Нуар смотрел на меня, прищурив глаза, как кот на солнце.
- Странно, что ваше похищение прошло как рядовое событие и вообще долго скрывалось, - проговорил он. - Виновных ищут?
- Нет, - коротко ответила я, - меня заверили, что опасности больше нет, и я этот вопрос не поднимала.
- Очень странно, - повторил он, - спасибо вам за занятие, буду отрабатывать технику. У вас удивительная способность толково объяснять. Я учился у хорошего мастера и даже превзошел его, но вы…
Я пожала плечами. Честно говоря, надоела эта тема. Готова была обучать, делиться секретами и тонкостями мастерства, но бесконечно говорить о внезапном даре… как будто больше не о чем.
- У вас есть семья, маэстро? Жена, дети? - мой вопрос оказался неожиданным для него.
Ответил он не сразу, вначале взял лист бумаги и сделал набросок девушки - пухлые губы, чуть удивленный взгляд, волосы струятся по открытым плечам.
Рисунок был почти схематичным, чуть ли не абстрактным, однако девушка выглядела настоящей и теплой.
- Красиво, - похвалила я все сразу - и барышню и качество работы, - это ваша невеста?
- Персея. Я был в нее влюблен, - неловко проговорил Нуар, глядя задумчиво на портрет, - думал сделать предложение. Это было много лет назад.
- И что же случилось? - спросила я после паузы.
Он перевел взгляд на меня.
- Я был весь в работе, пропадал в мастерской сутками. Моя возлюбленная не была для меня на первом месте, хотя была достойна этого больше всех. Я не смог бы сделать ее счастливой.
Надо же…Нуар действительно был редким человеком.
- Вы жалеете об этом? - не удержавшись, полюбопытствовала я.
- И да, и нет, - сделал он неопределенный жест рукой, - знаете, госпожа Тээле, вы иногда напоминаете мне Персею. Не чертами. В ней была та же благородная мягкость, а еще отчаянность и робость одновременно. Да, вы очень напоминаете мне ее.
Я почувствовала, что нужно уходить
- Прощайте, маэстро. Надеюсь, что смогла помочь вам, желаю творческих успехов…
- Так вы уже уезжаете? - вскинул он голову, глаза его словно вспыхнули и погасли.
- Да, маэстро, надеюсь сегодня завершить все дела, и в путь.
- А кто вас ждет в Гордеро? - в его голосе прозвучали непонятные ревнивые нотки. А я быстро ответила, что знакомые, и вышла, размышляя, что всё это значит. Конечно, в процессе совместной работы, особенно творческой, можно влюбиться, еще как. Однако, до сегодняшнего дня я ничего такого не замечала. Хорошо, что до отъезда оставались считанные часы.
- Госпожа Тээле, к вам приходили от вашего отца, оставили письмо, - Роуда протянула мне сложенный листок.
Вокруг стояли открытые сундуки - она с помощью двух девушек собирала нас с ней в дорогу.
В записке отец сообщал, что сегодня ночью состоится долгожданное нами всеми событие. Будут присутствовать несколько самых доверенных людей, а также король Демилин любезно приглашал меня.
Конечно же, я буду присутствовать - хочу лично убедиться в том, что Деспина больше не является угрозой для королевства и лично для нас с отцом. А пока я занялась вещами, чтобы отобрать половину - Роуда набрала их слишком много. Мне же не хотелось обременять себя большим багажом.
Наши неспешные хлопоты прервал стук в дверь. Принесли сверток, завернутый в красивую, расшитую золотым и красным атласом, ткань.
- От маэстро Нуара с пожеланиями хорошей дороги и скорого возвращения, - поклонился слуга.
Развернув богатую упаковку, я обнаружила деревянную резную коробку, а в ней прекрасный набор кистей разной формы и мягкости. Это был царский подарок, и я заколебалась - не стоит ли отблагодарить Нуара чем-то. Пока я раздумывала, за мной пришли от отца, и пришлось отложить вопрос с Нуаром.
Небольшая, но очень торжественная процессия шла по каким-то тайным коридорам дворца. Некоторые из дверей были скрыты незаметными панелями. Воздух стал немного сыроватым и зябким, я поёжилась.
Двери в главное хранилище королевства были массивными, с какой-то сложной системой замков. Охраны у самих дверей не было, но с такими предосторожностями она здесь была, похоже, без надобности.
Сразу несколько человек достали ключи разной формы, последним самый главный замок вскрывал мой отец.
Хранилище представляло собой похожий на библиотеку ангар. Длинные ряды стеллажей, уставленные сундуками разных размеров, а также кипами бумаг, свитками и старинными фолиантами. Ещё здесь находились несколько массивных письменных столов. Ну точно как в библиотеке.
Мы достигли черты, выложенной на полу резным кирпичом.
Отец сказал негромко.
- Дальше могу пройти только я. Любое нарушение протокола откладывает процедуру до следующего раза.
“Стойте, Бога ради, на месте!” - взмолилась я про себя. Мне не хотелось застрять здесь еще на месяц, отложив поездку в Гордеро из-за чьего-то неловкого движения.
