т Горой Сотрясателя Земли.
– Говорят, там всегда ветрено, а голоса духов звучат, не умолкая, – произнес Девкарьо. – Это место недалеко от Кунису. Верховная жрица ходила туда, чтобы слушать духов.
Он взглянул на Пирру, но та отвернулась.
В Горах тоже царили сгустившиеся из-за пепла сумерки, но там от снега исходил хоть какой-то свет. А равнину Великое Облако и вовсе окутало непроницаемым покровом. К середине дня стемнело так, что даже летучие мыши подумали, будто наступил вечер, и стали выпархивать из пещер стаями, напоминавшими облака черного дыма.
Эхо кинулась за ними вдогонку и, конечно, ни одной не поймала.
– Тебе не летучие мыши нужны, а голуби, – сказала ей Пирра. – Когда же до тебя наконец дойдет?
Девочка попыталась встретиться взглядом с Гиласом, но тот с тревогой смотрел на пещеры на горном гребне.
Вот стемнело по-настоящему, и путники принялись искать место для ночлега. Тесео заметил хорошую пещеру, но Гилас заявил, что сначала ее надо проверить. Тут Пирра вспомнила, что он уже так делал, и под влиянием порыва последовала за мальчиком.
Тесео дал ей маленький тростниковый факел, но от его слабого света тени сгустились только сильнее. Пирра никак не могла найти Гиласа. В сырой пещере пахло пылью и паутиной. Под сапогами скрипели глиняные черепки. Вдруг Пирра вздрогнула: она заметила в трещинах бронзовые фигурки. Да это же подношения!
– Гилас! – шепотом позвала девочка. – Идем отсюда, здесь гробница!
Мальчик не отвечал. Когда глаза Пирры привыкли к темноте, она увидела, что Гилас стоит неподвижно, повернувшись к ней спиной.
– Гилас…
– Оставь меня в покое! – прошипел мальчик.
– Это я, Пирра!
Девочка подошла к Гиласу, но его золотисто-карие глаза глядели сквозь нее.
– Гилас! – Пирра дотронулась до его руки.
На ощупь она оказалась холодной и потной.
– Очнись!
Гилас вздрогнул, потер ладонями лицо и посмотрел на Пирру так, будто только сейчас ее заметил.
– Эта пещера не подходит, – буркнул он. – Пойдем искать другую.
Остальные возражать не стали, и вскоре они отыскали замену. Гилас сказал, что там «чисто». В ней и разбили лагерь. Девкарьо ушел совещаться с Лукуро и Метой: завтра они поднимутся на Сетойю и оттуда будут следить, не приближаются ли Вороны. А Гилас так рьяно взялся будить огонь вместе с Тесео, будто избегал Пирры.
Они молча поели ячменных пирожков, полных пепла, а после ужина Девкарьо повернулся к Гиласу и невозмутимым тоном спросил:
– Ну и давно ты видишь привидений?
21
Заметив, как округлились глаза Пирры, Гилас пожалел, что ему не хватило смелости раньше ей во всем признаться.
– С тех пор как на Кефтиу приплыл. – А еще я вижу Чуму. Она похожа на черное облако. Врагу такого не пожелаешь! И чем дальше, тем хуже. А как ты узнал?
– Просто догадался, – ответил скотовод. – Духи тебе постоянно являются?
Гилас покачал головой:
– Нет, время от времени. Заранее не угадаешь, когда в следующий раз появятся. Но перед этим у меня голова болит. Вот тут.
Гилас дотронулся до виска.
– У тебя на этом месте шрам, – тихо произнесла Пирра.
Он повернулся к ней, но девочка тут же отвела взгляд.
– От ожога остался.
Рассказывая о том, что пережил в жерле огненной Горы на Талакрее, Гилас будто снова чуял сернистый запах дыма, видел пылающую тень Повелительницы Огня и Ее яркие волосы, ослепительно сверкавшие среди черноты, ощущал обжигающее прикосновение Ее пальца к виску…
– Думаешь, я из-за этого вижу призраков? – выпалил Гилас. – Потому что Повелительница Огня меня обожгла?
– А ты сам разве не так думаешь? – спросил Девкарьо.
– Раньше мне такая мысль в голову не приходила. И что это означает?
Девкарьо поглядел на взлетавшие вверх искры.
– Я не провидец. Но даже я знаю, что в душе у каждого человека есть дверь между нашим миром и миром духов. У многих эта дверь всю жизнь скрыта за плотной завесой. Ну а твою завесу сожгла Повелительница Огня. Или может быть, не всю, а только часть. Поэтому ты и видишь призраков лишь иногда – обрывки завесы колышутся туда-сюда: то заслонят дверь, то снова откроют.
– Уж не знаю, дверь там или не дверь, но я бы ее с радостью закрыл, – пробормотал Гилас.
Девкарьо усмехнулся:
– Друг мой, богам нет дела до того, чего хочешь ты. К тому же сегодня твоя способность нам помогла. Пожалуй, от нее есть не только вред, но и польза.
– Говоришь прямо как провидец, – проворчал Гилас.
Девкарьо рассмеялся и хлопнул мальчика по плечу.
– Видно, это я от усталости! Пора спать.
Через некоторое время Пирра проснулась. Рядом храпели Девкарьо и Тесео, а Гилас куда-то пропал.
Тихо, чтобы не разбудить спящих, Пирра встала и вышла из пещеры. На равнине было теплее, чем в Горах, однако ночью холод приходил и сюда, и девочка поплотнее запахнула грязные лисьи меха. Костер у входа в пещеру почти догорел, но от углей исходило тусклое красное сияние.
– Гилас! – тихонько позвала Пирра.
