Что еще?.. Ну конечно, та акция с покушением на убийство, когда он вместе с Агеевым находился у Юлии Фединой, не лезла ни в какие ворота! Это, казалось, что-то такое вообще из театра абсурда! Просто так, ни с того ни с сего, явиться в дом и пытаться застрелить всех, кто находится в квартире? Бред! Но, размышлял Юрий Петрович, именно зверь, загнанный в угол, и способен на алогичные поступки!
Если прикинуть, сколько в последнее время тот же Носов-старший успел получить оплеух, выходило немало.
Ну уж не говоря о тех троих бандитах, с которыми покончил следователь Мансуров, прежде чем покончили с ним самим, его постигла явная неудача с адвокатом – там, в вологодских лесах. У него сгорел синим пламенем хранитель оружия, Кирьяк этот. Одновременно сильно засветился сынок. И уже просто, как говорится, накрылся медным тазом личный телохранитель… Есть о чем задуматься.
Касаемо сынка получилось очень удачно в том смысле, что Лида обнаружила-таки среди старых фотографий «визитку», как ее называли, армейскую фотографию Григория Носова, где тот был снят в камуфляжной форме, в лихо заломленном берете, с уголком полосатого тельника на груди. Простое такое и мужественное лицо рядового защитника Отечества. Нестарая фотография, на что указывала и подпись Гриши на обороте, всего каких-то восемь лет с тех пор прошло. А вот в квартире на Новослободской оказалась пустышка. Вообще никаких тебе документов, будто здесь никто и не жил…
С фотографией Григория Денис Грязнов немедленно помчался в ДЭЗ на Тихвинскую, к Алевтине Николаевне Сергушиной. И там он выложил перед ее носом на письменном столе с десяток похожих армейских фотопортретов, которые делают практически по единому образцу: раньше – у развернутого знамени части, теперь просто так, по желанию заказчика.
Алевтина Николаевна надела очки, всмотрелась в фотографии и уверенно выбрала Гришу.
– Он был постарше, – сказала начальница, – и в основном молчал, но это был он. А фотография какого года? – Она перевернула снимок, прочитала и понимающе кивнула: – Абсолютно уверена, что он. Но почему Григорий? У него же в паспорте было… минутку! – Она вытащила из стола свою тетрадку, в которой пыталась искать квартиросъемщика еще в прошлый раз, посмотрела и сказала: – Вот он, Говорыкин Петр Афанасьевич, я, как вы уехали, сразу записала себе – для памяти. Чтоб после не искать. А по паспорту был он шестьдесят восьмого года, ну да, тогда тридцать два и было, я уж вам докладывала…
– Сейчас составим акт опознания – и вы все подпишете…
– Да уж какой разговор! Закон – главное!..
Но самым примечательным был, пожалуй, не этот факт опознания – Денис был почему-то уверен, что так оно в конечном счете и будет, – а ход, который сделал, узнав об удачном опознании, Вячеслав Иванович Грязнов.
Илья Андреевич был в бешенстве. Все в буквальном смысле валилось из рук. Ну а последним штрихом, жирным таким черным крестом, перечеркнувшим его конкретные планы, оказался арест идиота Паши, тупого болтуна, не сумевшего сделать совершенно элементарного дела…
Прождав в тот день не менее часа, которого должно было хватить на все про все с избытком, он сам набрал номер мобильника Паши.
Пошли долгие гудки, – значит, включен. Но почему не берет трубку? Уж и ждать надоело. И потому, когда услышал долгожданное «алло?», сорвал свою злость, не особо беспокоясь, что мог проколоться.
– Ну ты что там, твою мать?! Охренел совсем? Почему не докладываешь?! – и еще кинул парочку фраз похлеще, для порядка.
– Простите, вам кого? – ошарашил его вежливый вопрос.
– А я куда попал? – растерялся Илья Андреевич, чуя почему-то вдруг холодок на спине.
– Да попали-то вы правильно, Илья Андреевич, – насмешливо сказал отчего-то знакомый голос. – Вам ведь Павла Стихина, так?
– Ну? – уже испугался Носов.
– Не может он взять трубку. Валяется, вон он, связанный. Ждет, когда за ним приедут. А вы не стесняйтесь, спрашивайте, я отвечу. Я ведь вас сразу узнал. Это адвокат Гордеев с вами беседует, помните такого? Я уж подумал, что вы ко мне – за помощью. Как считаете, рано еще? Или самое время?
– Ах ты!.. – Грозный рык Носова оборвали короткие гудки.
Как он себя материл за собственную несдержанность. Но успокоился лишь после того, как понял, что разговор ни к какому делу не подошьешь. Ни свидетелей у них, ни самого факта разговора. Не докажете! А телефоны он всем охранникам выдавал без определителей – опасно же. И потом, адвокат сам сказал, что ментовка еще едет, значит, и никакой записи с мобильника вести не могли. Но на всякий случай Илья Андреевич решил на какое-то время сбавить темп, приутихнуть. И так уже обкладывают со всех сторон…
Гордеев в свою очередь также понимал, что из факта телефонного разговора с Носовым ничего не выдоишь. Не такой он дурак, да и проверка на мобильнике номера абонента не показала. Но тем не менее звонки к Юлии и Лиде от Носова прекратились. Он ничем больше не интересовался, не давал советов, не высказывал даже сочувствия по поводу действий своего же охранника – вот такая сволочь. Затих, одним словом. Но верить ему было нельзя, и теперь по договоренности с Денисом Грязновым, обеих женщин охраняли Филипп с Николаем Самохиным. А по существу, возили их на своих тачках. Юрий Петрович от личной охраны отказался, но осторожности не убавил.
