– Этот тип начинает меня пугать.
– А раньше не пугал?
– Раньше мы не знали, насколько глубоко он залез на ту сторону. Практически все, что мы нашли в его логове, предназначено для того, чтобы шарить по той стороне.
– Я и раньше встречал таких, – сказал Энджел. – Правда, они кончали плохо. С той стороной шутить нельзя, так что любители там полазить быстро переходили в мир иной.
– Что им там вообще надо? Там же ничего нет, кроме нечисти.
– Вы ошибаетесь. Та сторона – источник неисчерпаемой мощи, потому некоторые чародеи и хотели пробраться туда, прокрутить дыру и пользоваться неограниченным запасом сил. Ведь, в сущности, ни один человек не может колдовать по-настоящему долго. Он просто умрет, растратив все свои силы.
– Значит, надо присосаться к источнику вроде вашего озера, – проворчал комиссар. – Или реки, над которой построил свою лабораторию Ройзман.
– Именно.
– Ну вот вам и мотив, – заключил Бреннон. – Одного не могу понять – чернокнижник же вроде не идиот. Неужто до него не доходит, что произойдет, если он взломает купол над Лигантой?
– У этих типов пробелы в знаниях находятся в совершенно неожиданных местах. Впрочем, он не только умен, но и самоуверен. Может, он полагает, что если проделать в куполе небольшую щель, то процесс будет контролируемым.
– А зачем ему Паоло Уркиола? Причем заметьте, чернокнижник успел куда-то вывезти пленника.
– Многоразовая жертва, – устало ответил Энджел. – Помнится, вы это уже обсуждали с Лонгсдейлом. Поскольку консультанта нельзя убить, то его, в отличие от человека, можно приносить в жертву несколько раз.
– О господи, – пробормотал комиссар. – Вот же скотство…
– Консультантов нельзя использовать в тех ритуалах, где требуется душа, – как, например, при открытии или закрытии провала. Но это чернокнижнику и не нужно, провал у него и так есть, будь он проклят.
– А еще у него имеются сообщники. Кажется, я видел кроме него троих или четверых. Плюс тот, кого мы скормили нежити.
Пироман прикрыл глаза, откинулся на спинку кресла и прошипел:
– Похоже, кто-то успешно принялся создавать организацию, о которой я вам говорил. Но только не ради общего блага, а ради своего собственного.
Бреннон почувствовал что-то вроде укола совести. Получалось, что, пока он отговаривал пиромана собирать людей, какой-то ублюдок успешно навербовал себе сообщников. Да и кардинал тоже обучил инквизиторов, хотя в церкви подобное под прямым запретом…
– Вы правы, – со вздохом признал комиссар. Редферн поднял бровь. – Будь у консультанта Уркиолы штат помощников – до такого бы не дошло.
– Я вижу, успехи Саварелли в обучении инквизиторов весьма вас впечатлили. Как они там, кстати?
– Валентина вылечила физические травмы, что до душевных… не знаю. Я все еще не уверен, что люди способны без последствий перенести столкновение с чем-то подобным. Это все же не упыря веслом уработать.
– Веслом? – со смешком воскликнул Энджел, и Бреннон рассказал о встрече брата Луки с мараббеккой.
– Однако теперь перед нами другой вопрос, – вернулся к делу комиссар, когда Редферн перестал хохотать. – Лонгсдейл сказал, что чернокнижник, скорее всего, использовал прыжковый амулет, как Ройзман. Открыл портал черт знает куда.
– Ну, в таком случае его легко отследить.
– Да, но куда он мог сбежать? Я бы на его месте рванул куда-нибудь в Мазандран или Терра Нову. Ну или в порт, откуда можно быстро отплыть на край света.
– С чего вы взяли? – спросил Энджел. – Я как раз уверен, что чернокнижник все еще рядом с Фаренцей. Он просто не сможет вот так бросить провал.
– Почему? – не понял Натан. – Он уже видел в деле и Валентину, и ведьму, так что прекрасно понимает, что по крайней мере для Джен спалить их всех – плюнуть и растереть. Да и инквизиторы его в покое не оставят. Вряд ли ему по силам одолеть не одного консультанта, а трех-четырех.
– Вы кое-чего не улавливаете, – терпеливо ответил пироман, покряхтел и поудобнее устроился в кресле. – Для вас провал на Лиганте не имеет никакой ценности, а вот для чернокнижника – это все равно что бросить груду золота. Много вы знаете людей, способных невозмутимо бросить огромный клад?
– Немного, – со вздохом признал комиссар и поднялся. – Однако если чернокнижник будет отираться рядом и пытаться пролезть к провалу, нам надо поспешить. Хоть я и думаю, что он скорее на пути в дебри Терра Новы, я лучше вернусь в Фаренцу и предупрежу остальных.
Натан взглянул на Маргарет. Она спокойно спала, и он ей позавидовал. Самому комиссару до спокойного сна было как до луны.
Устроившись в кресле около камина в кабинете кардинала, Бреннон с благодарностью принял из рук его преосвященства горячий пирог и кофе и рассказал о том, что сообщил Энджел Редферн, не забыв упомянуть про Молот Гидеона. Саварелли некоторое время хмуро молчал, а потом спросил:
– Если мы эвакуируем всех горожан и вы примените это заклятие, то что будет потом с Фаренцей? Смогут ли жители вернуться?
