Никита пристально и напряженно вспоминал. Какие-то недомолвки. Нины не было на свадьбе у школьной подруги. Почему? «У меня было… нечто вроде командировки». «Кузе только что пришлось пробыть без меня чуть не два месяца». Она так и не сказала, куда уезжала. И еще кое-что. «Вы местный участковый?» «У вас есть еще вопросы, господин прокурор?» И кино… «Не хочу смотреть, как женщину сажают в тюрьму на двадцать лет». «Он не верит законам и рассчитывает только на себя. Он никогда не попадет в тюрьму». Обстриженные до мяса ногти. Загрубелые, мозолистые руки. Мучнистая бледность.
Сфинкс. Мифический сфинкс был полуженщиной-полульвицей. Он убивал тех, кто не мог разгадать заданную им загадку. Эдип разгадал ее, но тоже кончил плохо… А женщина-сфинкс, когда ее загадка была разгадана, бросилась со скалы… К черту. Он должен все узнать. Что бы это ни было.
Вынув мобильник, Никита взглянул на часы. У него была опция пересчета часовых поясов, но он решил не морочить себе голову этими мелочами. Даже если Павел с Тамарой сейчас занимаются любовью в своем карибском круизе, им придется его извинить. У него неотложное дело. Вопрос жизни и смерти. Только бы Пашка не слинял куда-нибудь, забыв мобильник в каюте. Никита одной кнопкой вызвал в памяти телефона номер друга.
Павел ответил на второй гудок.
— Никита? Что стряслось?
— Ты знаешь Тамарину подругу, которая жила в твоем коттедже? Нину Нестерову?
— «Жила»? А что, она там больше не живет?
— Она уехала. Ответь мне, ты ее знаешь?
— Шапочно. А что случилось?
— Где Тамара? — продолжал Никита, словно и не слыша вопроса.
— Ванну принимает. Мы собираемся на ужин. Да что случилось-то?
— Позови ее. Мне нужно кое о чем спросить. Хотя нет, лучше ты сам у нее спроси. Почему ее подруга не была на свадьбе?
— Старик, а тебе не кажется…
— Нет, не кажется, — перебил его Никита. — Задай ей этот вопрос, я тебя очень прошу. Это очень важно. И поверь, без крайней нужды я не стал бы тебя беспокоить.
— Да, я понимаю… — растерянно промямлил Павел. — Вот только вряд ли она поймет… Ты будешь ждать или перезвонишь? Или давай я тебе…
— Я подожду, — сказал Никита.
Слышимость была прекрасная, наверное, Павел включил громкую связь. Когда он, видимо, войдя в ванную, заговорил с Тамарой, Никита явственно расслышал ее недовольный голос:
— Это хамство — названивать людям в медовый месяц!
— Ответь на вопрос, — попросил Павел. — Ты же знаешь, Никита не стал бы звонить по пустякам.
— Ничего я ему не скажу. Это не его дело.
— Паша, дай ей трубку, — попросил Никита.
— Нет, лучше я сам. Тома, почему ее не было на нашей свадьбе?
— Это не ваше дело, — повысила голос Тамара, хотя ее и так было прекрасно слышно.
Теперь она противопоставила себя им обоим.
— Хорошо, спроси у нее Нинин московский телефон. Нет, лучше адрес.
— Ничего я не скажу! — взвизгнула Тамара, когда Павел передал ей вопрос.
— Тома!
— Дай ей трубку, — повторил Никита, устав общаться через посредника.
— Что ты сделал с Ниной? — зазвучал визгливый Тамарин голос прямо у него в ухе.
— Ничего. А теперь слушай меня внимательно: если ты мне не скажешь ее адрес, я спрошу у твоей матери.
— Да как ты смеешь?! — Теперь ему пришлось слегка отвести трубку от уха. — Ты даже не знаешь, где мама живет!
— Мне Павел скажет, — спокойно возразил Никита. — Так что лучше скажи сама.
— Что тебе нужно от Нины?
— Это я скажу ей при личной встрече, а уж она, если захочет, расскажет тебе.
— Ничего я тебе не скажу. — Запас слов у Тамары сильно оскудел. Наверное, от злости.
— Хорошо, тогда передай трубку Павлу. И не вздумай отключать связь.
Видимо, Тамара именно это и собиралась сделать. А может, и кое-что похуже. Она же принимала ванну! Может, решила утопить навороченный мобильник с безлимитным тарифом, оплаченным на год вперед, сотней опций и роумингом по всему миру, его подарок другу на свадьбу? От нее всего можно было ждать.
«Не смей!» — донесся до него в трубке голос Павла. Никита понял, что его гипотеза верна. Потом послышались звуки борьбы и вопль Тамары: «Я тебе этого никогда не прощу!»
— Алло, — устало заговорил Павел в трубку. — Ты еще там?
— Прости, что порчу тебе медовый месяц… — начал Никита.
— Да ну его на хрен, — ответил Павел.
Наверное, уже вышел из ванной.
— Мне обязательно надо найти эту Нину, — сказал Никита.
— Это я уже понял.
Тут, похоже, из ванной вышла Тамара, потому что до Никиты опять донесся ее голос. Он разобрал слово «предательство». Павел на это проворчал: «Не валяй дурака». Он разозлился, а это было уже серьезно. И Тамара тоже это поняла. Она что-то жалобно проскулила, забормотала, теперь Никита ничего не мог разобрать.
— Что?! — вдруг взревел Павел. — Почему ты мне не сказала?
— Я еще здесь, — напомнил о себе Никита. — Чего она тебе не сказала?
— Нина Нестерова сидела в тюрьме.