И вот наконец нашлась фотография Носова-младшего…
Вячеслав Иванович не хотел устраивать большого спектакля, он позвал к себе в кабинет только одного Дениса, велел ему сидеть молча и, набрав служебный номер телефона Ильи Андреевича Носова, включил клавишу спикерфона – то есть громкую связь.
После нескольких гудков послышался мягкий женский голос:
– Вы звоните в фирму «Феникс». Представьтесь, пожалуйста, и изложите вкратце вашу просьбу. Будьте любезны сразу после короткого гудка. У вас есть ровно минута. Спасибо.
Раздался короткий гудок, и Вячеслав Иванович сообщил:
– Говорит генерал Грязнов. Московский уголовный розыск. Попрошу президента вашей фирмы господина Носова Илью Андреевича немедленно связаться со мной по номеру, который высвечен у вас на табло.
И нажал клавишу, отключив аппарат.
– Подождем, – сказал просто. – Сейчас там началась беготня. Но – пусть, так надо, а то уж больно храбрые все стали…
Денис улыбался, видя решительность дядьки. Он еще не догадывался о причине, подтолкнувшей Грязнова-старшего на прямой разговор с Носовым. На месте дядьки, да еще после опознания, он бы, Денис, просто отправился в офис «Феникса» на Земляной Вал, устроил там легкий шмон и задержал президента. Понимая при этом, что действия совершаются все же незаконные. Но очень хотелось быстрейшего торжества справедливости…
Звонок, естественно, раздался, но не оттуда, откуда ожидали его Грязновы, а с Житной, из Министерства внутренних дел.
– Вячеслав Иванович? Добрый день, Громов беспокоит…
Игорь Александрович Громов был полковником и первым помощником первого же заместителя министра, вот так!
– Здравствуй, Игорь Александрович, чем обязан?
Клавиша была снова нажата, и Денис слышал далее чуть сдерживаемое дыхание министерского помощника, будто у борзой перед рывком за дичью.
– Да нет, – вероятно, заулыбался тот, – это мы обязаны. Мой шеф попросил выяснить у вас, какие проблемы в связи с фирмой «Феникс»? Что там у вас за пожар?
– У нас? – удивился Грязнов. – У нас снег валит вовсю. А при чем здесь фирма? Я что-то не понимаю вопроса. Старый, что ли, становлюсь?
Денис подумал, что дядька высказал очень неосторожное замечание в свой адрес: именно этот аргумент всегда выдвигает в первую очередь высокое начальство, когда желает избавиться от неудобного сотрудника.
– В двух словах, Вячеслав Иванович, – почему-то заторопился помощник. – Шефу был звоночек от президента «Феникса», Носов его фамилия. Говорит, что его зачем-то срочно в МУР вызывают. Вот он и волнуется. Так что прикажете доложить?
– Слушай, Игорь Александрович, я все никак не удосужусь узнать, а что, этот «Феникс» – тот самый, что на Рублево-Успенском поселки возводит, да?
– Точно, та самая фирма.
– Ах вон оно что! А я и не понял сразу. Нет, ты доложи первому заместителю министра внутренних дел, что лично у меня к фирме, которая строит европейские коттеджи для нашей правительственной элиты, вопросов нет и неизвестно, появятся ли вообще. А вот к отдельным, как говорится, ее партнерам – отчего же? Если воруют. Или убивают. Или там еще чего-нибудь противозаконное творят… А так – нет. Мне с президентом фирмы поговорить надо. Накопились тут кое-какие вопросики. Семейного, я бы сказал, порядка.
– Так о чем допрос-то?
– А кто сказал: допрос? Вопросики! Это, выходит, не я, это ты, Игорь Александрович, хуже слышать стал. Так ты передай своему шефу, пусть Носов не боится, быстренько едет на Петровку. Поговорим и потом решим, как жить дальше.
– А по существу? Если шеф спросит? А он точно спросит.
– По существу, говоришь? Да вот и скажу, чего темнить? Есть у этой фирмы охранное агентство. Так эти охранники, стало быть, сильно расшалились в последнее время. А кто ответ держать должен за все их шалости? Сам президент.
– Но ведь, прости, у агентства, поди, свой начальник есть? Зачем же сразу президента?
– Выходит, Игорь Александрович, я лучше твоего информирован. В бегах их начальничек. Уж два года как. Впору в розыск объявлять. Вот так, брат, и доложи. Но это давай между нами, я тебе и так больше положенного по телефону наболтал… Да, и еще пара слов. Если будешь Носову сам звонить, скажи, чтоб поторопился, а то я ОМОН за ним пришлю. Позора не оберется.
Грязнов посмотрел на племянника поверх очков и молча засмеялся.
– Не, ты понял, племяш, что делается? А сам наверняка думаешь, чего это он, старый дурак, церемонии разводит? Взять бы тот же ОМОН, слетать в «Феникс», арестовать там всех – и в Петры. Верно?
Денис кивнул.
– Оно-то бы верно, – развел руками Вячеслав Иванович, – но надо же дать возможность и таким вот звонкам состояться. Чтоб ощущение реальности кое у кого не терялось…