– Сэр! Сэр, очнитесь же!
– Я… сейчас… – с трудом выдавил Бреннон. Он выпрямился, все еще опираясь на плечо ведьмы, заморгал, чтобы прогнать туман из глаз, и наконец увидел дрожащий, прерывистый контур вращающегося портала. Горожане вокруг разделились на две части – одни все еще глазели на темные тучи над Лигантой, а другие таращили глаза на портал, подергивающийся, точно в судорогах.
– Да разгоните же их! – прохрипел Натан. – Убрать отсюда всех гражданских!
Инквизиторы попытались выстроиться в цепь вокруг портала, но поздно – из него выскочила всклокоченная пума. На ее спине лежала Регина Эттингер, руку которой зверюга сжимала в пасти, чтоб не уронить добычу… в смысле, хозяйку.
Едва огромная кошка приземлилась на площади, как портал схлопнулся, отрезав часть ее хвоста. Люди вокруг шарахнулись в стороны. Пума стряхнула консультантку к ногам комиссара и легла рядом, дрожа и прикрыв глаза.
– Боже, что с ней?! – выдохнул кардинал. Мисс Эттингер выглядела так, словно пума вытащила ее из огня, после чего в тело ударила еще и молния. Консультанты склонились над женщиной, оттеснив Бреннона. Он быстро огляделся и, увидев в руках одного из зевак бинокль, ткнул в него пальцем:
– Джен! Дай сюда!
Ведьма выхватила бинокль из рук мужчины, яростно рыкнув, когда тот разразился бурным потоком дорнгернских слов.
«Туристы», – вспомнилось комиссару: приезжие со всех концов континента толпами валили в Фаренцу, чтобы поглазеть на ее дворцы, храмы, галереи и прочее искусство.
Бреннон поднес к глазам бинокль и посмотрел в сторону Лиганты. Островок полностью скрылся за мутной фиолетовой завесой. В ней сверкали молнии и узкие красные вспышки, похожие на сеть трещин.
– Она пришла в себя! – воскликнул дон Монтеро и тут же заговорил по-дорнгернски.
– Взгляните, – процедил Бреннон, протянул кардиналу бинокль и опустился на колено около Регины. Инквизиторы наконец замкнули вокруг них оцепление. – Вы меня слышите? – мягко спросил комиссар, коснувшись руки женщины. – Как вы себя чувствуете? Что вы там видели?
Она со слабым стоном приоткрыла глаза и прошептала несколько слов на родном языке. Дон Монтеро вздрогнул и поднялся. Остальные консультанты зашептались. Блуждающий взгляд Регины наконец сосредоточился на Бренноне, и она сжала его ладонь ледяными пальцами.
– Он взломал… – прошептала она. – Убил Паоло… – По ее виску скатилась слеза. – Убил сокола… Купол расколот, и там… там… воронка той стороны, она… – Веки мисс Эттингер опустились. – Слишком быстро…
Бреннон поднялся. Кардинал, опустив бинокль, смотрел на собор и что-то шептал, сжимая крест.
– Вода! – крикнул один из консультантов. – Прочь от воды!
Комиссар метнулся к краю площади, распихивая оцепеневших зевак. Море вдруг превратилось в зеркально гладкое, и по нему стремительно расползалось огромное чернильно-фиолетовое пятно. Тучи над Лигантой обложили половину небосвода, в воду то и дело били длинные белые и лиловые молнии. В тучах быстро проступали алые трещины.
– Матерь Божья! – прошептал комиссар. Кто-то подергал его за рукав. Обернувшись, он увидел того самого дорнгернца, у которого конфисковал бинокль. За руку этого человека цеплялась женщина, а рядом стояли двое юношей и девочка лет четырнадцати.
– Што тут проишхотит? – спросил по-иларски дорнгернец. – Ми не шнать о такой яфлении природы!
– Уходите, – ответил Бреннон. – Бегите прочь из города! Чем быстрей, тем лучше!
Семья из Дорнгерна испуганно и изумленно уставилась на него.
– Уже поздно, – сказала ведьма. – Отойдите от воды, сэр!
Комиссар попятился, глядя на канал: вода в нем тоже разгладилась и встала неподвижно. Чернильное пятно покрывало поверхность ярд за ярдом с такой скоростью, что Натан понял: никакой корабль не успеет выйти из гавани, а есть и выйдет, то попадет в черную полосу через несколько минут.
– Саварелли! – рявкнул комиссар и бросился к кардиналу. – Пусть бьют в набат немедленно! Объявляйте эвакуацию, только не морем, а сушей! У них пока еще есть время, чтобы добраться до берега Илары!
Его преосвященство прервал молитву и принялся раздавать указания инквизиторам, но тут вдруг брат Лука крикнул:
– Смотрите!
Он указывал на здание инквизиции. Оно покачивалось из стороны в сторону, сперва едва заметно, а потом – все более явно. По стенам с шорохом заскользили струйки каменной крошки, крыша треснула в нескольких местах, а колонны у портика стали падать одна за другой, как домино.
– Там же остальные! – прошептал кардинал и дернулся было к палаццо, но ведьма крепко ухватила его за локоть:
– Куда?! Сдохнуть хочешь?!
Из окон инквизиторского дворца вдруг выползло нечто темное, матово блестящее, похожее на пук гигантских щупальцев, каждое из которых растекалось по стенам в огромные кляксы полужидкой плоти. Нечто выгнуло стены, словно палаццо было раздутым бумажным пакетом. Толпа на площади издала громкий вздох, переходящий в панический вопль, и ринулась во все стороны одновременно. Джен сгребла комиссара за шкирку и взмыла ввысь. Бегущие люди просто смели бы инквизиторов, если бы Саварелли не проорал заклинание, которое подняло их в воздух. Консультанты позаботились о себе сами.
