Покончив с мясом и сложив его в мешок, завернув в тряпку, Демид огляделся по сторонам. Молвил Ивасю:
— Поеду-ка я на твоём коне поищу друзей. Ты сиди тут и жди. Я далеко не отойду. Покричу, вдруг ответят.
Демид вернулся почти через час. Ивась уже спал, и найти его было сложно. Помогло то, что запах жареного мяса ещё ощущался в воздухе.
— Нашёл? — сонно спросил Ивась.
— Какое там! Где теперь найдёшь их, горемычных. Ладно, спим.
Утром оказалось, что конь исчез. На западе грохотало. Грохотало и с севера. Люди растерянно озирались, искали командиров. Некоторые пытались собрать солдат, сформировать роты и батальоны. Но в это время гул надвигающейся конницы заставил броситься всех наутёк.
— Ивась, чего нам искать в бегах? Подождём здесь. От конницы всё равно далеко не уйти. Сдадимся в плен. Нам без разницы, где бедовать. Хоть силы побережём. Ложись под куст!
Едва успели укрыться под кустом, как конные массы надвинулись, с гиканьем, размахивая саблями, пронеслись мимо, рубя бегущих солдат. Редкие выстрелы, вопли раненых и крики сдающихся слились в сплошной рёв.
— Пронесло! — воскликнул Демид. — Пошли на запад, Ивась. Подальше от боя, поближе к плену.
— А если в сторону, Демид?
— В нашей одежде? Схватят обязательно, Ивась. И думать нечего. Да мы не сможем далеко уйти без денег. Идём в плен, друг мой дорогой!
Они уложили нехитрый свой скарб в мешок и поспешили навстречу противнику. Их никто не остановил, не поинтересовался, пока не дошли до большого лагеря в глубине расположения войск противника. Тут их остановили, стали спрашивать.
Демид с Ивасём с большим трудом сумели объяснить, кто они. Их отвели к большой палатке, там пришлось ждать несколько часов. Они успели пообедать мясом, солдат сжалился над ними и дал напиться из конского ведра.
Наконец их ввели в палатку. Какой-то важный полковник сидел в кресле, с любопытством уставился на усатых пленных. Его адъютант спросил их и они стали медленно, с трудом объяснять, кто они и что с ними приключилось.
Оказалось, что Ивась намного лучше освоил язык и постепенно взял на себя ведение разговора.
— Польша, Польша! — говорил полковник с интересом. — Казак! Слышал! Хорошо! — И наклонив голову в сторону адъютанта, тихо сказал ему что-то.
Адъютант поманил их за собой. Они вышли. Солдат подбежал, выслушал быстрый приказ, отдал честь. Сказал, обращаясь к казакам:
— Вперёд! — И повёл куда-то дальше.
— Здесь быть! — коротко бросил солдат и ушёл.
Они оказались среди пленных офицеров. У них было три палатки, еда, на которую тут же набросились наши бедолаги. Офицеры с удивлением и возмущением оглядывали новых пленных. А когда те потянулись к бочонку с вином, один из них грубо толкнул Ивася в грудь, бросил презрительно:
— Пошёл вон, вонючий солдат! Это не для тебя, простолюдин!
Демид спокойно положил ладонь на грудь офицеру, сказал медленно:
— Приказ полковник! Иди!
Офицер оторопел, но позволил казакам напиться.
Глава 6
Вскоре наши казаки узнали, что они располагаются с лагерем в долине реки Майн. На севере темнели волнистой линией невысокие горы, а по обеим берегам реки раскинулись города.
К Демиду с Ивасём пристал один офицер из пленных. Ему было лет за сорок. Он был сутуловат, худ, с серыми холодными глазами; волосы его были рыжеватые, а рыжие жёсткие усы стояли торчком. Бороду он брил.
Он очень скоро заинтересовался казаками. Стал подолгу расспрашивать об их землях. А узнав о Сечи, больше не оставлял их в покое, потом стал что-то записывать в потрёпанную тетрадь.
Ивась с интересом наблюдал за его занятием, пытался спрашивать, но это плохо ему удавалось. Но этот немец вдруг пояснил, что намерен подучить казаков языку.
— Надоел мне этот немец! — не раз возмущался Демид.
— Наоборот, Демид! Он нам может помочь, а потом и мы воспрянем. И так нам повезло с нашим планом. Слышал, что вёрст за пять есть лагерь, где содержатся солдаты. Спросить бы нашего немца про этот лагерь.
— Думаешь найти наших?
— Чем чёрт не шутит, Демид! А вдруг!
— Ты, я вижу, Ивась, с удовольствием болтаешь с немцем.
— И тебе советую. Гляди, как я уже управляюсь с их речью! Только и знаю, что тебя перетолмачиваю. А мог бы и сам уже научиться.
