Кугель остановился как вкопанный. Вот так парадокс! Если он отдаст амулет, Слай явно предаст его или, по меньшей мере, не сможет выполнить его желания, если учесть, что проклятие сбудется. С другой стороны, если он не отдаст амулета, его желание все равно не сбудется, опять же если учесть проклятье, но амулет все еще останется в его распоряжении.
Слай ошибочно принял его колебания за то, что Кугель начал смягчаться.
— Я сделаю тебя первым дворянином государства! — вскричал он лихорадочным голосом. — У тебя будет корабль из слоновой кости и двести девушек будут исполнять малейшее твое желание, твоих врагов мы сотрем в порошок — только отдай мне амулет!
— Неужели этот амулет обладает таким могуществом? — спросил Кугель. — И с его помощью можно столь многого добиться?
— Да! Да! — вскричал Слай. — Если только правильно читать руны!
— Так как же их прочесть? — спросил Кугель.
Слай посмотрел на него с выражением раненого самолюбия.
— Этого я не могу тебе сказать. Я должен получить амулет!
Кугель сделал рукой презрительное движение.
— Ты отказываешься удовлетворить мое любопытство, в свою очередь я отказываю тебе в твоих наглых требованиях!
Слай повернулся, глядя на темную полосу к востоку, где белые стены зданий блестели сквозь деревья.
— Я все понял. Ты сам собираешься править Силем!
— Это было бы совсем не так уж и плохо, — подумал Кугель, и Фрикс, уловив его мысль, запротестовал, впившись изо всех сил в его печень. С сожалением отказался Кугель от этого плана, тем не менее, он собразил, что для него это было средством сделать недействительным проклятье обитателя раковины.
— Если мое самое горячее желание не может быть исполнено, — сказал он сам себе, — я должен поставить перед собой совершенно определенную цель и стремиться к ней изо всех сил, по крайней мере, весь сегодняшний день. А следовательно, я больше всего на свете желаю управлять Силем, и это сейчас самое горячее мое желание.
Затем, чтобы успокоить мстительного Фрикса, он сказал вслух:
— Я собираюсь использовать этот амулет, чтобы добиться очень важных для себя целей, среди которых может находиться и управление Силем, потому что я убежден, что это — обязанности владеющего амулетом.
Слай громко и иронически расхохотался.
— Сперва ты должен будешь убедить Дерве Кориме в том, что имеешь на это право. Она из Дома Домбера, мрачного и злонамеренного, с виду она всего лишь юная девушка, но ее так же можно назвать беспечной, как и лесного зверя гру. Бойся Дерве Кориме — она прикажет бросить и тебя, и амулет на дно морское!
— Если ты до такой степени боишься, что это может произойти, — важно заявил Кугель, — то научи меня, в чем сила этого амулета, и тогда данное несчастье не сможет произойти.
Но Слай упрямо покачал головой.
— Жестокость Дерве Кориме известна, зачем менять ее на прихоти чужеземного бродяги?
За свои речи Слай получил пинка, так что попятился и чуть было не сел на песок. Затем Кугель продолжил свой путь вдоль берега. Солнце низко нависло над морем, и он убыстрил свой шаг, торопясь найти место ночлега до наступления темноты.
Наконец, берег кончился. Земля начиналась чуть выше, деревья нависали над ними еще выше. Балюстрада, окружающая сады, блестела сквозь листву, чуть ниже ротонда со множеством изящных колонн стояла над океаном, выходя на юг.
— Да уж, чего-чего, а великолепия здесь хватает, — подумал Кугель, с новым уважением и интересом осматривая амулет. Его временное, самое горячее желание стать правителем Силя как-то неожиданно перестало быть временным. И Кугель задумался: не выбрать ли ему какое-нибудь другое самое горячее желание, например, научиться понимать язык животных или стать непревзойденным акробатом... С большим сожалением Кугель отказался от этого плана. Да и в любом случае было еще непонятно, действенно ли проклятье обитателя раковины, или все это ерунда.
Тропинка вывела его вверх с пляжа мимо обычного кустарника и красивых кустов с цветами: акации, гелиотропы, черная айва, гортензии, кусты белой сирени, жасмины. Пляж стал лентой, уходящей в золотой туман заходящего солнца, и Бенбадж Сталл больше не был виден. Тропинка стала ровной, по обеим ее сторонам росли лавровые деревья, и закончилась овальным, покрытым травой полем, на котором в далекие времена проводили парады и смотры войск.
По левой его стороне высилась каменная стена с большой церемониальной доской, на которой находился геральдический знак большой древности. Ворота были распахнуты настежь, и выложенная мрамором дорога шла на милю до самого дворца — прекрасно отделанного здания со множеством этажей, с зеленой бронзовой крышей. По фасаду дворца шла терраса, дорога соединялась с ней широкими ступенями. Солнце зашло, темнота быстро опускалась с неба. Не зная, где ему можно искать приюта на ночь, Кугель отправился прямо ко дворцу.
