узнавать всех жителей деревни и изучил их привычки. Марлинка, его вероломная супруга, часто пересекала площадь, но редко обращала свой взгляд наверх. Кугель хорошо приметил домик, где она жила, и постоянно следил за ним с помощью оптического устройства. Если она и флиртовала с молодым охотником, ее осмотрительность была просто замечательной, и мрачные подозрения Кугеля так и не были подтверждены весомыми доказательствами.
Качество пищи не улучшилось, и довольно часто о ней забывали совсем. Фиркс был раздражающе настойчивым, и Кугель мерил тесные пределы купола неистовыми шагами. Както раз, вскоре после заката и особенно сильного увещевания со стороны Фиркса, Кугель вдруг перестал шагать и остановился как вкопанный. Спуститься с башни было пустяковым делом! Почему он ждал так долго? Действительно, Кугель Хитроумный!
Он разорвал на полоски каждый клочок ткани, который нашел в куполе, и сплел веревку двадцати футов длиной. Теперь осталось лишь обождать, пока город успокоится, еще час или два.
— Молчи, насекомое, сегодня мы убежим с этой башни! Твои напоминания излишни! — воскликнул Кугель после очередной атаки Фиркса.
Фиркс прекратил нападки, и Кугель решил осмотреть площадь. Ночь стояла прохладная и туманная, жители Вулла рано улеглись спать. Кугель осторожно поднял шнур, на котором доставлялась его пища, сложил его вдвое, потом еще вдвое и еще вдвое. Таким образом получился канат, более чем способный выдержать вес человека. Кугель сделал на одном конце петлю, а другой крепко привязал к блоку. Потом в последний раз взглянул на горизонт и перелез через перила. Он спустился до конца каната, пролез в петлю и остался сидеть, раскачиваясь, на высоте примерно четырехсот футов над площадью. К одному концу двадцатифутовой веревки привязал вместо груза свой башмак и после нескольких бросков обхватил веревкой стержень колонны и подтянулся к нему. С величайшей осторожностью высвободившись из петли, он медленно соскользнул на землю. Потом быстро отступил в тень и обулся. Как раз в то время, когда он поднимался на ноги, дверь таверны распахнулась и оттуда вывалился Хайлам Вискод, пьяный в стельку. Кугель неприятно ухмыльнулся и последовал за шатающимся гетманом в боковую улицу.
Одного удара по затылку вполне хватило. Гетман свалился в канаву. Кугель навалился на него и ловкими пальцами вытащил ключи. Затем он направился к общественной сокровищнице, открыл дверь, проскользнул внутрь и наполнил мешок драгоценными камнями, монетами, бутылками с дорогими эссенциями, реликвиями и тому подобным.
Вернувшись на улицу, Кугель отнес мешок к пристани у озера и спрятал его под сетью. Затем отправился к домику своей супруги Марлинки. Прокравшись вдоль стены, он добрался до открытого окна и, перешагнув через подоконник, оказался в ее комнате.
Она проснулась, ощутив его руки у себя на горле. Когда она попыталась закричать, Кугель сильнее сжал пальцы и у нее перехватило дыхание.
— Это я, — прошипел он. — Кугель, твой супруг! Поднимайся и иди со мной. Первый звук, который издашь, будет для тебя последним.
Перепуганная девушка повиновалась. По приказу Кугеля она набросила на плечи плащ и надела туфли.
— Куда мы идем? — прошептала она дрожащим голосом.
— Не важно. А теперь пошли — через окно. И чтоб ни звука!
Стоя на улице в темноте, Марлинка бросила полный ужаса взгляд на башню.
— А кто на страже? Кто охраняет Вулл от Магнаца?
— На страже никого нет, — ответил Кугель. — Башня пуста!
У Марлинки подогнулись колени, она тяжело осела на землю.
— Вставай! — сказал Кугель. — Вставай! Нам нужно идти!
— Но на страже никого нет! Это лишает силы заклинание, наложенное волшебником на Магнаца, который поклялся, что вернется, как только прекратится бдение.
Кугель поднял девушку на ноги.
— Меня это не касается. Я снимаю с себя всякую ответственность. Разве меня не пытались одурачить и принести в жертву? Где мои подушки? Где превосходная пища? А моя супруга?
Девушка зарыдала, закрывая лицо руками, а Кугель повел ее к пристани. Он подтянул к себе рыбацкую лодку, приказал Марлинке забираться в нее и забросил внутрь добычу. Отвязав лодку, вставил весла в уключины и начал выгребать на середину озера. Марлинка была в ужасе.
— Водовороты затянут нас на дно! Ты что, потерял разум?
— Вовсе нет! Я тщательно изучил водовороты и точно знаю границы каждого.
Кугель двигался по поверхности озера к его середине, считая каждый удар весел и наблюдая за звездами.
— Двести шагов к востоку… сто шагов к северу… двести шагов к востоку… пятьдесят шагов к югу…
Так греб Кугель, а справа и слева от них слышались чмокающие звуки закручивающейся в воронку воды. Но потом опустился туман и закрыл звезды, и Кугелю пришлось бросить якорь.
— Неплохо, — сказал он. — Мы теперь в безопасности, а между нами еще много неясностей.
Девушка отпрянула на другой конец лодки. Кугель шагнул на корму и присоединился к ней.
— Вот и я, твой супруг! Неужели ты не испытываешь безмерной радости оттого, что мы наконец одни? Моя комната в таверне была гораздо более удобной, но и лодка сойдет.
— Нет, — прохныкала она. — Не прикасайся ко мне! Церемония не имела значения, это был трюк, чтобы убедить тебя служить дозорным.
