-Нет-нет, - решительно отказалась Омарула, - завтра очень важная служба в храме, Атару нужно провести вечер, настраиваясь к ней. На сборе его тоже не будет.
Я вздохнула.
-Понятно, ну тогда в следуюий раз.
-А как с Аджаро-то время провели? - с хитрецой спросила она.
-Просто поели, - пожала я плечами, - да с водой помог разобраться.
По неизвестной мне причине, я вдруг покраснела и пришлось отвернуться, пока щеки не перестали гореть.
-А не он ли там с Инди? - Омарула приложила ладонь ко лбу в виде козырька.
Значит, я не ошиблась. Парочка стояла у развилки между лобным местом и поворотом в деревню. Я сделала безразличный вид и мы миновали их метрах в пятидесяти по другой тропинке. По-моему Омарула специально свернула на нее. Аджаро не заметил нас - он стоял спиной. А Инди-ра посмотрела на меня, как мне показалось, торжествующим взглядом. Да хоть ритуальный танец спляши от радости, мне все равно - подумала я. Себя мне тоже нужно было в этом убедить. Поэтому я вздернула нос и прошла, стараясь держать спину как можно прямее.
Дома я разложила продукты в специальный шкафчик. Полюбовалась разноцветным изобилием.
Для себя готовить было страшно лень, но лангустинов и мидии нужно было пожарить сегодня же, и я, вздохнув, разожгла плиту.
Раздался знакомый художественный свист, затем, через какое-то время тихий стук в дверь. Открывать я не стала.
Глава 16
Глава 16
На следующее утро я проснулась ни свет ни заря. Вскочила со своего гамака, как пружина. Мной владело взбудораженное и в тоже время радостное состояние - наконец-то я начинаю свои занятия! И, хотя с момента возникновения идеи до ее воплощения прошло совсем немного времени, мне казалось, что я ждала этого вечность.
Мне хотелось отправиться в школу немедленно, однако я сдержала свой порыв - занятия были назначены на послеобеденное время, поскольку с утра дети помогали родителям в делах общины или по дому. Сначала должны были быть выполнены «официальные» обязанности - а потом уже развлечения. Кстати, общеобразовательные уроки на острове тоже считались развлечениями, во всяком случае, дети не относились к ним, как к повинности. Неслись в школу и находились там с удовольствием - я не раз это отмечала.
Не сомневаясь, что смогу увлечь маленьких островитян рисованием, я все-таки в сотый раз задумалась - с чего же мне начать мое самое первое занятие? С многообразия форм или красок? Или с истории изобразительного искусства? Хотя, опомнилась я, какая история здесь - откуда мне ее знать.
Я вспомнила свой первый урок рисования. Он был даже не в школе, да и в художку я пошла позже. Мне было лет восемь или девять, никакими особыми талантами и способностями я тогда не блистала, была обычным среднестатистическим ребенком. А природная застенчивось мешала хотя бы попытаться проявить себя где-нибудь. Рисовать мне нравилось, но я словно тормозила сама себя, пребывая в полной уверенности, что получится у меня плохо. Движения рук, держащих карандаш или кисточку, были неловкими и неуверенными. Варюха-горюха.
В тот летний день у нас во дворе открылось что-то вроде открытой площадки центра дополнительного образования. Наверное, что-то вроде рекламы своих секций и кружков. Выскочив во двор на площадку, где расположились преподаватели и дети, я робко приблизилась к столу с карандашами и красками. Вокруг толпилось много детей и я остановилась позади всех. Занятие вела, как мне тогда показалось, пожилая женщина, которая, заметив меня, вдруг улыбнулась и, не останавливая своего рассказа, обошла всех и обняв меня, подвела поближе. Я вспыхнула от смущения и на некоторое время я практически перестала слышать, что она говорит. А потом услышала ее слова, с которых и решила начать сегодняшний урок: «Рисовать могут все!»
В то лето я еле-еле дождалась сентября и первым делом отправилась в этот центр дополнительного образования. А позже перешла оттуда в художественную школу по рекомендации той самой преподавательницы. Художку я окончила с отличием, поступив после школы в училище изобразительных искусств, и вот на втором курсе я сама становлюсь преподавателем. В следующей жизни. На тропическом райском острове. С ума сойти!
Я приготовила себе завтрак, хотя и не была голодна - предвкушение было переполняющим и очень волнительным. Но именно для того, чтобы немного успокоиться, я нажарила медовых лепешек и сделала кофейный напиток. Завтракать вышла снова на ступеньки, чтобы послушать море и птиц. Хотя последних было слышно и в доме - они щебетали и горланили на все лады, радостные такие вопли - как гимн новому прекрасному дню.
Однако, я сегодня не только художник, но и поэт, - усмехнулась я про себя и уселась завтракать. Прямо передо мной раскачивался на ветке большой яркий попугай. Я показала ему язык, а он распахнул крылья и издал шипящий звук, а затем свист. Я рассмеялась.
