В подвале кружила пыль, и Пирра едва сдерживалась, чтобы не закашляться.
– Я знаю, что ты здесь, – произнес голос у нее над головой.
Он прозвучал совсем близко.
Пирра застыла, не дыша. Она узнала этот голос.
– Выходи сама, и мы тебя не тронем, – продолжил Теламон. – Даю слово.
К своему ужасу Пирра поняла, что вот-вот чихнет. Девочка зажала рот и нос.
Наверху ни звука. Теламон прислушивался.
Убедившись, что теперь точно не станет чихать, Пирра опустила руку. Вспотевшие пальцы нащупали печать на запястье, и девочка вцепилась в аметистового сокола, молясь Богине: «Спрячь меня, пожалуйста!»
Раздался звук бегущих шагов, и второй мужчина что-то затараторил, но до Пирры долетало лишь глухое бормотание.
– Это хорошо, – резко бросил Теламон. – Иди доложи господину Креону.
Пирра плотнее сжала печать. Крошечный сокол вонзился в ее ладонь.
– Пирра, тебе меня не провести, – спокойно проговорил Теламон. – Мои люди обыскали твою комнату. Твоя постель еще теплая.
Скользя по небу на воздушных потоках, соколиха наблюдала, как люди ползают по всему гнезду, точно муравьи. Девочку она не видела, но чувствовала, что та в беде. Соколиха слышала ее зов.
Чтобы поближе рассмотреть, что происходит, птица развернулась в воздухе и нырнула вниз, к самому крупному из людей. Мужчина высоченный и здоровенный, с плеч у него свисают странные черные крылья – вялые, для полета совсем не годятся. Цветом они похожи на вороньи, только без фиолетового и зеленого отлива. От мужчины исходит неприятный горький запах злости, смешанной со страхом.
Похоже, он ее боится. Когда соколиха пролетела у него над головой, тот пригнулся. Соколиха удивилась. Неужели думал, что она летит прямо на него? Она ведь не дурочка! Мужчина просто огромный. Это все равно что в валун врезаться. Но человеку такая простая мысль в голову не пришла, и у соколихи появилась идея.
Когда она опять нырнула вниз, мужчина схватился за палку со шнуром и при помощи нее запустил в воздух еще одну палку. Та, подрагивая, полетела к соколихе. Но двигалась до того медленно, что соколихе даже стало смешно. Увильнуть от нее оказалось даже слишком легко. Неужели человек всерьез надеялся попасть в сокола этой штукой?
Позволив ветру отнести ее подальше, птица окинула взглядом горный склон. Она заметила еще нескольких людей-воронов. Те с трудом пробирались по снегу к гнезду. Возле радужного потока водопада мелькнула фиолетовая ласка. Но куда подевалась девочка?
И тут соколиха заметила, как под водопадом зашевелились кусты. Там затаился мальчик – тот самый, который видел, как она пыталась поймать ворону, но не сумела. Соколиха подлетела ближе.
Нет, этот мальчик не из людей-воронов. От него пахнет лесом. И вообще, он какой-то странный: в отличие от других знакомых соколихе людей волосы у него не черные, а темно-золотистые с проблесками оранжевого, точь-в-точь как перья орла.
Из укрытия под водопадом Гилас с ужасом наблюдал, как Вороны переворачивали Така Зими вверх дном: вытаскивали сундуки на крыльцо и рубили их в щепки топором, пронзали копьями матрасы, ломали табуреты, били горшки и лампы.
Пирру Гилас не заметил. Возможно, причиной этому разгрому досада: Вороны не могут ее найти и вымещают зло на убранстве святилища.
Вдруг Гилас уловил наверху какое-то движение. У него над головой пролетела птица. Он узнал эту молодую соколиху. На нее еще Вороны накинулись. Озадаченный, Гилас смотрел, как она с тревожными криками кружила над Така Зими, – казалось, птица кричала на воинов.
Должно быть, это знак. Соколиха будто говорила ему пронзительным голосом, что Пирра здесь и ей нужна помощь. По крайней мере, так ее понял Гилас. А если он ошибся, то сейчас будет рисковать жизнью зря.
Возле того места, где прятался Гилас, поток спускался по осыпному склону, поросшему кустами можжевельника, и огибал угол святилища. Укрыться здесь особо негде, зато вода заглушает звуки.
Ну подберется Гилас к святилищу, и что потом? Стены неприступные, на такие не взберешься, вдобавок Така Зими кишмя кишит Воронами.
Пока Гилас раздумывал, ветер донес до него горькое зловоние. У мальчика упало сердце. Над крышей святилища поднимался черный дым; оранжевые языки пламени лизали соломенную кровлю.
Если Пирра внутри, надо спешить!
Вороны подожгли Така Зими.
16
Треск пламени становился все громче. В подвал сочился дым. Сердце Пирры бешено стучало о ребра. Здесь оставаться нельзя, иначе она сгорит.
Пирра потянулась к люку над головой. На ощупь он оказался горячим. Девочка толкнула его, но он не открылся. Она налегла сильнее. Крышка не сдвинулась с места. Пирра с трудом сдержала крик. Девочка просила Богиню, чтобы та спрятала ее, но теперь предмет, загородивший люк, не дает Пирре вылезти наружу!
– Пирра, игра окончена! – Голос Теламона доносился издалека: наверное, он выбежал во двор. – Скажи, где ты, и я тебя вытащу!
