– Куда он шел? – выпалила Пирра.
Горго мотнула головой в нужную сторону.
– В Турониджу. Идите по берегу на восток.
37
Пирра спросила Гиласа, как его настроение.
– Дай-ка подумать, – перекричал бурю мальчик. – Усерреф как сквозь землю провалился, тебя того и гляди узнают и запрут в Кунису, да еще и Разбойница пропала. Наверное, думает, я опять ее бросил.
Пирра убрала с лица мокрые волосы.
– Может, она просто заблудилась? Разбойница обязательно нас найдет.
Гилас лишь мрачно хмыкнул в ответ.
Повесив сумку на плечо, Пирра вскинула голову и поглядела на вершину холма.
– Давай поднимемся туда. Вдруг заметим ее сверху?
Но вместо того чтобы идти за Пиррой, Гилас схватил палку и ударил ни в чем не повинный куст. Гиласу хотелось рассказать Пирре о родителях, но он был не в состоянии. В душе бушевали гнев и стыд. Отец Гиласа – трус, он побоялся сражаться с Воронами и просто сбежал.
– Подожди меня! – прокричал Гилас вслед Пирре.
Но ветер завывал так громко, что девочка не услышала.
Маленькая львица уныло продиралась через терновые кусты. Мальчика она так и не нашла, а слоняться по лесу одной в разгар бури страшно. Деревья сбрасывали на нее ветки, а один раз львицу едва не придавило упавшей сосной. А когда она выбралась из кустов, заметила, что у нее вся шерсть в застрявших колючках. Львица устало села и принялась слизывать их языком.
Высоко в небе раздался раскатистый клич сокола.
Разбойница перестала вылизываться. Это соколиха зовет девочку. А где девочка, там и мальчик. Теперь львица наверняка с ним встретится.
Приободрившись, маленькая львица пошла следом за соколихой.
Мальчик сейчас тоже ее ищет, львица это знает так же точно, как и то, что у нее пятнистые лапы. Мальчик больше никогда ее не покинет.
У соколихи никак не получалось изловить первую добычу. Летучие мыши, во́роны, сороки – все от нее улетали. Не охота, а один позор!
Да и Ветер дует ужасно неровно. Куда ни полетишь, относит в сторону. Но наконец соколиха нашла удобный восходящий поток. И девочка, и бедняжка-львица, уныло бредущая внизу, превратились в крошечные точки.
Странная она, эта львица. Почему этой зверюге так нравится, когда мальчик чешет ей бока? Попробовал бы соколихе кто-нибудь перья почесать! Бр-р, от одной мысли передергивает!
И все же соколиха восхищалась ее упрямством и силой духа: на все готова, лишь бы мальчика отыскать! Глядя на нее, соколиха верила: если она будет стараться так же усердно, то рано или поздно поймает первую добычу.
Далеко внизу соколиха заметила стаю птиц. Наклонившись в воздухе, она скользнула вниз, чтобы рассмотреть их поближе. Голуби. Летят по ветру.
Соколиха опять поймала восходящий поток. На этот раз она взлетела так высоко, что поднялась над облаками. Ее со всех сторон окружило ослепительно яркое сияние. Впервые в жизни соколиха очутилась лицом к лицу с великой силой. Та пряталась за облаками, но соколиха ее всегда чувствовала. Птица сразу поняла: это и есть Солнце.
Соколиха летела все выше и выше, пока не зашумело в ушах. Она достигнет высоты, на которую никогда еще не поднималась.
А потом устремится вниз.
На вершине холма Пирра прищурилась, вглядываясь в горизонт сквозь завесу дождя. Снизу на берег накатывали волны грязного Моря, а крестьяне брели к дому. Буря продолжала хлестать Кефтиу, а Солнце все не возвращалось. Пирра подвела и свой народ, и свою мать, а Усерреф исчез без следа.
Взглянув на небо, Пирра заметила на сером фоне темную точку. Да это же Эхо! Девочка немного приободрилась.
Мимо пронеслась стая голубей. За ними гналась Эхо. Пирра наблюдала за соколихой, и девочке казалось, будто она тоже охотится и мчится по бескрайнему небу…
Пирра – это Эхо. Она поднимается по крутой спирали все выше и выше, а земля скрывается из вида. Сейчас она ухнет вниз. Вот она подбирает ноги под хвост, складывает крылья и камнем падает на добычу.
Она несется быстрее стрелы, только воздух свистит в ушах. Больше ни одно живое существо не способно двигаться с такой скоростью. Она впивается взглядом в голубя, отбившегося от остальных. Голубь виляет в сторону. Но она меняет курс и преследует его. Стремительно подлетев к добыче, выбрасывает ноги вперед, напрягает когти и одним ударом вонзает их в голубя, перебивая ему позвоночник. Голубь падает.
Тут Пирра вздрогнула и снова вернулась в собственное тело.
– У тебя получилось! – закричала девочка, подпрыгивая на месте.
Эхо одним когтем поймала голубя, не дав добыче рухнуть на землю. Потом соколиха села на ветку, оторвала у голубиной тушки голову и принялась ощипывать перья с ее груди.
– У тебя получилось, – повторила Пирра, на этот раз тихо.
От восторга у девочки перехватило дух: казалось, она сейчас тоже летала быстрее мысли.
И вдруг Пирра заметила, что дождь прекратился. Яростные порывы ветра сменились легким бризом. С колючей поросли исчез грязный слой пепла: буря вымыла растения дочиста. А еще Пирре вдруг стало жарко.
