Филинов полистал альбом, и на первых же страницах увидел знакомую ему девицу, подругу Эдика. А рядом с ней, с улыбкой на круглом румяном личике, со своей смешной крашеной чёлкой, стоял Анастасия Кашкина.
Он стал смотреть всё подряд, и на многих снимках видел покойную Анастасию. Она всегда была в компании самых разных людей, эти люди улыбались, они пили чай, сидя по-турецки на круглых ковриках. Они пели песни, смешно разевая рты, и позировали на фоне исторических памятников. И наконец на одном из снимков следователь заметил человека, привлёкшего его внимание.
В первый момент он принял его за господина директора. Потом, приглядевшись, понял, что его обманули стандартный деловой костюм и стрижка. Характерная стрижка с длинной чёлкой, модная в этом сезоне среди бизнесменов средней руки. И сам человек на фото неуловимо напоминал Базиля Фёдоровича. Филинов вытащил фотографию из альбома и присмотрелся внимательней.
Изображение, снятое дрожащей рукой любителя на дешёвую камеру, было нечётким. Но следователь заметил, что этот человек старше господина Акинушкина, что у него более острые черты лица, немного кривоватый нос и глубоко посаженные тёмные глаза.
Пластическая хирургия в последнее время шагнула далеко вперёд и любую кривизну носа, врождённую или приобретённую, было легко исправить. Человек со снимка этого не сделал, и знающий жизнь Филинов даже мог с уверенностью предположить, почему. Это добавило к уже сложившемуся в голове у следователя портрету характерный штрих. Портрет прекрасно укладывался в схему психологического портрета преступника, и Филинов мысленно потёр ладошки. Его интуиция тут же сыграла бравурный марш, и он с трудом заставил её умолкнуть.
Не время бить в барабаны и играть в трубы, напомнил себе следователь, и принялся пить чай с радушной хозяйкой, заедая терпкий травяной настой фруктовым рогаликом.
Следователь отметил, Кашкина и заинтересовавший его мужчина не появляются вместе ни на одном снимке. И вообще, этот человек попался ему лишь дважды, и из этих двух фото на одном он снят неудачно, почти со спины. Зато свидетельница, подружка студента, мелькала постоянно, каждый раз с разными людьми.
Филинов стал задавать вопросы, и дама охотно разговорилась. Эта милая девочка? Да, она часто бывает, приходит с молодыми людьми. Такая активная. Надо же как-то приобщать молодёжь к культурной жизни… А этот милый мужчина? Ну что вы, господин следователь, это же наш гость. Большой знаток культурных традиций и общечеловеческих ценностей. Он иногда приходит, чтобы прочитать лекции на самые разные темы. Это всегда выводит разговор на некую высоту.
Дама пошевелила пальцами, подняла глаза к потолку, пытаясь определить степень высоты беседы. Следователь не дал ей отвлечься, и задал новый вопрос.
Знаком ли этот господин с Настей Кашкиной? Трудно сказать. Дама не помнит, видела ли их вместе. К тому же Настенька всегда так много работала. Вы знаете, у неё ведь ребёнок. Его надо содержать. Ну, вы понимаете.
Филинов тщательно записал имя-отчество культурного лектора, и откланялся. Внутри у него играл оркестр, и он вышел на улицу лёгкой походкой, пританцовывая на ступеньках в ритме весеннего вальса.
***
Следователь вывел на экран данные на заинтриговавшего его гражданина лектора. Теперь можно было с чистой совестью взяться за него вплотную. Господин Акинушкин, главный подозреваемый по делу, лежал сейчас в реанимации, и в ближайшее время доступа к нему не предвиделось. Жизнь пошла своим чередом, и ничто теперь не мешало Филинову копаться в делах.
Глава 35
Секретарь посмотрел, как господин Фрезер медленно ровняет манжеты и оправляет безукоризненный галстук и поёжился. Это были симптомы грядущей грозы.
— Так они говорят, что совещание отменяется? — повторил генеральный директор. Он в последний раз огладил манжеты, посмотрел в зеркало. — Вызовите мне юриста. И пусть поторопится. Иначе мы уедем без него.
Максимилиан Фрезер липким, тяжёлым взглядом проследил, как юрист торопливо забирается в салон. Кивнул шофёру Феде, и машина тронулась. Директор был мрачен, и на душе у него вместо приятного трепета ворочались дурные предчувствия.
Сегодня был важный день. Он ждал его давно, и даже собирался насладиться плодами победы над фирмой «Бейбиберг». Сегодня в уютном маленьком ресторанчике пела Виолетта, и он распорядился доставить ей цветы. Её любимые фиалки. Даже мысль о возможности отмены этой редкой радости приводила его в ярость.
У входа в здание, где размещалась фирмы «Бейбиберг», как всегда, наблюдалась суета. Время было предобеденное, но граждане в офисных одеждах уже торопливо сбегали по ступенькам и расходились кто куда, стуча каблуками и ботинками по фигурным плиткам тротуара.
В холле было тихо, пустынно, и пахло свежеотмытыми полами. Господин Фрезер, сопровождаемый секретарём и юристом, двинулся к кабинету директора. У кадки с пальмой путь им преградил человечек, похожий на тощего пингвина. Человечек был свеж, элегантен, благоухал ароматом дорогого одеколона. И он сжимал в ухоженной руке папку с документами. На папке блестел золотым тиснением символ фирмы «Бейбиберг».
