– Жаль, что они не смогли вспомнить, как выглядел человек на крыше, – вздохнула вивене. – По описанию он похож на того, кто в тебя стрелял, но…
Описание состояло из слов «высокий, в плаще, вроде тощий, и волосы навроде темные… или светлые». В целом под него подходил и стрелок, и еще несколько десятков тысяч жителей Фаренцы. А вот бодрый старичок был намного наблюдательнее.
– Зато теперь мы знаем, как произошло похищение. Это уже немало.
– Но чем нам это поможет?
– В следующий заход я расспрошу жителей о большой темной гондоле с закрытой кабиной и тремя гребцами.
Они вернулись в дом. К этому времени уже был накрыт обед, к которому подошли Лонгсдейл, пес и ведьма. Джен, как всегда, ни крошки не клюнула, и Натан в который раз этому подивился, потому что Валентина ела с большим удовольствием.
– Мы нашли свидетеля, – сказал комиссар. – Старик по соседству видел, как в ночь похищения Уркиола выбежал из дома и некоторое время сновал вокруг, пока вдруг не упал. Очевидно, из-за выстрела отравленной иглой. Сокола тоже подбили. Тут же к ним подплыла большая темная гондола с кабиной, трое человек связали и засунули туда консультанта, положили сокола в клетку и отчалили.
Лонгсдейл оживленно встрепенулся:
– А куда именно?
– Пока – в неизвестном направлении. Но тут главное – систематический опрос. Через несколько дней я буду знать, куда они уплыли.
– А если чернокнижник сделал лодку невидимой? – с сомнением спросила Джен.
– Какую-то часть маршрута мы все равно проследим. Утром я прочел документы, которые прислал Саварелли. В истории монастыря вроде бы все чисто. Чародеев и чернокнижников не нашел. А у вас что?
– В лаборатории Камальо хранились обычные амулеты, книги и немного зелий, – сообщил консультант. – Ничего сверхмощного или редкого. Он даже не особо просвещенный чародей.
– Н-да, но тут вопрос в том, сам ли наш банкир все это добыл или ему кто-то их дал. Надо бы выяснить, не случалось ли в последнее время несчастий, болезней или разорений у его конкурентов.
– Думаю, это вполне по силам инквизиторам. Зря вы им не доверяете, – укорил Лонгсдейл. – Братья Лука и Маттео вчера вполне успешно справились…
– Только чуть не померли от шока, а так да, вполне успешно. Пироман все носится со своей идеей, – проворчал Бреннон. – А я никак не могу ему втолковать, что люди, которые в первый раз… – Комиссар резко смолк.
– Что такое, Натан? – спросила Валентина. – Тебя что-то встревожило?
Бреннон уставился в тарелку, накручивая на вилку длинные мучные штуки в рыбном соусе. Не очень-то хотелось выплескивать на окружающих свою паранойю…
– Пегги забрала клочок документа к Редферну. Я все думаю, насколько изобретательным должен быть чернокнижник, чтобы сделать такую штуку, – и насколько пугающим, раз Камальо согласился такое носить. Зная, что контракт буквально может его убить.
– Дорогой, о чем ты? – нахмурилась Валентина. Лонгсдейл и Джен смотрели на него непонимающе, но пес настороженно подобрался.
– Видел я такое, – буркнул комиссар. – В бандах каждый первый главарь похожие порядки устанавливает. А Редферн мог быть отнюдь не единственным, кому пришло в голову сколотить отряд из людей, обученных магии.
Пес задумчиво покивал, но Лонгсдейл заметил:
– Наличие одного сообщника – еще не повод сразу думать о банде.
– Вы, людишки, на что только не способны, – покачала головой ведьма, – но делиться знаниями о волшебстве – это ж не магазин обнести!
У Натана тоже имелись сомнения. Пока что из всех чародеев, с которыми он встречался, ни один на самом деле не хотел делиться знаниями. Даже Энджел взялся за обучение всего одной, пусть и очень баламутной девицы. Джен выглянула в окно и недовольно сказала:
– К нам опять плывет лодка кардинала. Мы так скоро в монахов превратимся!
– Надеюсь, он что-нибудь раскопал о брате настоятельницы. – Бреннон встал. – Вы поедете со мной?
– Я останусь здесь, – ответила Валентина. – Небезопасно бросать дом без присмотра.
– А я поеду, – сказал Лонгсдейл. – Рыться в вещах Камальо смысла нет – они ничем не примечательны, и пользовался ими только сам банкир.
– Наш чернокнижник – чертовски ушлый тип, – проворчал комиссар. – Зуб даю, он намеренно завел сообщника, чтобы нигде не оставить своих отпечатков.
Консультант только вздохнул. Пес с видом «опять эти проклятущие лоханки!» неохотно поплелся следом за ведьмой, комиссаром и Лонгсдейлом.
Молчаливый гребец (не брат Лука, а уже другой) доставил их к кардинальскому дворцу. Клерк проводил их к его преосвященству, и, едва переступив порог, Бреннон удивленно поморщился: по кабинету распространялся странный, на редкость гнусный запах, который источала корзина на полу. Саварелли, заложив руки за спину, мрачно на нее смотрел.
– Полюбуйтесь, – буркнул он. – Сегодняшний улов рыбаков.