Комиссар вздохнул:
– Нет. Город будет полностью уничтожен, этот Молот – самое последнее средство. Именно поэтому я хочу как можно скорее найти чернокнижника.
– А если вы воспользуетесь Молотом – он закроет провал навсегда?
– Да.
Кардинал погрузился в тяжкие раздумья.
– Сложно будет убедить людей покинуть город, и уж тем более – если они поймут, что не смогут вернуться. Оставить без дома сто шестьдесят тысяч человек… – Его преосвященство покачал головой: – Дож на такое не пойдет.
– Пусть лучше умрут от чумы или пойдут на прокорм начисти?
– Вы это понимаете, я понимаю, мои люди тоже. Но как вы объясните все дожу и Золотому Совету?
– Н-да, проблемка. – Комиссар потер бородку. – В таком случае нужно ускориться с поисками этого урода. Вы его разглядели?
– Нет, увы. Но видел трех человек – его сообщников. Четвертого сбила моя лодка. Мне это не нравится.
– Еще бы, черт подери! Вероятно, у него есть другие подельники. Ладно. Ваши люди все еще работают на складе?
– Да. Закончат сегодня к ночи, я полагаю. Синьор Лонгсдейл и его… его… – Кардинал запнулся. – Оно тоже там. Ну, это… которое Рейден.
– Джен, – недовольно проворчал Натан. – Она ведьма.
Саварелли поперхнулся пирогом и надолго умолк. Комиссар его не винил – у преосвященства уже которые сутки шло потрясение за потрясением.
– Я, собственно, почему пришел. У нас в департаменте есть полицейский художник, рисует подозреваемых и жертв. Может, у вас тоже такой имеется? Думаю, Джен вполне могла разглядеть чернокнижника – вряд ли ее ослепил свет той стороны.
– Есть такой, – кивнул кардинал, – брат Джованни. Я вызову его и отправлю вместе с вами к складу.
– Хорошо. – Натан утер салфеткой губы и пальцы. – Закончим с портретом – и я верну брата Джованни к вам, а сам отправлюсь в дом Уркиолы – встречать консультантов. Благодарю за пирог. Отличный завтрак.
– Я передам моему повару, – просияв, ответил кардинал. – Еда – то немногое, что сглаживает мою жизнь в этом отвратительном климате.
– Разве вы не отсюда?
– Нет, я родом из Бенедески. Чудесный край апельсинов, вина и оливок. Не хотелось бы, чтоб чума из провала докатилась и до него.
– Не допустим, – процедил комиссар. – Даже если придется взяться за Молот.
Толстенький, кругленький брат Джованни заметно трусил и дрожал все сильнее по мере приближения лодки к остаткам склада. Периметр Лонгсдейла успешно распугивал зевак, но комиссара отдельно расстроило полное равнодушие полиции к произошедшему. Если б такое случилось в Блэкуите, то на месте преступления оказались бы и лично Бройд, и его зам, и весь комиссарский состав департамента, не говоря уже о рядовых полицейских.
– Порядочки у вас тут, – проворчал Натан. – Почему полиция не работает как надо?
– А как надо? – робко спросил брат Джованни. Он прижимал к груди сумку с карандашами и бумагой и опасливо озирался по сторонам.
– Оцепление выставить хотя бы…
– Что вы, сеньор! Для такого нужно сначала уговорить всех важных людей, которые держат тут склады, получить согласие главы квартала и главы купеческой гильдии, а это значит, что начальнику полиции придется предлагать им услуги в оплату…
У комиссара глаза вылезли на лоб:
– Услуги в оплату за свою же работу?!
– Да, сеньор.
– Ну и варварство, – пробормотал Бреннон. Понятно, почему Уркиолу не вдохновило сотрудничество с местной полицией. Уж лучше инквизиция.
Ведьма встретила их около склада. Инквизиторы сновали туда-сюда, ящиками стаскивая улики в лодки. Склад теперь выглядел как почерневшие, обугленные руины. Одна стена просто исчезла, перекрытия, лестницы, балки – все перекосилось. А уж сколько улик было погребено в водах канала или просто сгорело…
– Всю нежить я сожгла, – доложила Джен. – Тут безопасно. Если, конечно, склад не рухнет.
– Что внутри?
– Куча штук, которые чернокнижник спер у консультантов, и всякое барахло для вылазок на ту сторону. Лонгсдейл сказал, что по большей части оно малоэффективно. Все книги сгорели, так что, даже если чернокнижник нашел там необходимые заклятия, мы уже никогда не узнаем – какие именно.
– Это плохо. Пироман просил отыскать книги и передать ему.
– Могу вручить горстку пепла, – хмыкнула Джен и кивнула на инквизитора, который жался к лодке: – Что это за жирненький хомячок?
– Это брат Джованни, художник. Его прислал Саварелли, чтоб ты описала ему людей, которых видела. Особенно чернокнижника.
– И что мы будем с этими портретами делать? Бросать в них дротики?
– Опознавать преступников.
Ведьма скептически хмыкнула, но спорить не стала и направилась к инквизитору под строгое напутствие комиссара «Веди себя хорошо и ничего с ним не делай!». Натан же подошел к Лонсгдейлу, который, рассматривал в лупу клочки бумаги, разложив их на остатках кирпичной кладки,
– Как себя чувствуют мисс Шеридан и мистер Редферн? – спросил консультант после приветствий. Пес взволнованно уставился на комиссара.