Внизу по склону холма взбирался Гилас. Вдруг из кустов вылетела желтая молния и устремилась к нему.
– Разбойница! – воскликнул Гилас.
Маленькая львица сбила мальчика с ног, и они вдвоем принялись кататься по омытым дождем зарослям тимьяна.
У Пирры перехватило дыхание. Волосы Гиласа сверкали, будто золото. А потом Боги разорвали в клочки остатки Великого Облака, так долго окутывавшего Кефтиу своим мрачным покровом. Пирра подняла лицо к ослепительно-голубому небу – и тут же выставила перед собой ладонь, защищая глаза от животворящего света вечного Солнца.
– Ты вернула Его, – произнес Гилас.
– Я же не завершила Мистерию, – возразила Пирра.
– Тебя остановила сама Богиня: она прислала Эхо, чтобы соколиха спасла тебя. Может быть, Богиня решила, что ты сделала достаточно.
Пирра не ответила. Они стояли на холме и смотрели, как крестьяне на берегу падают на колени и воздевают руки к Солнцу.
Разбойница, чистая шерсть которой теперь сияла и золотилась, потерлась лбом о бедро Гиласа. Мальчик почесал ее между ушами. Тут львица повернула голову. Ее золотисто-коричневые глаза внимательно глядели на что-то далеко на западе. Проследив за взглядом львицы, Гилас рассмотрел вдалеке сверкающий белизной Кунису. Боль пронзила висок, и мальчик заметил на Гребне Мертвых высокую серую фигуру.
– Интересно, знает ли она, – дрожащим голосом произнесла Пирра.
Призрак Яссассары один раз кивнул Гиласу, потом опять скрылся в гробнице.
– Знает, – ответил мальчик.
Пока они шли к Туронидже, весна стремительно вступала в свои права. И миндальные деревья, и оливы разом зацвели. Из земли выскочили зеленые ростки ячменя, а ярко-синие ковры из цветов льна устилали поля. Холмы радовали глаз разноцветьем: вот алые маки, рядом желтый ракитник, а вот белый асфодель. Теплый ветер нес с собой аромат гиацинта. Стрекотали сверчки, квакали лягушки. А в Море косяки серебристых рыб плавали туда-сюда, расчищая мелководье. Кефтиу пришел в движение: весь остров очищался, восстанавливался, хоронил прошлое.
– Рада, что ты увидел Кефтиу во всей красе, – произнесла Пирра.
Гилас повернулся к ней.
– Тебе жаль уплывать? – спросил мальчик.
– Нет. Да. Не знаю.
Пирра криво улыбнулась. Как только они покинут Кефтиу, для нее пути назад не будет. Иначе жрецы поймают Пирру, насильно притащат в Кунису и посадят в золотую клетку или выгодно продадут в качестве невесты какому-нибудь вождю далеко за Морем. Дочерям Верховных жриц о свободе мечтать не приходится.
Теперь, когда Солнце вернулось, Гилас немного повеселел. Пирра призналась, что слышала его разговор с Горго. У мальчика гора с плеч свалилась: теперь не нужно рассказывать Пирре о матери. А еще, к огромной радости Пирры, Эхо по-прежнему старалась держаться к ним поближе, хоть и научилась охотиться сама.
И все же Усеррефа они так и не нашли.
Турониджа оказалась большим поселением, сильно пострадавшим от Великой Волны, но теперь жизнь здесь снова била ключом. Мужчины отстраивали дома, женщины приносили подношения богам и мешали еду в котлах. Дважды Пирра прятала свой шрам и спрашивала местных жителей об Усеррефе, но про странствующего египтянина никто не слыхал. Однако Пирра узнала важную новость: жрецы готовятся избрать новую Верховную жрицу. Они обнаружили в Кунису следы проведенной Мистерии, и по всему Кефтиу со скоростью лесного пожара распространился слух о том, что Солнце вернула дочь Яссассары, а потом девочка обернулась соколом и улетела.
– Я рад, что они знают, чья это заслуга, – произнес Гилас. – А еще хорошо, что все думают, будто ты исчезла. Значит, не станут искать.
Пирра не ответила.
Они стояли на холме, поросшем цветущими тамарисковыми деревьями, и смотрели на запад, в сторону Кунису. У них на глазах мимолетная тень облака заслонила Солнце, но вот небо опять прояснилось, и Дом Богини заискрился, точно хрустальный.
– Хочу запомнить его таким, – произнесла Пирра.
Гилас взглянул на нее: лицо застывшее, руки сжаты в кулаки. Он обнял Пирру за плечи, и на секунду она прислонилась к мальчику, но потом тут же убежала, громко зовя Эхо.
Неподалеку от Турониджи они нашли укромную пещеру. Договорились, что Гилас будет ждать там вместе с Разбойницей, а Пирра опять пойдет на разведку и постарается узнать что-нибудь об Усеррефе.
Разбойница боялась Моря. Чтобы ее успокоить, Гилас присел у воды. Пусть львица видит, как волны накатывают ему на ноги. Она робко подобралась к воде и потрогала ее лапой, но как только накатила волна, сразу убежала. А потом с высоты спустилась Эхо и заскользила над самой поверхностью Моря, касаясь волн кончиками крыльев. Тут Разбойница осмелела. Скоро она уже весело плескалась возле берега, а Гилас закидывал в воду длинные водоросли, чтобы львица с ними играла.