Пирра представила, как он стоит на снегу, упиваясь злорадством, и страх сменился холодной яростью: «А ты только об этом и мечтаешь, да, Теламон? Захватить меня в плен, а потом хвастаться, чтобы перед тобой склонился весь Кефтиу. Вот только я не ласка, забившаяся в нору. Я дочь Яссассары, и мне ничья помощь не нужна».
– Пирра, выходи! – между тем кричал Теламон. – Глупо умирать из одного упрямства!
Стиснув зубы, Пирра ощупью отыскала молоток и клин: их девочка спрятала возле трубы с водой. Она предпримет еще одну последнюю попытку прорыть ход на волю. Лучше умереть, чем сдаться Воронам.
Клин торчал между двумя камнями по краю дыры: там Пирра оставила его в прошлый раз. Она со всей силы ударила молотком по клину, и один из камней покачнулся. Пирра накинулась на него как одержимая: пинала, тянула, била молотком. Но камень не поддавался.
– Пирра, хватит дурака валять! – прокричал Теламон.
Паника нарастала, но Пирра не сдавалась. Вдруг камень зашевелился сам собой, и тут его кто-то выдернул. Через дыру высунулась рука и схватила Пирру за запястье. Раздался хриплый шепот:
– Пирра, это я!
К счастью, Пирра не стала тратить время на глупые вопросы, как он ее нашел. Того и гляди Вороны нагрянут!
Стоило Гиласу убрать первый камень, и дыра сразу стала в два раза больше. Теперь вытащить второй камень будет проще. Они с Пиррой работали с остервенением, не произнося ни слова. Гилас копал и двигал валун, используя в качестве рычага палку, Пирра помогала с другой стороны молотком. Наконец они его вытащили. Третий камень Гилас выбил ногами. Хотел помочь Пирре вылезти, но она уже сама протиснулась наружу.
Схватив девочку за руку, Гилас потащил ее вверх по склону. Им на помощь пришел ветер: скрыл их в облаке удушливого дыма, пока они перебегали от куста к кусту. Но эта завеса так же хорошо спрячет и подбирающихся Воронов.
Наконец они добрались до камней у водопада: Гилас прятался возле них, наблюдая за тем, что делалось в святилище. Пирра прислонилась к камню и согнулась пополам, уперев руки в колени. Гилас в первый раз рассмотрел ее как следует – и вздрогнул от неожиданности. Лицо серое, изможденное, под глазами синие круги. Похоже, девочке не по силам даже вскарабкаться на горный кряж, а о том, чтобы через Гору перевалить, и речи быть не может.
– Ты как? – переводя дух, выговорил Гилас.
– А сам как думаешь? – язвительно бросила она и сразу стала похожа на себя прежнюю. – Я только что болела, сил совсем нет! А еще я потеряла печать, – прибавила Пирра, с ужасом глядя на кровавую царапину на запястье.
Но Гилас только фыркнул.
– Вернуться за ней хочешь? Не выйдет.
– Знаю, – сердито бросила Пирра.
Гилас улыбнулся ей, но девочка не ответила. Она из последних сил держалась на ногах.
А внизу крыша Така Зими с треском провалилась, и к небу взлетело оранжевое пламя. В дыму мелькали фигуры воинов. Гилас заметил, что они осматривают землю под стенами. Скоро Вороны заметят дыру, и тогда в момент выследят беглецов.
Гилас понял: соображать надо быстро. Отступать тем путем, каким он сюда пришел, – значит долго карабкаться по склону мимо водопада к вершине горного гребня. Может, Пирра и осилит такой подвиг, но Вороны их в два счета догонят. Должен быть другой путь…
– Пошли, – сказал Гилас. – Спустимся с другой стороны. Там ущелье, а над ним мост. Доберемся до другого края – перережем веревки. Тогда у нас будет целый день форы.
Под прикрытием дыма Гилас и Пирра пустились в путь. Спотыкаясь, они брели между соснами к ущелью. Вернее, Гилас надеялся, что оно там, но в дыму трудно было что-то разглядеть. Время от времени перед ними будто ниоткуда возникали деревья и валуны, но ни одного Ворона беглецы не встретили.
Однако это еще ничего не значит: что, если враги идут за ними по пятам?
Когда сосны наконец расступились, у Гиласа гора с плеч свалилась. Вот оно, ущелье, а мост всего в нескольких шагах от них!
– Это не мост, – отдуваясь, выговорила Пирра. – Тут одни веревки!
– Самый настоящий мост, – возразил Гилас. – Одна веревка для ног, две для рук. Но лезть придется босиком.
Он уже стянул с ног сапоги и повесил их на шею.
– Я не смогу, – выговорила Пирра. – Я…
– Сможешь. Быстрее, снимай сапоги, свяжи их вместе и вешай на шею.
После секундных колебаний Пирра подчинилась, хотя Гилас по ее глазам видел: в успех она не верит.
– Главное – не останавливайся, – учил ее Гилас. – Но и спешить не надо. Вниз не смотри.
Пирра права: «мост» – всего лишь веревки из плетеной кожи; с одной стороны их привязали к трем потрепанным ветром соснам, с другой – к крепким дубам. Переход – шагов двадцать, а при мысли о том, с какой высоты они в случае чего полетят в пропасть, от страха в животе урчит. Одно неверное движение, и их с Пиррой от камней не отскребут.
– Этот твой мост точно выдержит нас двоих? – тихо спросила Пирра.