Король покашлял, чтобы поторопить отца, и тот быстро прошел между стеллажами. Пробыл он там не менее пятнадцати минут, и я успела порядком замерзнуть.
Наконец, он вернулся с бронзовой урной и свитком. Король ознакомился с содержимым и убедился, что это тот самый документ. Он легонько кивнул отцу и тот прошел за один из столов, зажег длинную спичку и несколько минут все завороженно наблюдали, как в урне полыхает небольшой костер.
Постепенно пламя затухло, всё было кончено. Я была в безопасности, я была свободна. А путь в Гордеро открыт!
Глава 38
Глава 38
Мы с Роудой наконец-то находились в дороге, и от нетерпения у меня даже руки немели - было и страшно, и радостно, и волнительно.
Дорожную карету нам выделили огромную, рассчитанную человек на шесть-восемь. Со мной должна была отправиться прислуга, которая обеспечивала бы мне в дороге комфортное существование. Но я тут же придумала, как использовать свободное пространство дома на колесах и категорически отказалась от лишних людей. По этому поводу мне пришлось выдержать практически битву с отцом. Он чуть ли не руки заламывал.
- Огонек, ну что ты со мной делаешь! - он делал страдальческое выражение лица, пытаясь вызвать у меня сочувствие. - Чтобы моя дочь - дочь Храна Соула, Хранителя Реликвий отправилась в дорогу, как бродяжка безродная??? Здесь я закрывал глаза на то, что тебе служит одна Роуда - в конце концов, ты в замке, и в случае необходимости в твоем распоряжении десятки слуг! Но в дороге!
Я была непреклонна.
- Папа, мне не нужны эти десятки. Кроме того, не забывай, с каким количеством слуг я оказалась на Алеаре, м? И ничего - и есть себе готовила, и стирала, и даже - о ужас! - мылась сама! - я рассмеялась, а отец качал головой, наверное, представляя себе эти невесёлые картинки.
- Ты ранишь меня в самое сердце, - скорбно произнес он, - но без охраны я тебя не отпущу! Вот здесь я не уступлю ни на одного человека!
Впрочем, здесь его горячность была излишней - я вовсе не была против охраны. Натерпевшись страхов в пустынных землях, я совершенно не горела желанием пережить нечто подобное.
- А вот охранников хоть десяток прикрепляй, папочка! - чмокнула его в щеку. - Можешь мне выделить человека, который слегка переоборудует пространство кареты?
Отец снова покачал головой и махнул рукой, также поцеловав меня.
- Я отдам распоряжение. Спустись через некоторое время и расскажи, как и что ты хочешь переделать.
Это было дней десять назад, а сейчас я довольная и счастливая, оглядывала помещение экипажа, в котором мы с Роудой отправились в путешествие.
Он представлял собой просторную комнату площадью метров двенадцать-пятнадцать. Стены были обиты шелковой китайской (ну или что здесь в Синцерии было вместо Китая?) тканью с набивным рисунком - какие-то райские птицы, экзотические цветы. Эти цветочные обои напомнили мне Глаз бури, и я тихонько вздохнула, в глубине души очень скучая по острову и друзьям.
Спальная часть кареты была отделена тяжелым занавесом. Там стояли две кровати - я настояла, чтобы они обе стояли в одном месте, без всяких там социальных глупостей.
А вот другая половина кареты превратилась в мастерскую. Здесь были установлены и закреплены четыре мольберта и закрытый стеллаж с художественными инструментами - кисти, краски, холсты в рулонах. Все это выделили мне с разрешения маэстро Нуара из его личных кладовых. Там было всего в изобилии, хоть и стоило все в пересчете на деньги примерно как пару островов. Это говорило о том, как ценились художники и их произведения искусства в Синцерии. Что ж, повезло.
Толстое ковровое покрытие с части пола там, где размещалась мастерская, я попросила убрать. Было бы жаль обляпать его красками. Так же по моей просьбе здесь убрали плотные шторы с окон - мне необходим был естественный свет.
В третьей части кареты располагался наш багаж, который я постаралась минимизировать. Тут мне уже пришлось бороться с Роудой, которая настаивала на том, чтобы упаковать в сундуки весь мой роскошный гардероб.
Я совершенно не видела в этом нужды, потому что белоснежная одежда верховных в Туаргоссе - уж не знаю, из чего ее шили и как над ней колдовали, не пачкалась, не мялась и практически не изнашивалась. Это я заметила еще на острове по своей тунике, но тот секрет так и остался для меня секретом по возвращении.
- Роуда, услышь меня! Ну не главное для меня одежда! Есть на смену, и ладно.
Девушка картинно закатывала глаза и, как львица, пыталась отвоевать каждое платье, каждую тунику или накидку. С ней мне пришлось даже тяжелее, чем с отцом.
- Ну и характерец! - в сердцах как-то выдохнула я. - Тебе бы школой командовать! И ученики бы по струнке ходили, и учителя!
И мы обе захихикали над моей шуткой.
- Госпожа, вы не на остров свой дикий едете, а в Гордеро! Это же столица мира! - Роуда многозначительно и благоговейно подняла указательный палец вверх, указывая, видимо, на небожителей. Как выяснилось, я не сильно преувеличила.