Как ни старалась я протянуть время, а в своем классе оказалась часа за два до занятий. Заглянул Эмин-су, покачивая перьями на своем головном уборе. Он внимательно и лукаво посмотрел на меня своими выразительными карими глазами, приветствуя кивком головы.
-Волнуешься, Тээле? Все выглядит прекрасно и пройдет хорошо, слава Эрине, я уверен.
-Очень волнуюсь, - призналась я, - раз такой недобор художников в стране, значит на мне большая ответственность.
Я сказала это в шутку, однако Эмин-су серьезно покивал в знак согласия.
-Это правда, Тээле. Не все еще понимают, но это величайшая возможность для нас всех.
-Не надо меня пугать еще сильнее, - нервно засмеялась я. отводя пряди волос от лица.
-Хорошо, не буду, - помахал он мне рукой, - да пребудет с тобой удача, девочка! - и вышел. Его шаги мягко проскрипели по белому крахмальному песку.
В эту же минуту послышались голоса детей - пришли мои первые ученики.
Пятнадцать пар любопытных глазенок смотрели на меня, словно видели в первый раз. Пока не собрались все - дети еще возились и бесились, словно котята. Потом, рассевшись, они присмирели, как будто внезапно осознали серьезность нашей общей миссии. Мне даже смешно стало. Такие милахи.
-Скажите мне, какого цвета море? - задала я вопрос.
Посыпались самые разные ответы - дети с азартом выкрикивали и голубое, и бирюзовое, и черное, когда ночь, и красное вечером.
-А какого цвета небо?
Так мы поговорили о том, какое множество красок вокруг нас и какой яркий мир. И как интересно было бы уметь его нарисовать.
-А что вы хотели бы научиться рисовать в первую очередь? - перешла я к следующему этапу познания детьми самих себя, как будущих художников.
-Цветы!
-Море!
-А я джунгли!
-Наш костер!
-А я - маму, - застенчиво, как я когда-то, произнесла крохотная девчушка, сидящая прямо передо мной.
Выслушав всех, пока гул детских голосов не стих, я сказала негромко, но убедительно:
-Мы все это научимся рисовать.
Дети снова радостно загалдели и мне это напомнило гомон птиц за моим окном. Громкий и радостный.
Глава 17
Глава 17
Прошло относительно немного времени - месяца полтора, примерно. я полностью втянулась в островную жизнь и организованный мною учебный процесс. В моем художественном классе занимались жители острова самых разных возрастов - от мала до велика.
Первые же рисунки, созданные самыми способными учениками вызвали такой восторг соплеменников, что занятия стали проходить не в две смены, а в три. Учились почти все.
Усталости я не чувствовала, наоборот - пыталась впитать это время всей душой, всем сердцем. Время моего отъезда неумолимо приближалось и я грузила, грузила себя работой, чтобы как можно меньше об этом думать.
Однако и это мне с какого-то времени перестало удаваться.
-Ты должна восполнить пробелы в своей памяти, - заявил Атару-чи. Эмин-су тоже присутствовал при нашей беседе и несколько раз утвердительно кивнул для убедительности, - скоро ты поедешь в столицу и если не будешь владеть элементарными знаниями о сотворении мира, то будешь барахтаться, как младенец.
-Не решить ни одной задачи в настоящем, не зная прошлого! - со значением произнес Эмин-су.
-И что это все значит? - опасливо спросила я, предчувствуя перемены.
-Эмин-су будет рассказывать тебе все, что стерто из твоей памяти, - пояснил Атару-чи. А я внутренне застонала.
Не то чтобы я была против новых для себя знаний, конечно, мне все это должно быть известно. Но ведь мой день был уже расписан по минутам - даже вечером меня неизменно провожали домой несколько учеников, иногда одни, иногда другие. Я старательно отвечала на все вопросы, которые оставались у детей после занятий. Хотелось вложить в них максимум того, на что хватит у меня здесь времени.
После этого я наскоро ужинала и рано ложилась спать. Каждый вечер под моими окнами раздавался знакомый затейливый свист Аджаро, однако я не выходила и делала вид, что оглохла на оба уха. Днем я так же избегала его, и мне это отлично удавалось - дети встречали меня и перед занятиями, чтобы проводить в школу. Рядом со мной постоянно кто-то был, так что у него не было возможности отловить меня наедине.
Однажды утром я обнаружила на ручке своей входной двери нож. Он был точь в точь таким, как у Инди-ра, изогнутый, короткий, с изящной ручкой. Кожаный чехол на длинном шнурке был выполнен искусно - я залюбовалась. Конечно, одинаковые подарки, на мой взгляд, были признаком не очень хорошего тона, но здесь правила были особенными и вряд ли Аджаро имел ввиду что-то плохое. Он просто хорошо делал эти самые ножи.
Я повесила его себе на шею, только не наружу, а спрятала в складках своего платья. Не отдавая себе отчета полностью, как относится к этому подарку, я подумала о том, что он, безусловно, может мне пригодиться. Теперь он постоянно был со мной и, надо сказать, вещь действительно была удобная - я пользовалась им с удовольствием.