— Господа, — вежливо сказал человечек с папкой, ласково глядя на гостей, — предъявите пропуск.
Господин Фрезер воззрился на неожиданную помеху, и двинулся было дальше. Блеснули ослепительные манжеты, рука в элегантном пиджаке преградила ему путь, и юрист фирмы повторил:
— Пропуск, господа.
Юрист позади господина Фрезера кашлянул. Два специалиста встретились взглядами, и кивнули друг другу, как хорошие знакомые.
— Простите, на каком основании, коллега? — спросил юрист Фрезера.
— Очень просто, господа. — Юрист фирмы «Бейбиберг» открыл папку и полистал бумаги. — Вы явились в момент проведения пожарных учений. Персонал фирмы отсутствует, кабинеты закрыты, а проход строго по пропускам.
— Да это просто смешно, — господин Фрезер начал закипать. Детский сад какой-то. Придумали учения, дилетанты. Никакие отсрочки им не помогут. — Вызовите нам господина Сутейкина, старшего менеджера. Он должен был подписать документ о передаче прав.
— Это невозможно. Господина Сутейкина нет на месте.
— Так вызовите его!
-Невозможно. Господин Сутейкин уехал в отпуск. И, предупреждая ваш следующий вопрос, скажу, что от этого господина вам всё равно не было бы пользы.
— Вот как? — тихо сказал юрист Фрезера.
Юрист фирмы кивнул:
— Вот именно. Старший менеджер временно отстранён от своих обязанностей в связи с внутренним расследованием, и отправлен в отпуск.
— Тогда найдите нам другого заместителя. Ведь должен был ваш директор его назначить?
Юрист улыбнулся. Пожал пингвиньими плечами:
— Очевидно, должен. Но, боюсь, он этого не сделал. У меня нет на руках соответствующего документа.
— Кто у вас следующий по старшинству в вашей фирме? — с холодной яростью спросил господин Фрезер.
— Никто. Остались простые исполнители. Должно быть, вы не знаете, господа, что господин Акинушкин, в силу сложившейся традиции, совмещал несколько руководящих должностей. Обычно его заменял господин Сутейкин. Но теперь господина Сутейкина нет, и обязанности директора по-прежнему исполняет господин Акинушкин. Собственной персоной.
— Которая сейчас лежит в реанимации, — процедил господин Фрезер. Дурные предчувствия начинали сбываться. Он чувствовал себя обманутым в дурацкой игре на кулачки. Но каков Базиль! Этот чистюля, выскочка с университетским образованием! Лежит себе в больнице, с него и взятки гладки. Если бы Фрезер не был уверен, что никто по доброй воле не согласиться переломать себе все кости об асфальт, он решил бы, что Базиль разбился нарочно.
Хорошо, мы ещё посмотрим, чья возьмёт.
— Пустите-ка, любезный, — сказал он юристу. — Мне нужно зайти в кабинет вашего директора. Базиль должен был оставить мне кое-какие бумаги.
Главное, занять кресло. Пойди-ка, выгони его потом оттуда. Он двинулся на тощенького юриста, секретарь последовал за ним.
В грудь Максимилиану Фрезеру уткнулся твёрдый, как гвоздь, палец, и он остановился, не в силах сделать ни шага. Он поднял глаза и увидел прозрачные глаза здоровенного блондина, глядящие на него без всякого выражения.
Секретарь за спиной шефа еле слышно вздохнул, а юрист кашлянул. Он единственный не тронулся с места.
Господин Фрезер оглядел загородившего ему путь верзилу, и ему стало не по себе. Он уже видел раньше этого типа, у себя в кабинете. Только тогда тот был одет в элегантнейший костюм от Бруччи, и сидел в кресле одного из совета директоров. Но взгляд был точно такой, и Фрезер до сих пор помнил укоризненно качающийся перед своим носом палец блондина, вслед за этим растворившегося в воздухе кабинета генерального директора.
Теперь блондин был одет в оливкового цвета рабочий комбинезон, обшитый многочисленными кармашками. Из некоторых кармашков даже торчали какие-то железки. Но это, несомненно, был он.
Блондин посмотрел поверх плеча господина Фрезера, и тот оглянулся. Позади всех, неведомо как здесь очутившись, стояла веснушчатая девица. В строгом деловом костюме и туфлях лодочках. Она, не отрываясь, смотрела на блондина, и мгновенно вспотевший господин Фрезер почувствовал себя меж двух огней.
Словно не заметивший всего этого юрист фирмы «Бейбиберг» опять заглянул в свою папку, и сказал, шелестя бумажками:
— Если у вас ещё остались какие-то вопросы, господа, прошу вас отложить их до выздоровления господина Акинушкина. А пока вы можете посетить наш сайт, где вы найдёте много интересных предложений…
Веснушчатая девица, не отводя взгляда от верзилы-блондина, попятилась, сделав знак своему работодателю, господину Фрезеру, следовать за ней. Тот пошёл вслед за девице к лифту, с облегчением выйдя из-под невидимой линии огня.
Они в полном молчании пересекли холл, вошли в лифт, который неторопливо тронулся, унося их вниз. Фрезер дёрнул на себе галстук, ослабив узел. Кажется, всё это время, пока длился молчаливый поединок, он не дышал. Он открыл рот, свирепо глядя на девицу, но она прервала его: