— Если это все, что ты можешь сделать, то отправь меня в Азеномей, в место слияния Кзана и Скома!
— Как пожелаешь. Будь так добр, встань на эту площадку. Держи руки вот так… Глубоко втяни в себя воздух и во время перехода не вдыхай и не выдыхай… Ты готов?
Кугель утвердительно кивнул. Зараидес отступил назад и выкрикнул заклинание. Кугеля дернуло вверх. Мгновение спустя его ноги коснулись земли, и он обнаружил, что идет по главному перекрестку Азеномея.
Он глубоко втянул в себя воздух.
— После всех испытаний, всех злоключений я снова в Азеномее!
Кугель оглянулся по сторонам, изумленно покачивая головой. Старые здания, террасы, выходящие на реку, рынок — все было таким же, как раньше. Неподалеку стояла лавка Фианостера. Кугель повернулся к ней спиной, чтобы его не узнали, и неторопливо зашагал прочь.
«И что теперь? — раздумывал он. — Сначала новые одежды, а потом удобства какогонибудь постоялого двора, где я смогу оценить свое теперешнее положение во всех деталях. Если хочешь посмеяться вместе с Юкуону, следует браться за дело с предосторожностями».
Два часа спустя Кугель, вымытый, подстриженный, освеженный, в новых чернозеленокрасных одеждах, сидел в общем зале таверны «У реки» перед тарелкой с перчеными колбасками и флягой зеленого вина.
— Задача справедливого воздаяния ставит чрезвычайно деликатные проблемы, — задумчиво бормотал он. — Я должен действовать с осторожностью!
Он налил себе вина из фляги и съел несколько колбасок. Потом открыл кошелек и достал небольшой предмет, заботливо завернутый в мягкую тряпку: фиолетовую линзу, которую хотел получить Юкуону в пару к той, которая у него была. Он поднес было линзу к глазам, но остановился: она показала бы окружающее в свете настолько благоприятном, хоть и иллюзорном, что снимать ее тут же бы расхотелось. И тут, пока он разглядывал глянцевитую поверхность, ему в голову пришла одна схема, настолько хитроумная, настолько теоретически эффективная и в то же время связанная с малым риском, что он немедленно бросил поиски чегонибудь более подходящего.
В сущности, план был очень простым. Кугель предстанет перед Юкуону и вручит ему эту линзу, или, точнее, линзу, похожую на нее. Юкуону захочет сравнить ее с той, которая уже ему принадлежит, чтобы проверить, как они действуют в паре, и неизбежно посмотрит сразу через две. Расхождение между реальным и иллюзорным миром потрясет его мозг и сделает беспомощным, после чего Кугель сможет предпринять такие меры, какие сочтет нужным.
Есть изъяны в этой схеме? Кугель не видел ни одного. Если Юкуону обнаружит подмену, Кугелю следует извиниться и представить настоящую линзу и таким образом усыпить подозрения Юкуону. В общем и целом, шансы на успех казались превосходными.
Кугель неторопливо прикончил колбаски, заказал вторую флягу вина и с удовольствием обозрел пейзаж по другую сторону Кзана. Ему незачем торопиться. По правде говоря, при ведении дел с Юкуону импульсивность была серьезной ошибкой, в чем Кугель уже убедился.
На следующий день, так и не обнаружив недостатков в своем плане, он посетил стекольщика, чья мастерская была устроена на берегах Скома в миле к востоку от Азеномея, в роще трепещущих желтых билибобов.
Стекольщик осмотрел линзу.
— Точный дубликат, такой же формы и цвета? Нелегкая задача — такой чистый и сочный фиолетовый цвет. Придать подобный цвет стеклу сложнее всего. Для этого нет никакой конкретной краски. Все зависит от догадки и случая. Однако я приготовлю нужную смесь. Посмотрим, посмотрим.
После нескольких попыток он получил стекло требуемого оттенка и изготовил из него линзу, с первого взгляда неотличимую от волшебной.
— Замечательно! — заявил Кугель. — А теперь, какова твоя цена?
— Подобную линзу из фиолетового стекла я оцениваю в сто терций, — небрежно ответил стекольщик.
— Что? — оскорбленно воскликнул Кугель. — Я что, похож на идиота? Эта сумма слишком велика.
Стекольщик разложил по местам свои инструменты, штампы и тигли, не выказывая никакой обеспокоенности по поводу негодования Кугеля.
— Вселенная не проявляет истинной стабильности. Все переходит, течет, движется по кругу, испытывает приливы и отливы. Все охвачено изменчивостью. Моя пена, которая также является имманентной частью космоса, подчиняется тем же законам и изменяется согласно степени заинтересованности клиента.
Кугель, недовольный, отступил назад, при виде чего стекольщик протянул руку и завладел обеими линзами.
— Что ты собираешься делать? — воскликнул он.
— Я верну стекло в тигель, что же еще.
— А как насчет той линзы, которая принадлежит мне?
— Я сохраню ее в память о нашем разговоре.
— Стой! — Кугель глубоко втянул в себя воздух. — Я могу заплатить твою непомерную цену, если новая линза так же чиста и совершенна, как старая.
Стекольщик осмотрел сначала одну, потом другую.
— На мой взгляд, они одинаковы.
— А как насчет фокуса? — заспорил Кугель. — Поднеси обе к глазам и посмотри сквозь них, а тогда уже скажешь!
Стекольщик поднял обе линзы. Одна из них позволяла заглянуть в чужой мир, другая передавала вид реальности. Потрясенный этим расхождением, стекольщик пошатнулся и упал бы, если бы Кугель, стремясь уберечь линзы, не подхватил его и не подвел к скамейке.
Забрав линзы, Кугель бросил стекольщику три терции.
— Все изменчиво, и таким образом твои сто терций перетекли в три.
Стекольщик, слишком ошеломленный, чтобы дать разумный ответ, чтото забормотал и попытался поднять руку, но Кугель уже вышел из мастерской и пошел прочь.
Он вернулся в таверну, надел свои старые одежды, все в пятнах и дырах, и отправился в путь вдоль берегов Кзана. По дороге он репетировал предстоящую встречу, пытаясь предусмотреть все неожиданности. Впереди солнечный свет пронизывал спиральные башни зеленого стекла: дом Юкуону! Кугель приостановился, чтобы посмотреть вверх, на это причудливое сооружение. Сколько раз за время своего путешествия он представлял себе, что стоит здесь, совсем рядом с Юкуону, Смеющимся магом!
Он поднялся по извилистой дорожке, вымощенной темнокоричневой плиткой, с каждым шагом нервы все больше напрягались. Он подошел к входной двери и увидел на тяжелой створке нечто, чего не заметил раньше, маску, вырезанную на старом дереве: изможденное лицо с запавшими щеками, провалившимся ртом, выпученными от ужаса глазами, оттянутыми назад губами и ртом, застывшим в крике отчаяния.
Рука Кугеля, поднявшаяся для стука, застыла. Он почувствовал, как холод сковывает его душу. Он отступил от жуткого лика и повернулся, чтобы проследить взгляд этих слепых глаз — через Кзан и вдаль над темными голыми холмами, поднимающимися и опускающимися. Кугель снова прогнал в мыслях план операции. Нет ли изъяна? Повидимому, нет. Если Юкуону обнаружит подмену, Кугель всегда сможет заявить, что ошибся, и отдать настоящую линзу. Пожалуй, удастся добиться больших преимуществ при малом риске. Кугель снова повернулся к двери и постучал по тяжелой створке.
Прошла минута. Огромная дверь медленно отворилась. Из нее вылетел порыв холодного воздуха, несущий с собой терпкий запах, который Кугель не смог определить. Солнечный свет, косо падавший через плечо, проходил в дверной проем и падал на каменный пол. Кугель неуверенно заглянул в вестибюль, не решаясь войти без специального приглашения.
— Юкуону! — крикнул он. — Покажись, чтобы я мог войти в твой дом! Мне не нужны новые несправедливые обвинения!
Внутри чтото шевельнулось, послышался шорох медленных шагов. Из боковой комнаты вышел Юкуону. Кугелю показалось, что в облике волшебника произошла некая перемена. Большая мягкая желтая голова казалась более рыхлой, чем когдалибо раньше: шея тонула в складках, нос свисал подобно сталактиту, маленький, словно прыщ, подбородок терялся под широким подергивающимся ртом.
На Юкуону была квадратная коричневая шапочка, каждый из углов которой был загнут вверх, блуза с рисунком из черных и коричневых ромбов, широкие панталоны из тяжелой темнокоричневой ткани с черной вышивкой — красивый наряд, который Юкуону носил без всякого изящества, словно он был чужим для него и неудобным. К тому же Смеющийся маг поприветствовал Кугеля довольно странным образом.
— Ну, приятель, какое у тебя ко мне дело? Ты никогда не научишься ходить по потолку, стоя на руках.
Кугель удивленно и недоверчиво поднял брови.
— Я пришел по делу большой важности, а именно: чтобы доложить, что миссия моя успешно завершена.
— Замечательно! — воскликнул Юкуону. — Теперь ты можешь передать мне ключи от хлебного ларя.
— Хлебный ларь? — Изумленный Кугель уставился на волшебника: видимо, Юкуону сошел с ума.
— Я — Кугель, которого ты послал на север для выполнения одного задания. И вернулся с магической линзой, позволяющей заглянуть в другой мир!
— Конечно, конечно! — закричал Юкуону. — «БРЗМСЗЗСТ». Боюсь, я не совсем ясно выражаюсь. Все не совсем так, как было раньше. Но сейчас я приветствую тебя, Кугель! Все прояснилось. Ты ушел, ты вернулся! Как поживает друг Фиркс? Надеюсь, хорошо? Я скучал по его обществу. Замечательный парень, Фиркс!
Кугель согласился без особого энтузиазма.
— Да, Фиркс был настоящим другом, неиссякающим источником ободрения.
— Превосходно! Заходи! Я должен принести угощение! Что ты предпочитаешь — «СЭМЗСМ» или «СЗКЗЕМ»?
Кугель с подозрением посмотрел на Юкуону. Поведение волшебника выглядело более чем странным.
— Я не знаком ни с одним из тех блюд, о которых ты упомянул, и потому отклоню и то и другое с благодарностью. Но посмотри! Волшебная фиолетовая линза!
Кугель продемонстрировал стекляшку, добытую им всего несколько часов назад.
— Превосходно! — объявил Юкуону. — Твое прегрешение — теперь я вспоминаю все, рассортировав различные обстоятельства, — сим объявляется аннулированным. Отдай мне линзу! Я должен подвергнуть ее испытанию!
— Конечно, — сказал Кугель. — Я со всем уважением предлагаю, чтобы ты, для того чтобы понять великолепие другого мира во всей его полноте, принес свою собственную линзу и посмотрел сквозь них одновременно.