– Маловероятно, – твердо отрезал Бреннон. – До скорой встречи.
Он встал с пуфика и потер поясницу. Как женщины вообще балансируют на этой жердочке? Валентина коснулась зеркала, и изображение растаяло.
– Извини, – покаянно произнес Натан. – Я не собираюсь там задерживаться и тем более работать на пиромана. Мы заглянем всего на несколько часов. Тебя это не утомит? Такие быстрые, гхм… перемещения?
– Нет, ничуть, – ответила вивене и лукаво добавила: – Впрочем, я вовсе не расстроюсь, если ты потратишь на визит чуть больше нескольких часов.
10 октября
Бреннон вышел из зеркала посреди небольшой темной гостиной, поставил на пол два чемодана и подал руку жене. Валентина с любопытством огляделась – она была в доме Лонгсдейла всего два раза, и логово консультантов явно вызывало у нее интерес. В гостиной их встретила Джен – одна.
– Добрый день. Лонгсдейл рассылает сообщения другим консультантам и малость увлекся, – проговорила ведьма, покосилась на Бреннона и неуверенно улыбнулась. Их отношения сильно охладели после того, как она спалила шестьдесят с лишним горожан. Девушка явно старалась изгладить из памяти Натана этот поступок – вряд ли она могла понять, почему он не в силах так просто это забыть. Она же не человек.
– Я отнесу вашу вещи в комнату, сэр.
– Не стоит, – торопливо сказал Бреннон. – Мы только передадим Лонгсдейлу тетради и сразу отправимся на юг.
– Но я бы не отказалась выпить чашечку чая, – добавила Валентина. – В конце концов, уйти так быстро будет невежливо.
– Э… да, пожалуй, – согласился Натан, почему-то с облегчением. Ему хотелось обсудить с Лонгсдейлом ход дела – ведь консультант был тут один, и ему приходилось буквально разрываться на части. – Что с опознанием? Лонгсдейл сказал, ты занимаешься останками в лаборатории.
– Да. Уже практически закончила. Мы собрали образцы трех особей. Таких тут называют мараббекки – это водяная нежить, которая кормится тем, что утаскивает под воду людей.
– А воды тут как раз хоть залейся, – задумчиво заметил комиссар, глядя в окно. Вместо мостовой внизу плескался канал.
– Мараббекки? – нахмурилась Валентина. – Но они не охотятся стаей и впадают в спячку осенью. Они почти не выносят холода, а потому не активны до середины весны.
– То есть сейчас не сезон?
– Да, сэр. А кроме странного поведения я обнаружила почти стертый отпечаток заклятия, – добавила ведьма и мрачно буркнула: – Чертова текучая вода всюду! Она стирает следы магии почище, чем огонь!
– Значит, думаешь, девочки не сами по себе превратились в этих барабек?
– Мараббекки. Нет, им помогли. Уверена, что из окон выпасть – тоже.
– А как вообще человек может превратиться в нежить сам по себе? – невольно заинтересовался Натан. – Ну, с утбурдом дело было понятное, но здесь-то отчего?
– Чаще всего причина в проклятии или гибели в дурном месте, – ответила Валентина. – Нечисть с той стороны тоже может обращать людей. Или, – она коснулась пальцем стекла, – воздействие провала.
Бреннон взглянул, куда она указывала, – далеко в заливе, почти скрытый дымкой, виднелся крохотный островок.
– Но провал же под куполом? Редферн утверждал, что защита цела и невредима.
– Да, это верно, – согласилась вивене. – Иначе я бы сразу почувствовала. Но тем не менее вокруг провалов на ту сторону всегда появляется нежить.
– Ну, тут дело точно не в этом, – заявила Джен. – Девчонок превратили в нежить намеренно, вот только они так долго бултыхались в текучей воде, что я уже ни за что не определю, кто и как именно. Сэр, а вы… – Она коснулась руки комиссара, и он невольно вздрогнул. Девушка, потупившись, отступила. – Простите, – подавленно сказала она. – Вы никогда не забудете, да?
Бреннону не очень хотелось это обсуждать – тем более, он сомневался, что ведьма сможет понять.
– Джен, представь, что кто-то убьет шестьдесят твоих сородичей. Я знаю, ты это сделала не потому, что желала им зла. Но они были всего лишь жертвами проклятия. Их нельзя убивать.
– Я не могла остановиться, – прошептала Джен. – Инициацию нельзя остановить, раз она началась. Она просто происходит, и все. Я бы… я бы даже вас могла убить и не заметила бы…
Валентина обняла ее за плечи, и ведьма окончательно поникла. Но, к счастью, в коридоре послышались шаги, и появление консультанта наконец прервало этот неуместный и неприятный разговор. Пес при виде комиссара активно замахал хвостом.
– Привет, Клык, – сказал Бреннон. Собака возмущенно засопела. Но, в конце концов, должна же у нее быть кличка!
– О, вот и вы! – обрадовался Лонгсдейл. – Прошу простить, я задержался, обсуждая ситуацию с коллегами.
– Пожалуй, – сказала Валентина, – я поднимусь в нашу комнату. Джен меня проводит и возьмет вещи.
– Погодите. – Бреннон открыл чемодан и достал сумку с тетрадями. – Вот, прошу. Наблюдения Редферна.
Глаза Лонгсдейла нетерпеливо вспыхнули, и он выхватил сумку из рук комиссара, словно там было его давно потерянное дитя.