В свое время дорога из мрамора была, без всякого сомнения, изящна и прекрасна, но давно уже начала приходить в упадок, и лишь сумерки придавали ей прежний красивый вид, хотя и слегка меланхолический. Справа и слева росли сады, составленные из причудливых деревьев, за которыми явно уже давно никто не ухаживал. Мраморные урны, увитые нефритовыми гирляндами, стояли вдоль всей дороги, а ближе к центру находилось несколько пьедесталов, ростом чуть выше человеческого. На каждом из этих пьедесталов стоял бюст с рунной надписью внизу — такими же рунами, как и те, что были на амулете. Пьедесталы стояли примерно в пяти шагах друг от друга и тянулись до самой террасы дворца. Первые бюсты были довольно сильно стерты дождями и ветрами, но чем дальше, тем отчетливее становились черты лица. Пьедестал за пьедесталом, бюст за бюстом — каждое дицо недолго смотрело на Кугеля и тут же сменялось другим по мере того, как он приближался ко дворцу. На последнем пьедестале, неясно видимом в сгущающихся сумерках, стоял бюст молодой женщины. Кугель остановился, как вкопанный: это была та самая девушка из шагающей лодки, с которой он повстречался в северных землях: Дерве Кориме из Дома Домбера, правительница Силя.
Вспомнив все, что произошло, Кугель остановился перед массивным порталом. Он расстался с Дерве Кориме отнюдь не дружелюбно. Вполне можно было ожидать, что она затаила против него обиду. С другой стороны, во время их первой встречи она приглашала его во дворец, разговаривая с ним очень тепло; возможно, она забыла о своей обиде и помнила только те первые минуты их встречи. Кугель, вспомнив также ее изумительную красоту, с возбуждением подумал о возможности предстоящей встречи.
Но что, если она все же затаила в глубине души свою обиду? Тогда на нее должен будет произвести соответствующее впечатление амулет, если только, конечно, она не попросит, чтобы Кугель продемонстрировал те волшебные силы, которые в нем заключены. Если бы он только знал, как прочитать руны, все было бы проще не придумаешь. Но так как от Слая этого знания было не добиться, он должен был отыскать его каким-нибудь другим путем, а где же еще это сделать, как не во дворце?
Он остановился перед широкими ступеньками, ведущими на террасу. Мрамор весь растрескался, балюстрада вокруг террасы проросла мхом — обветшание, которое сумерки не могли скрыть. Дворец казался в лучшем состоянии. Очень высокая арка входа возвышалась над террасой, поддерживаемая изящными колоннами с резным узором, который Кугель смог достаточно ясно рассмотреть в темноте. По другую сторону арки виднелись высокие дуги окон, в которых горел тусклый свет, и большой портал.
Кугель начал подниматься по ступенькам, и новые сомнения стали обуревать его. Что, если Дерве Кориме только посмеется над его претензиями и откроет его блеф, сказав, чтобы он обрушил на ее голову самые страшные бедствия с помощью своего амулета. Что тогда? Стонов и криков явно будет недостаточно. Он пересек террасу на внезапно ослабевших ногах, теряя остатки своего оптимизма, и остановился перед аркой; возможно, все-таки ему будет лучше попробовать поискать убежище в каком-нибудь другом месте. Однако, когда он оглянулся, ему показалось, что он видит среди статуй высокую фигуру. Кугель тут же перестал думать о каком-нибудь другом месте для ночлега и быстро направился к высоким дверям. Если он попросит ночлега как простой путник, не привлекая ничьего внимания, может быть, ему удается избежать встречи с Дерве Кориме. Воровские осторожные шаги послышались на ступеньках сзади него. Схватившись за дверной молоток, Кугель быстро принялся стучать. Было слышно, как звуки разносятся внутри дворца.
Прошла минута, и Кугелю показалось, что позади себя он опять слышит какие-то звуки. Он снова постучал, и опять стук его разнесся по всему дворцу. В двери открылся глазок, и в нем показался чей-то глаз, внимательно осмотревший Кугеля. Глаз пропал и вместо него появился рот.
— Чего ты хочешь?
Рот пропал и вместо него появилось ухо.
— Я — странник, я хотел бы получить приют на ночь, и если можно, то поскорее, потому что меня преследует какое-то страшное создание.
Вновь появился глаз, который внимательно осмотрел всю террасу, затем опять стал смотреть на Кугеля.
— А где твои верительные грамоты, где рекомендации?
— У меня их нет, — сказал Кугель.
Он оглянулся через плечо.
— Я предпочел бы обсудить все это поподробнее внутри замка, потому что это существо уже начинает подниматься по ступенькам террасы.
Глазок закрылся наглухо. Кугель уставился на запертую дверь. Он изо всех сил вновь принялся стучать молотком, не забывая все время оглядываться назад в темноту.
Со стоном, со скрипом дверь открылась. Крепыш небольшого роста в пурпурной ливрее сделал ему знак рукой.
— Входи, но поскорее.
Кугель быстро скользнул в дверь, которую привратник тут же захлопнул наглухо, затворив на три железных засова. Не успел он затворить последний, как на дверь налегли, и она заскрипела.
Привратник ударил кулаком по двери.
— Опять я его надул! — с удовлетворением произнес он. Если бы я не был так быстр, это существо накинулось бы на тебя, к моему неудовольствию, да и к твоему тоже. Теперь это мое главное развлечение — лишать это существо его добычи.