не мог поверить.
— Невероятно! Но почему твоя мама не рассказала ему о тебе?
Клер глубоко вздохнула и поведала историю, которая была тайной на протяжении многих лет.
— Когда маме было семнадцать, она поехала на летние каникулы на ферму к своему дяде. Он держал лошадей, а мама всегда их очень любила и хорошо ездила верхом. Там она и встретилась с моим отцом, сыном фермера, живущего по соседству. Тогда он как раз был призван в армию и дожидался конца лета, чтобы уехать к месту прохождения службы. Между ними была большая любовь и большая разница в возрасте — отец старше. Когда мамины родители узнали, что у нее роман со взрослым человеком, да еще солдатом, они пришли в ярость и заставили ее прервать с ним все отношения. Так что она написала ему прощальное письмо уже в армию, а о том, что ждет ребенка, узнала чуть позже. Чтобы замять скандал, родители отправили ее обратно на ферму, где она и жила до своего совершеннолетия.
— Так ты получилась такой хорошенькой, потому что мама сорвала тебя на грядке? — Марк поддразнил так нежно, что Клер улыбнулась.
— После моего рождения бабушка и дедушка разрешили маме вернуться, но при двух условиях: она должна пообещать никогда больше не встречаться с отцом и окончить школу. Она выполнила оба, но на следующий же день после получения аттестата вышла замуж за Эйба. Так что, как ни старались бабушка с дедушкой, им так и не удалось удержать ее от ошибки в выборе мужа. — Клер вздохнула. — Все в городе считали Эйба моим отцом, потому что он появился в маминой жизни почти одновременно со мной. Мне двадцать восемь, и я ни разу не видела моего настоящего отца.
— А ему уже пятьдесят и он никогда не видел тебя.
— Точно. — Клер вздохнула. — Мне так не терпится узнать, похожи ли мы с ним. Такие же у него глаза, такой же высокий рост? Все-все.
— Почему же он до сих пор не купил билет на самолет и не прилетел сюда? Или ты могла уже уехать к нему.
— Все не так просто. — Клер проглотила опять подступившие слезы. — Он тяжело болен. У него рак. — Каждое слово давалось ей с большим трудом. — Рак легкого, если точнее. Я вижу страшную насмешку судьбы в том, что он умирает от той же болезни, которая семнадцать лет назад убила мою мать. Она ушла такой молодой, я даже не успела понять, как я люблю ее. И сейчас я в ужасе оттого, что могу не успеть увидеть отца, потерять его еще до нашей встречи.
Клер прерывисто вздохнула, изо всех сил стараясь не заплакать. Марк подошел к ней, взял ее ладони в свои и крепко сжал. Слабый намек на улыбку скользнул по лицу Клер. Марк вдруг с каким-то острым чувством вины понял, как же ему повезло: он вырос в полной семье и его родители до сих пор здоровы и живут вместе. Он всегда знал, что Клер живется нелегко, но даже не мог предположить, насколько. Какой силой духа должна обладать эта девушка, чтобы долгие годы носить этот груз в душе, насмешливо улыбаясь и давая понять окружающим, что все у нее прекрасно. Он ласково убра