– Они и правда ведутся с тысяча шестьсот тридцать первого года? Это ценнейшие сведения, записи Уркиолы начинаются на шестьдесят лет позже. – Консультант мигом распаковал добычу и, маниакально блестя глазами, зарылся в первую тетрадь. Пес шумно обнюхивал остальные. Джен взяла чемоданы и вопросительно посмотрела на Бреннона. Конечно, на этом месте им всем следовало распрощаться, но… но Валентина уже выскользнула из гостиной и поднималась по лестнице, а Натан не мог просто так уехать, не расспросив Лонгсдейла. Это просто невежливо, черт возьми! Комиссар кивнул ведьме, и она щелкнула пальцами. Чемоданы исчезли.
– Джен сказала, вы подозреваете вмешательство чернокнижника вроде Джейсона Мура или Ройзмана?
– А? Да, да, конечно, – рассеянно ответил Лонгсдейл. Не выпуская из рук драгоценную тетрадь, он опустился в кресло у камина.
– Вам надо бы осмотреть место происшествия в приюте. С кем работал Уркиола? Этот человек способен помочь?
– Кардинал Джироламо Саварелли, глава местной инквизиции, – пробормотал Лонгсдейл, и комиссар едва не поперхнулся:
– С кем?! Вы что, шутите?
– Тут так принято, сэр, – почти извиняющимся тоном сказала ведьма. – Местная полиция – стадо тупорылых баранов. Гребут взятки, на остальное кладут хрен. Даже при помощи гипноза я не выбила из них ничего полезного.
Бреннон засопел. Впрочем, он еще в прошлый визит отметил вопиющую неэффективность местной полиции. Клык фыркнул и улегся перед камином.
– Мы идем к этому типу сегодня, – напомнила Джен скорее Лонгсдейлу, чем комиссару. – Через пару часов! – Она пнула ножку кресла. Консультант слабо замычал, увлеченно изучая какую-то схему. – Сэр, может, вы сходите вместе с ним? Я не слишком-то хочу отираться около церковников. А его, как видите, нельзя без присмотра оставлять.
– И что я буду там делать? Я-то на местном могу только мычать.
– Нашли проблему! – фыркнула Джен. Она выдвинула ящик секретера в углу и, порывшись внутри, бросила в руки Натану футляр. В нем лежала булавка в виде цветка с аметистовой головкой и берилловым листиком: – Приколите к лацкану. Аметист переводит иларский для вас, берилл – ваших слова для иларцев.
– Хорошо, – сдался Бреннон. Валентина как будто хотела немного отдохнуть, так что если он проведет час-другой, сопровождая Лонгсдейла, то время не потеряет. – Схожу на инквизиторский прием. Будем надеяться, что церковные крысы не пошлют нас в пешее путешествие к… папскому престолу.
– О, – безмятежно отозвался Лонгсдейл, выныривая из тетради, – вас ждут приятное знакомство и плодотворное сотрудничество, я уверен.
Кардинальский дворец казался черной прорезью в синем небе. Вид у здания был до того зловещий, словно инквизиторы заранее намекали посетителю на боль и страдания. Правда, впечатление изрядно портили плесень, покосившиеся ставни, мутные окна, ржавые водостоки и крошащийся из кладки раствор. Лонгсдейл причалил гондолу к крытой галерее перед входом и, пока пес осторожно перетекал из жалкой плошки на твердую почву, предупредил:
– Кардиналу по роду его деятельности известно многое, но лучше не вдаваться в некоторые подробности. Особенно насчет нас.
– Это ж откуда кардиналу такое знать?
– Неужели, по-вашему, церкви ничего не известно о той стороне? Иерархи церкви знают о нежити и нечисти, тем более что многие прихожане ищут защиту от сил зла именно в храме.
– Так инквизиция обо всем знает?! – недоверчиво ахнул Бреннон. – Тогда почему ж не делает ни хрена?!
– Понятия не имею, – вздохнул Лонгсдейл. – Церковь для меня – загадочная организация.
Они ступили под своды дворца и направились к конторке клерка. Едва взглянув на джентльмена с собакой, молодой человек жестом велел следовать за ним и стал подниматься по лестнице.
– Без доклада, значит, шастаете к идейному врагу, а?
– Почему к врагу?
– А что еще вы собой представляете с их точки зрения? Наверняка какую-то сатанинскую тварь с сатанинским псом, которая вершит всякие сатанинские дела. Пфыр! Да наш епископ даже ко мне относится так же!
– Синьор Саварелли – человек более просвещенный, – с улыбкой ответил Лонгсдейл. Клерк впустил их в просторный кабинет, и Натан завистливо вздохнул: кардинал скромно расположился на площади чуть меньшей, чем целый этаж в департаменте.
– А, синьор Лонгсдейл, – донеслось издали: его преосвященство сидел перед столом в кресле, похожем на трон, и пристально наблюдал за приближением посетителей. – Синьор Уркиола упоминал вас… в числе прочих.
Когда они наконец добрались до стола, кардинал поднялся навстречу. На вид Бреннон дал ему лет пятьдесят пять – пятьдесят семь. Саварелли был высок, крепко сложен, очень смугл. Под сутаной угадывались мощные плечи и солидный живот. Сам кардинал напомнил Натану сову – круглая голова, круглые зеленоватые глаза навыкате, круглая шапочка среди курчавых черных волос и большой крючковатый нос.
Саварелли протянул руку с кольцом, Бреннон сделал вид, что намека не понял, и крепко ее пожал. Кардинал чуть слышно хмыкнул и грузно опустился в кресло, не предложив руки консультанту, зато пристально оглядев его пса.