– Какого че… о Господи! – взвыл кардинал, увидев город с высоты птичьего полета. Бреннон выхватил у него бинокль и навел на Лиганту. Фиолетовая завеса вокруг острова стала прозрачной, а купол над провалом – полностью видимым, и он стремительно рушился в распахнутый темно-фиолетовый зев вращающейся воронки.
– Боже… – прошептал Натан и отдернул бинокль. Даже отсюда, на таком расстоянии, один лишь взгляд, брошенный в жерло воронки, вызвал помутнение сознания. Та и эта сторона так преломлялись в провале, что у Бреннона закружилась голова.
– Не смотрите туда! Бежим! – взвизгнула Джен и ринулась вон с площади.
Брат Лука схватил оцепеневшего начальника за локоть, и его преосвященство, очнувшись, устремился следом за ней, волоча за собой инквизиторов. Консультанты последовали за ними – благо толпа уже не обращала внимание на парящих в воздухе людей. Здание инквизиции наконец с грохотом взорвалось, и град обломков, как картечь, прошелся по мечущимся вокруг собора людям.
Гигантский пук щупалец расползся во все стороны и принялся опутывать соседние дома. На каждом щупальце сверкали тысячи глаз и раскрывались мелкие острозубые рты. Тварь растеклась вдоль канала. Бреннона едва не стошнило.
– Господи, что же теперь… что нам делать? – прошептал брат Лука.
– Молитесь! – рявкнул кардинал. – Вы, консультанты, чтоб вас! Доставьте моих людей к набатам, пусть поднимут горожан и ведут их к западным пристаням! Оттуда можно добраться до побережья!
– А вы?! – крикнул комиссар.
– А я… – Саварелли скрипнул зубами, глядя на собор, и вытряхнул из роскошного нагрудного креста простой деревянный. – Я заставлю высшие силы наконец сделать то, ради чего они существуют! – И, подняв крест над головой, как меч, ринулся к куполу собора.
– Рехнулся, – пробормотала ведьма.
– Может, и нет, – шепнул Бреннон: ведь удавалось же кардиналу удерживать на расстоянии чумных в приюте. – Отнеси меня к Валентине! Живей! А вы, – комиссар обернулся к дону Монтеро, – держите людей как можно выше и дальше от каналов!
Джен, оставив позади консультантов, обогнула площадь по широкой дуге, и Натан с упавшим сердцем увидел, как чернильно-черная жидкость заполняет канал за каналом.
Из воды поднялись щупальца. Они были плоские, словно узкие полосы черной жижи. Щупальца протянулась по стенам домов и проползли внутрь. А рядом совершенно бесшумно, словно во сне, жалкий клок земли, на котором высилось здание инквизиции, медленно разошелся, оброс длинными клыками и поглотил остаток палаццо целиком.
– Что это, боже мой? – прошептал Бреннон.
– Не знаю, – выдавила Джен. – Я такого никогда не видела…
Он повернул голову к Лиганте. Весь залив был окрашен в черный, небо над ним полностью скрылось за фиолетовыми тучами, молнии скользили по воде, иногда освещая стремительно двигающиеся к городу силуэты.
Слева, опасно близко, взметнулся к небу еще один пук щупалец. Ведьма шарахнулась и с удвоенной скоростью помчалась к дому Уркиолы. В лицо комиссару ударил зловонный ветер. Над Фаренцей поплыл первый заполошный бой колоколов, уже не способный перекрыть дикие крики горожан.
– Не дышите, – прошипела Джен. – От воды идут ядовитые миазмы.
Натана бросило в жар, а затем – в холод. Миазмы! Значит, скоро весь город охватят вспышки чумы, и сможет ли Валентина… Вдруг в воздухе что-то переменилось – тучи наконец разошлись, но солнце не появилось.
Над головой комиссара расстилалось темно-фиолетовое небо. Иногда в него выстреливали зеленые и огненные молнии, разрезая фиолетовый мрак, и тогда в нем на миг появлялись узкие просветы, в которых мелькала естественная небесная синева. Но они тут же исчезали. Тучи над заливом уже проливались дождем то здесь, то там. Море вскипало под струями дождя, а там, где они касались портов или кораблей, кирпич, камень и дерево плавились, словно воск.
– Они не смогут, – прошептала Джен; ведьма крепко держала Натана, и он чувствовал, как она дрожит, пролетая над каналами и панически мечущимися людьми. – Консультантам этого не одолеть…
Низко над темными водами залива комиссар наконец увидел солнце, и у него екнуло сердце. Край чужого солнца, багряно-фиолетовый, яркий до рези в глазах, светился в круглом зеве провала. Дымчато-лиловый диск воронки, сотканный из тумана и облаков, медленно вращался, искажая перспективу, и потому казалось, что остров приподнялся над заливом, а небо над ним свернулось в тоннель. Его стены переливались жгучими цветами, которые на самом деле – тела, пасти, сверкающие глаза сотен тварей, и жгучий свет фиолетового солнца окрашивал реальный мир в нереальные краски.
– Не смотрите, – шепнула Джен.
– О господи, – выдавил Натан, – но как же люди успеют…
И понял, что залив действительно поднимается над городом все выше и выше, будто кто-то сворачивает край картины. Вода, кипящая под лучами чужого солнца, хлынула вниз, сметая корабли, лодки, маяк на мысу, башни форта, дома… Край моря все поднимался, и п