— Меня это почти не удивляет, — признался Никита. — Я что-то в этом роде уже подозревал.
— Ты можешь мне объяснить, что произошло? — спросил Павел. — Пропало что-нибудь?
— Да вы что?! — Тамара вновь перешла на ультразвук. — Нина ни в чем не виновата!
— Передай ей трубку, — опять попросил Никита.
У него разболелась голова. Трехсторонний разговор начал сильно смахивать на театр абсурда.
— Как ты смеешь в чем-то обвинять мою подругу? — В голосе Тамары зазвенели слезы. — Нина лучше всех на свете, вы оба мизинца ее не стоите!
— Я ее ни в чем не обвиняю. Я только хочу знать, за что она сидела в тюрьме.
— Я не знаю! Она мне ничего не сказала! Сказала только, что ее подставили. Что это опасно и чтоб я ни о чем не спрашивала. Я даже не знала, что она в СИЗО. Я понятия не имела! Она мне только потом позвонила и сказала, что была под арестом по ложному обвинению. В общем, это неважно. Ее же выпустили! Им ничего не удалось доказать.
— А что, суд был?
— Не знаю, она не говорила. Что тебе еще надо?
— Ее московский адрес.
— Казарменный переулок, дом три. Квартира два. Все, оставьте меня в покое!
— Ну? Теперь ты можешь мне объяснить, в чем дело? — перехватил трубку Павел.
— Извини, старик, не могу. Это касается только Нины и меня. Сейчас я знаю ровно то же, что и ты. Но постараюсь все выяснить. В доме ничего не пропало, не волнуйся. И вообще ничего уголовного не было. Если она разрешит, я тебе потом все расскажу. Если нет — не обижайся. Может, она и мне ничего не скажет. Даже скорее всего.
— У тебя с ней серьезно?
— Серьезней некуда. Ты, пожалуйста, извинись перед Тамарой. Вали все на меня как на мертвого. Ванька-ключник, злой разлучник. Помирись с ней, хорошо? Но не давай ей звонить Нине. Хочу нагрянуть сюрпризом. О’кей?
— О’кей. — Голос Павла звучал неуверенно. — Н-да, задал ты мне задачку.
— Извини, старичок. Ей-богу, не хотел.
ГЛАВА 12
Вернувшись в Вильнюс, Никита поехал прямо в аэропорт. Его обуревали противоречивые чувства. Итак, Нина сидела в тюрьме. По ложному обвинению. Ее выпустили, потому что им ничего не удалось доказать. Так сказала Тамара. Да, но почему Нина ничего не сказала ему? Он же спрашивал, и не раз. Он же видел, что что-то есть! А она упорно молчала. Он же ей не какой-нибудь обсевок с поля! У них отношения. Весьма серьезные… во всяком случае, с его стороны. А она удрала, не сказав ни слова. Ну ничего, он все узнает.
Никита был страшно зол, но решил не устраивать сцены на вокзале. Месть подается к столу в холодном виде.
В аэропорту он сдал свою сумку в автоматическую камеру хранения и позвонил Бронюсу.
— Я лечу в Москву. Ты не мог бы при случае взять мою сумку в камере хранения и закинуть ее обратно в поселок?
— Без проблем. А что случилось? Нина с тобой?
— Нина едет поездом. Она боится самолетов.
— Вы что, поссорились? Извини, что лезу не в свое дело, но… она редкая девушка.
— Знаю. Нет, мы не ссорились… пока. Но мне надо кое-что выяснить у редкой девушки. Как только смогу, позвоню. И… знаешь, что еще? Не говори Нийоле. Я позвоню, как только что-то прояснится, — пообещал Никита. — Спасибо тебе за все.
— Все было так хорошо… — растерянно протянул Бронюс. — Ладно, только позвони обязательно.
— Обязательно.
Никита продиктовал другу номер ячейки и код, еще раз повторил, что это не срочно, что вещи можно забрать при случае, и они попрощались.
Перед самой посадкой Никита позвонил в Москву своему шоферу и попросил встретить его в аэропорту, но строго-настрого велел никому пока не сообщать, что он возвращается. Через полтора часа он был уже в Москве. А Нина все еще в Вильнюсе, подумал Никита. Дикость. Абсурд. Тут ему в голову пришла дикая, абсурдная мысль: а не могла ли Нина вернуться в поселок под Палангой? Нет, исключено. Хотела бы вернуться, взяла бы такси до Тракая, а не до Вильнюса. Тракай ближе к Паланге, и оттуда тоже ходят поезда. Она, конечно, где-то в Вильнюсе. Коротает время до поезда.
И все же для очистки совести Никита позвонил поселковому сторожу Юозасу и спросил, не возвращалась ли пани, что жила в коттедже пана Понизовского. Юозас ответил, что нет, не возвращалась. Никита бросил взгляд на часы. Рано он позвонил. Если Нине вздумалось вдруг вернуться в поселок под Палангой, она сейчас еще тащится в электричке, застревающей у каждого телеграфного столба, как ее Кузя. При мысли о Кузе у него защемило сердце. Вот уж кто точно ни в чем не виноват!
Да нет, не может быть, чтобы она вернулась в Палангу! Она же забрала все свои вещи, вспомнил Никита. Конечно, она едет в Москву. То есть еще не едет. Вечером отправится.
Шофер Леша ждал его.
— Домой, — сказал Никита. — И помни, ты меня не видел и не слышал.
Леша бросил на хозяина виноватый взгляд.
— С охраной приперся, — догадался Никита. — Надо было мне такси взять.
— Нельзя, Никита Игоревич. По инструкции не имею права!