Пес прижал уши и заворчал. Комиссар заглянул в корзину, зажав нос. Внутри копошилось нечто смутно похожее на рыбу – оно, точнее, они были еще живые, но при этом буквально разлагались на глазах, превращаясь в бурую массу. Лонгсдейл и пес быстро оттеснили Бреннона от корзины. Консультант резко спросил:
– Кто это привез?
– Рыбаки. С утра вышли на промысел, увидели улов и бросились к священнику…
– Зачем? – не понял Бреннон. Ведьма без спросу открыла окно, смердело лихо.
– Церковь пользуется значительным влиянием, – с усмешкой пояснил Саварелли. – Падре немедленно отправился с рыбаками и корзиной к нам, а мы временно всех задержали для выяснения подробностей. Хотите их допросить?
– Может, я сначала сожгу эту пакость? – предложила Джен. – Вид такой, будто там что-то заразное.
Кардинал поспешно отступил.
– Кто-нибудь касался рыбы? – резко спросил Лонгсдейл.
– Мы – нет, но рыбаки – да, когда вытаскивали ее из сетей.
– Изолируйте рыбаков вместе с падре и всеми инквизиторами, которые их допрашивали. Никто не должен с ними контактировать, пока я не пойму, что это такое и насколько оно заразно.
– Но это же рыба, – неуверенно возразил кардинал. – Чем от нее можно заразиться?
– Не знаю, – процедил Лонгсдейл. Джен, держа корзину на вытянутой руке, вышла из кабинета Саварелли. – Это меня и беспокоит. Я немедленно заберу корзину в свою лабораторию.
– Тогда, – подумав, изрек его преосвященство, – могу ли я предложить комиссару и его супруге погостить в моем доме?
Бреннон не мог ему сказать, что вряд ли Валентине грозит опасность от тухлой рыбы, поэтому сдержанно произнес:
– Благодарю, мы над этим подумаем. Собственно, наше расследование наконец дало некоторые плоды. – Он коротко рассказал о результатах опроса соседей. – Меня пока что больше занимает другой вопрос: будет ли чернокнижник и впредь пытаться нас извести или все же примется за то дело, ради которого убил девятерых девочек? Если действует целая банда, то у него вполне хватит сил и на то и на другое. Поэтому мне кажется, что будет нелишним наконец вызвать сюда еще пару-тройку консультантов.
– Один банкир – это еще не банда, – с некоторым недовольством покачал головой Саварелли. – Чем вас не устраивает работа моих инквизиторов?
– Если у чернокнижника есть другие подельники с магическими фокусами в кармане, то я не хочу рисковать жизнями ваших людей.
– Я еще раз свяжусь с коллегами, – сказал Лонгсдейл. – Где ваши рыбаки выловили эту рыбу? Я отправлю Рейдена, чтобы он изучил это место.
– Кстати, а вы можете, используя ваше церковное влияние, временно приостановить лов рыбы? – спросил Бреннон. – Если эта дрянь и впрямь заразна, то лучше не рисковать.
– Я попробую, – нахмурился кардинал. – Мне придется посетить дожа и поговорить с ним. Хорошо бы взять с собой рыбу как наглядное…
– Нет! – отрезал Лонгсдейл. – Исключено!
Бреннон задумчиво опустил голову. В дневниках Редферна, где-то на первых страницах, было указано, что зимой 1630/31 года, когда на Лиганте появился провал, в городе свирепствовала чума. Хотя комиссар не очень понимал, как дохлая рыба может быть связана с чумой, он решил потолковать с пироманом насчет его темного прошлого.
Труднее всего Маргарет всегда давалось ожидание, в том числе и в магии. Энджел завороженно смотрел на клочок в прозрачном шаре и ничего не делал, только постукивал пальцами по подлокотнику. При этом глаза наставника буквально светились от бурной работы мысли, и девушка пожалела, что не может, как случилось однажды, снова увидеть этот ураган идей, образов и представлений. У нее сердце замирало, когда Энджел так выглядел – настолько погруженным в свои мысли, что они казались видимыми, почти как нимб.
– Н-да, – наконец изрек Редферн и поднялся. Шар, сотканный из неведомой науке смеси заклятий, парил перед ним и загадочно поблескивал.
– Ну? – нетерпеливо спросила Маргарет. – Что вы будете делать?
– Пока еще не решил.
– Но его можно как-то достать оттуда?
– Зачем? Наша цель – не вытащить остаток контракта, а отследить по нему чернокнижника. Этим и займусь.
– А я? Что мне делать?
Наставник помолчал, осторожно взял ее за руку и спросил:
– Вы хотите ко мне присоединиться?
– Конечно! – выпалила Маргарет. Энджел коснулся губами ее руки, и девушка едва удержалась от того, чтобы провести ладонью по его волосам. Ей с каждым днем становилось все труднее удерживаться на этой грани. Несмотря на вчерашнее. Особенно после вчерашнего. Как будто каждый раз, когда Энджел позволял себе минуту слабости и открытости, он становился все ближе.
«Нельзя же, в конце концов, прятаться вечно», – подумала мисс Шеридан, спускаясь следом за наставником в лабораторию. Она все еще иногда просыпалась от кошмаров, но если не делать шагов навстречу, то никогда не сдвинешься с места.
– Итак, что вы думаете? – спросил Энджел, установив шар на треноге.
– Ничего, – призналась девушка. – Мистер Лонгсдейл прислал список заклятий, но они так переплелись в результате одновременного использования, что уже и не угадаешь, как они прореагируют, если хоть одно тронуть.