Но Никите ужасно хотелось ее уговорить.
— У меня потрясающая яхта, — начал он. — Пятнадцать метров, алюминиевый корпус, тендерная оснастка, custom made…
— А это что значит?
— «Сделано на заказ». Извини, у меня иногда вылетают английские словечки, но это не от пижонства, честное слово. Просто мне очень часто приходится говорить по-английски.
— Я спрашивала про тендерную оснастку.
— Два фока на параллельных леерах… — Как всякий энтузиаст, Никита не понимал, что другим могут быть чужды его восторги.
— То есть она еще и парусная? — уточнила Нина.
— Мотор тоже есть.
— И тебе не страшно?
— Конечно, нет! Мы с Павлом и Бронюсом… это мой литовский друг, — торопливо добавил Никита, — в позапрошлом году плавали на ней на Мадейру. Это такая красота! Острова вырастают на горизонте — сперва крошечные, как соринки, а потом подходишь к ним поближе, плывешь вдоль берега и видишь деревни, поля, изгороди… На островах Мадейры делают живые изгороди из голубых гортензий. Очень красиво. Кстати, мы попали в сильный шторм, нас отнесло к Африке, но дело того стоило.
— Я этого никогда не пойму, — призналась Нина после долгого раздумья. — Давай, ты поезжай на яхту, а мы с Кузей будем с энтузиазмом аплодировать тебе с берега.
— Мы можем отойти совсем недалеко, — продолжил уговоры Никита. — Вернемся, как только ты захочешь.
— Я захочу, не ступая на борт. Не выношу безвыходных ситуаций. Когда от меня ничего не зависит, — пояснила Нина в ответ на его недоуменный взгляд. — Их и в жизни хватает, так стоит ли создавать их искусственно?
Никита задумался:
— Значит, ты и на самолете не летаешь?
— Нет. И не говори мне, что на железной дороге народу погибает больше. Меня эта статистика не убеждает.
— Ладно, не буду, — миролюбиво улыбнулся Никита. — Но как же ты можешь быть деловой женщиной, не летая на самолетах?
— А я не деловая женщина, я художник.
— Мода — такой же бизнес, как любой другой. Допустим, у тебя показ в Милане…
— Ну, до показа в Милане мне еще ехать и ехать. Но за оптимизм спасибо.
— Я знал одного горе-бизнесмена из Милана, он хотел с нашей фирмой сотрудничать. — Никита сделал паузу, ожидая, что она сейчас спросит, что за фирма, но Нина промолчала. — И в разговоре выяснилось, что он боится летать. Мы с моими партнерами сразу дали ему отставку.
— Значит, нам не суждено сотрудничать, — подытожила Нина.
— Для тебя сделаю исключение, мы же земляки. — Раз уж она не спросила, он решил сам сказать: — Я занимаюсь компьютерами. Ты ведь работаешь на компьютере?
Она перевернулась на спину и заложила руки за голову.
— Очень редко. Предпочитаю работать вручную.
— Но почему? — удивился Никита. — На компьютере гораздо удобнее.
Нина не отвечала так долго, что он потерял надежду. Наконец она заговорила:
— Я однажды видела передачу об Альфреде Шнитке…
Тут Нина повернула голову и покосилась на него, словно проверяя, знает ли он, кто такой Альфред Шнитке.
Никита добродушно усмехнулся:
— Не такой уж я серый валенок. И что же Шнитке?
— Он замечательно ответил на этот вопрос. Его спросили, пишет ли он музыку на компьютере, и он сказал, что это слишком легко. Ничего не надо сочинять, придумывать, все уже готово, все под рукой. Можно конструировать. А он любит — любил — чувствовать сопротивление материала. Вот и я люблю. — Нина вдруг стремительно и грациозно вскочила на ноги. — Пойду пройдусь вдоль берега.
— Я с тобой.
— Тебе не обязательно меня провожать, если хочешь позагорать.
— Нет, я с удовольствием прогуляюсь. А загар на ходу еще лучше пристает.
Они не спеша двинулись вперед вдоль берега, и Кузя, конечно, увязался за хозяйкой. Он принялся играть: преследовал отступающую волну и удирал от набегающей.
— Слушай, давай, я научу тебя плавать, — предложил Никита. — Я не отпущу, не брошу, пока ты не почувствуешь… Это только вопрос дыхания. Как только научишься правильно дышать, ты увидишь: вода сама тебя держит.
— «Если тело вперто в воду, не потонет оно сроду». — Нина улыбнулась, но улыбка вышла невеселая. Она безнадежно покачала головой. — Я уже пробовала. Даже на курсы в бассейн записывалась. Стоит мне оказаться в воде без опоры под ногами, как я начинаю задыхаться. Меня охватывает приступ паники. И ничего тут не поделаешь.
— Значит, он будет торжествовать?
— Кто?
— Папаша твой. Болярин. Пока ты не научишься плавать, выходит, победа за ним.
— Да ну его к богу в рай! — отмахнулась Нина. — Я о нем не вспоминаю… — Она запнулась. — …последние сто лет.
— А я бы все-таки попробовал, — упрямо проговорил Никита, — хотя бы ему назло. Если тебе станет плохо, я сразу вынесу тебя на берег, обещаю.
— Ну, не знаю… Не сейчас.
Но он подхватил ее на руки. Она была почти невесомой.
— Мы только окунемся. Я тебя не отпущу. Не бойся.