— И возможно, растянулся бы на трижды по двадцать лет.
— Но это не моих рук дело! Я виновата только в том, что веселилась! Но что станет с Вуллом? Никто не стоит на страже, и заклинание утратило силу!
— Тем хуже для вероломных жителей Вулла. Они потеряли сокровища, самую прекрасную девушку, а когда займется день, на них пойдет войной Магнац.
Марлинка испустила пронзительный вопль, который поглотил туман.
— Никогда не произноси проклятое имя!
— А почему бы и нет? Я прокричу его через все озеро! Я сообщу Магнацу, что заклинание больше не действует, что теперь он может прийти для мести!
— Нет, нет, пожалуйста, нет!
— Тогда ты должна вести себя со мной так, как я рассчитываю.
Девушка, рыдая, повиновалась, и через некоторое время тусклый красный свет, просочившийся сквозь туман, обозначил рассвет. Кугель встал в лодке во весь рост, но все ориентиры оставались скрытыми.
Прошел еще час, солнце поднялось теперь высоко. Жители Вулла должны бы уже обнаружить, что их дозорный исчез, а с ним и сокровища. Кугель тихо хихикнул, и тут ветерок развеял туман, открывая ориентиры, которые он выучил наизусть. Кугель бросился на нос и стал вытаскивать якорную веревку, но, к его раздражению, якорь за чтото зацепился.
Он дернул, напрягся, и веревка слегка поддалась. Кугель потянул изо всех сил. Со дна поднялось великое множество пузырей.
— Водоворот! — в ужасе закричала Марлинка.
— Здесь нет водоворотов, — пропыхтел Кугель и дернул еще раз.
Веревка, казалось, ослабла, и Кугель начал выбирать ее. Выглянув за борт, он обнаружил, что смотрит в огромное бледное лицо. Якорь зацепился за ноздрю. На глазах у Кугеля веки существа дрогнули и поднялись. Кугель отбросил в сторону веревку, подскочил к веслам и начал неистово грести к южному берегу. Рука величиной с дом высунулась из воды, ощупывая воздух. Марлинка закричала. Поднялась мощная волна, чудовищный натиск воды бросил лодку к берегу, как щепку. Перед ними предстал Магнац, он приподнялся и сел в центре озера Вулл.
Из деревни донесся звук предупреждающего гонга, яростный перезвон. Магнац поднялся на колени. Вода и ил стекали с гигантского тела. Якорь, проткнувший ему ноздрю, все еще висел там, из раны вытекала густая черная жидкость. Магнац поднял огромную руку и раздраженно шлепнул по лодке. Удар поднял стену воды, которая поглотила лодку и рассыпала сокровища, а Кугель и девушка кубарем скатились в темные глубины озера.
Кугель задрыгал ногами, рванулся и вытолкнул себя на бурлящую поверхность. Магнац поднялся и глядел в сторону Вулла. Кугель подплыл к берегу и, пошатываясь, выбрался из воды. Марлинка, видимо, утонула. На другой стороне озера Магнац медленно брел по воде к деревне. Кугель не стал больше ждать. Он повернулся и изо всех сил понесся вверх по склону горы.
Волшебник Фарезм
Горы остались позади, темные ущелья, горные озера, скалистые вершины, где гуляло эхо, — все казалось теперь угольночерной стеной на севере. Некоторое время Кугель брел по краю невысоких округлых холмов с густыми рощицами синечерных деревьев вдоль гребня. Потом нашел едва заметную тропу, которая после долгих извивов привела его на юг и наконец вывела на просторную темную равнину. В полумиле справа поднималась линия высоких утесов, немедленно привлекших внимание Кугеля и пронзивших его мучительной болью уже виденного. Он, заинтригованный, уставился на них. Когдато в прошлом ему были знакомы эти утесы. Когда? Память не давала ответа.
Он устроился отдохнуть на невысокой, покрытой лишайником скале, но тут Фиркс потерял терпение и подбодрил его очередным спазмом. Кугель вскочил на ноги, стеная от усталости и потрясая кулаком в сторону югозапада, где предположительно находился Олмери.
— Юкуону, Юкуону! Если бы я смог отплатить тебе хотя бы за десятую долю моих обид!
Он направился по тропе, под холмы, которые навевали смутные воспоминания. Далеко внизу простиралась равнина, заполняя три четверти горизонта красками, очень похожими на цвета покрытой лишайником скалы, только что покинутой Кугелем: черные заплаты лесов, серая россыпь камней там, где руины заполняли целую долину, невзрачные полосы серозеленого, серокоричневого, свинцовый проблеск двух широких рек, исчезающих в дымке у горизонта.
После короткого отдыха у Кугеля занемели все суставы. Он прихрамывал, и дорожный мешок натирал ему бедро. Но мучительнее был голод, сжимающий внутренности. Еще один зуб против Юкуону! Правда, Смеющийся маг снабдил Кугеля амулетом, превращающим несъедобные субстанции, такие как трава, дерево, земля и тому подобное, в питательную пасту. К несчастью — таков язвительный юмор Юкуону, — паста сохраняла вкус исходного вещества, и за время перехода через горы Кугель не пробовал практически ничего, кроме молочая, белокрыльника, стручков акации, дубовых прутьев и дубильных орешков. Кугель ел по минимуму, его длинная худощавая фигура стала изможденной, скулы выступали как жабры, черные брови, некогда выгибавшиеся столь самодовольно, теперь лежали плоско и безжизненно. Дада, Юкуону должен за многое ответить! И Кугель обсуждал сам с собой, какой именно будет его месть, если когданибудь он отыщет путь назад, в Олмери.