Тишина.
– Эхо! Эхо, ты нужна мне…
Соколиха подлетела к девочке и села к ней на плечо. Пирра полезла в мешочек на поясе за землеройкой, которую сегодня поймал Тесео. Голодная соколиха с удовольствием ее растерзала.
Пирра печально гладила чешуйчатую ногу Эхо. Птица часто напоминала ей об Усеррефе. Пирра очень за него тревожилась. До Девкарьо не доходило никаких слухов о странствующем египтянине. Где же он? Пирра представила, как он замерзает на Горе Дикти. А вдруг Усеррефа схватили Вороны?
Тут из темноты вышел Гилас, но при виде Пирры замер.
– Ходил Разбойницу искать, – произнес он.
– Нашел?
– Она меня нашла. Мне кажется, Разбойница понимает, что сейчас она не может идти с нами, но хотелось бы знать наверняка.
Гилас нервно рыл пяткой землю.
– Пирра, я собирался тебе рассказать про… ну, про то, что я вижу.
– Не важно.
Присев на корточки, Гилас стал рыть землю палкой.
– Страшно, наверное, когда призраки появляются?
– Еще как, – не поднимая головы, проговорил мальчик. – В Горах было еще терпимо, но здесь они толпами бродят. Неупокоенные, злые, а я ничего не могу для них сделать. Да и видения стали ярче.
У Пирры сжалось сердце. Может, и в Доме Богини тоже есть призраки? А в гробнице сидит Яссассара и наблюдает за своими владениями.
Гилас внимательно поглядел на Пирру.
– Ты боишься возвращаться, – тихо произнес он.
Пирра кивнула.
– Оттуда же все ушли. Никто тебя там не запрет.
Пирра помедлила с ответом.
– Да, людей там нет.
Эхо доела землеройку, вытерла клюв о меха Пирры и улетела, бесшумно скрывшись в ночи.
– Мы с тобой все время будем вместе, – ободряюще произнес Гилас. – Заберем кинжал и сразу уйдем.
Пирра не ответила.
Гилас опять воткнул в землю палку.
– Тебя что-то еще тревожит?
– С чего ты взял?
– Когда Девкарьо разговаривает с тобой на кефтийском, ты в лице меняешься. Вот и сейчас тоже. Из-за матери переживаешь?
Пирра уставилась на Гиласа:
– От тебя ничего не скроешь. А жаль.
Мальчик усмехнулся:
– Ну, раз уж я все равно заметил, рассказывай.
Пирра снова помолчала.
– Помнишь, я говорила тебе про Мистерию? Ритуал, который мать не успела совершить? Девкарьо думает, что я должна провести его вместо Верховной жрицы.
– А ты… смогла бы?
– Нет, конечно! Это тебе не обычное жертвоприношение. Мать была Верховной жрицей, но даже она не знала, поможет Мистерия или нет! Она бы первая сказала: «Даже не пытайся».
Гилас отбросил в сторону палку и встал с земли.
– Еще раз скажу: задерживаться мы там не будем. Зайдем, возьмем кинжал и сразу уйдем.
Послушать Гиласа, так задача проще некуда. Но ему легко говорить, он не бывал в Доме Богини. Гилас даже не знает, как там все устроено. А еще не представляет, что значит провести Мистерию. Если бы знал, пришел бы в ужас от одной мысли, что Пирра даже просто размышляет о такой возможности.
Что, если Девкарьо прав, и Пирре по силам совершить ритуал? У девочки внутри все похолодело.
«Нет, я не сумею. На такое мне смелости не хватит».
Гилас вздрогнул и проснулся. Трубят в бараньи рога! На Сетойе Лукуро и Мета предупреждают об опасности.
Девкарьо перегнулся через Гиласа и вгляделся в даль.
– Вороны, – прошептал скотовод. – С другой стороны горного гребня. Надо поторапливаться!
Они поспешно закопали угли и отправились в путь, хотя еще не рассвело. Гиласа качало от усталости. Пирра шагала рядом с ним в мрачном молчании.
Тут на тропу посыпались камешки, и со склона сбежали две темные фигуры. Лукуро что-то шепнул отцу на кефтийском, потом вмешалась Мета, а Пирра, судя по тону, возражала им.
Но Девкарьо, похоже, велел всем замолчать и обратился к Гиласу:
– Видишь впереди ущелье? Идите по нему и держитесь реки. Она вас приведет к Кунису.
– Долго идти? – уточнил Гилас.
– Если поторопитесь, за полдня доберетесь.
– А как же вы? – спросила Пирра.
– Мы заманим Воронов на Сетойю, уведем в другую сторону, а потом оторвемся от погони. Ты поменяешься плащами с Метой. Если повезет, ее примут за тебя.
– Нет, это слишком опасно! – прошептала Пирра. – Вдруг в нее из лука стрелять будут?
– Мы эту Гору знаем как свои пять пальцев, Воронам за нами не угнаться, – ответил Девкарьо. – Ну, пошевеливайтесь! Другого пути нет!
22
– Пленник говорит, что этот путь ведет на вершину, – перевел Иларкос.
– Значит, выйдем прямо к святилищу? – пропыхтел Креон.
Иларкос задал этот вопрос на кефтийском, и проводник испуганно кивнул.
– Тогда идем.
Креон сорвал плащ из волчьей шкуры и швырнул его рабу.
Теламон замер в нерешительности.
Еще не рассвело, и Гора Сотрясателя Земли угрожающе чернеет на фоне темно-серого неба. Огоньки факелов лишь тускло мерцают во мраке. Время от времени кто-то громко трубит в бараньи рога, и по окрестностям разносится эхо. Как знать, что их ждет там, наверху?