Широко шагая, он стремительно пересек растянувшееся далеко вглубь балтийское мелководье. Нина молчала. Лицо у нее было напряженное, сосредоточенное. Когда Никита зашел в воду поглубже, она обвила руками его шею.
— Ничего не бойся. Я с тобой.
Вдруг до них донесся отчаянный лай. Кузя, пометавшись у самой кромки воды, бросился в волны и поплыл к ним.
— О боже, он утонет! — испугалась Нина.
— Он умеет плавать. Смотри, как хорошо плывет.
— Он может выбиться из сил. Он же маленький!
Никита хотел сказать, что этого быть никак не может, что у животных инстинкт, но Нина уже ничего не слушала. С криком «Кузя! Кузя!» она разжала руки, оттолкнулась от него и бросилась навстречу своему любимцу. И тут Никита увидел, что она имела в виду, когда говорила об удушье и панике. Нина мгновенно захлебнулась и ушла с головой под воду.
Он вытащил ее и, держа на руках, бегом кинулся к берегу. К счастью, она не успела наглотаться воды. Никита опустил ее на светлый балтийский песок в кружевной полосе прибоя. Ее глаза открылись, она сплюнула воду, откашлялась и несколько раз судорожно перевела дух.
— Зачем ты прыгнула?
— Кузя… — проговорила Нина вместо ответа.
— Да вот он — живехонек-здоровехонек!
Возмутитель спокойствия прыгал вокруг них с радостным лаем.
— Кузя. — Нина протянула к нему руки, и он тут же облизал ей все лицо. — Ты мой герой! Ведь это он за мной поплыл! Меня выручать.
— Интересно, как он себе это представляет. Что такой малыш может сделать?
— Кузя считает себя большой собакой.
— В следующий раз оставим его дома.
— Ты тут не командуй, — нахмурилась Нина. — Если оставить его дома, он решит, что его наказывают.
— А как же в Москве? Ты берешь его с собой на работу?
— В Москве — другое дело. Кузя понимает, что на работу я его взять не могу. Он все понимает.
Нина поднялась и направилась обратно к дюнам.
— Мы все в песке, — заметил Никита. — Давай еще разок окунемся. Большую собаку возьмем с собой.
Подхватив ее вместе с Кузей на руки, Никита снова зашел в воду. Больше всего в этой истории его поразило то, что Нина, смертельно боящаяся воды, не раздумывая, бросилась на помощь псу. И как быстро она овладела собой! Не устроила сцену, не закатила истерику… Мысленно он поклялся, что обязательно научит ее плавать. И покатает на яхте.
Смыв с себя песок, они без приключений вернулись на берег. Кузя, отряхиваясь, обдал их веером брызг и как ни в чем не бывало затрусил к расстеленному на песке покрывалу. Нина сразу же закуталась в широкое махровое полотенце. Никита предпочел обсыхать на солнце.
— Я поделюсь. — Она предложила ему свою банную простыню.
Он обтерся просто потому, что приятно было воспользоваться ее вещью. Сам он этим утром от радости, что она на него не сердится, захватил на пляж только темные очки и бумажник.
ГЛАВА 3
Они еще немного позагорали и пошли обедать. Нашли кафе с открытой верандой, куда пускали с собаками, заняли столик поближе к морю. Никита заказал еды на целый полк.
— Хватит! Хватит! — со смехом ужаснулась Нина. — Куда столько?
— Хочу тебя немного откормить.
— Что-то мне это напоминает «Молчание ягнят».
— Там было наоборот, — возразил Никита. — Он морил их голодом.
— Фу! Давай не будем перед обедом. Гадостное кино.
— Сама же вспомнила. И потом, мы же договорились: я не маньяк.
Нина вынула из сумки пакетик собачьего корма и две миски: в одну насыпала еды, а во вторую налила воды из пластиковой бутылочки, которую тоже извлекла из сумки.
— Ты и миски с собой носишь? — удивился Никита.
Алмазный взгляд был ему наградой.
— А ты думаешь, Курвуазье Шестой или даже Четвертый будет есть прямо с полу?
Никита перевесил сумку на спинку своего стула.
— После обеда я ее понесу. Мне как-то в голову не пришло, что ты таскаешь такие тяжести.
Нина отмахнулась, давая понять, что все это ерунда.
Они ели креветки (не такие вкусные, как вчера), густую похлебку из моллюсков, салат, копченых угрей и клубнику со взбитыми сливками на десерт.
— Не твоя? — в шутку спросила Нина, кивком указывая на проплывающий по морю парусник.
— Это «летучий голландец», — ответил Никита.
— Тот самый? Разве он такой маленький?
— «Того самого» давно никто не видел… разве что в опере Вагнера. А этот «летучий голландец» — парусный швертбот олимпийского класса.
Эту ценную информацию Нина усвоила молча.
— Ты когда-нибудь участвовал в соревнованиях?
— Нет, я увлекся парусным спортом довольно поздно, и потом… чтобы участвовать в соревнованиях, этому надо посвящать все свое время, а у меня много работы.
После обеда Никита предложил съездить в Палангу.
— Там видно будет, — уклончиво ответила Нина.
— Эх, жаль, не взяли мы с утра машину! — посетовал он. — Теперь тащиться домой пешком. Но можно взять велосипеды напрокат. Давай?
— Давай лучше пройдемся, — отказалась Нина. — После такого обеда мне надо сбросить пару центнеров.