— Стар я для этого, Ивась. Занимайся этим ты.
— Нашёл старика! Ещё молодых за пояс заткнёшь, и не одного!
Немец же, его звали Фридрихом фон Грабенфельд, даже посодействовал для казаков такой же свободы, как и у офицеров.
— Демид, я добыл тебе дополнительной жратвы! — как-то прокричал Ивась, протягивая казаку булку и большой пучок разной зелени, где больше всего привлекали стрелы лука.
— Как тебе удалось добыть столько? — удивился Демид. — Я что-то не пойму, что это за зелень.
— Лопай, не спрашивай и не сомневайся! Немцы её трескают вовсю! Это я заработал. Дрова пилил и колол около кухни для офицеров. Дали.
Демид всё же не стал брыкаться. Ивась ему помог, хотя заверял, что уже поел.
С каждым днём Ивась пропадал всё дольше. Часто отправлялся на прогулки по берегу реки, до которой было версты две. Но потом Фриц потребовал к себе и Демида, пояснив, что тот много может поведать ему об обычаях и жизни в Сечи и вообще у казачества.
— На чёрта это ему сдалось? — удивлялся Демид.
— Кто ж его знает, Демид. Зато мы можем отлучаться из лагеря, знакомиться с местностью, много говорить. Я, правда, уже замучился, но зато полезно!
— Да, Ивась, я вижу, ты здорово насобачился в болтовне.
— Что ты, Демид! Чуть-чуть только начинаю. Если б не Фриц, я бы и половины не смог осилить. Здорово у него получается со мной.
— Я смотрю, здесь земли благодатные, — оглядывал Демид окрестности. — В этих землях полно виноградников. Вина, наверное, много.
— Достаточно, Демид. И пива, ещё больше.
— А куда это наши офицеры деваются? Их становится всё меньше.
— Фриц говорит, что их отпускают. Или за выкуп, или по знакомству. Здесь дворянские семьи в большинстве знакомы, хоть живут у разных вельмож. Вот и договариваются.
— А что ж наш Фриц?
— Я спрашивал. Говорит, что денег нет, а со знакомыми вельможами тоже не густо. И ещё говорит, что скорее всего наймётся к победителю.
— Про нас что говорит? Куда нас денут?
— Он незнаком с планами победителей, но говорит, что и нас могут опять брать в солдаты. Мы ведь никому не принадлежим и нас никто не выкупит.
— Опять в солдаты?! Ни за что! Лучше убегу, а там что будет!
— Тут я с тобой согласен, Демид! Думаю, что мы можем ещё покумекать. Попробую у нашего фрица попытать. Что он присоветует. Он много может в этом деле.
— Не подведёт? Не по душе мне все эти немцы, Ивась.
— Тут ничего не поделаешь, — согласился юноша. — Зато он мне обещал подарить свой нож. Ты видел его. Здорово, да?
— Нож — это хорошо, Ивасик. Но для побега этого мало.
— Лучше чем ничего, я думаю. Но послушаем, что скажет наш Фриц. Говорит, что ему могут обещать чин полковника.
— Нам-то что от этого? — Демид безразлично махнул рукой.
Прошло дня три-четыре, и Ивась доложил Демиду, что за города лежат по обоим берегам реки.
— Немного дальше эта река впадает в ещё бо́льшую реку. А та уже течёт до самого моря. И при этом уже в другой стране. Интересно!
— Мне другое интересно, Ивась! Мне б домой податься поскорей!
— А я что-то почти перестал об этом думать, Демид, — и Ивась застеснялся. — Так много интересного с нами произошло, что все памороки забило.
— Молодой! Мальчишка, того быстро и забыл. И жизнь у тебя без трудностей сейчас. Ешь, гуляешь, с немцем базикаешь, от работ нас отстранили. Чего ещё желать? А меня тоска гложет. С годами и ты это поймёшь, Ивасик.
Юноше стало не по себе от слов Демида. Он призадумался.
Вдруг через несколько дней Ивась заявил, что Фриц предлагает им присоединиться к нему.
— И куда же он навострился, Ивась? — Демид насторожился.
— Ты не согласился бы? — неуверенно спросил Ивась.
— Скажи хоть, что нас может ждать в тех землях, хлопец?
— Я не знаю, но Фриц говорит, что там можно хорошо заработать. Знаю только, что в тех землях идёт война. Гишпанцы всё никак не хотят тамошним землям дать свободу.
— А нам какого беса там надо? Пусть себе воюют.
— Ладно, я подробнее расспрошу Фрица, а то и сам почти ничего не знаю.
Но уже через день Фриц сам подсел к казакам.
— Меня посылают в Нидерланды, казаки. Не воевать, а с миссией от земель немецких. По религиозным делам. Вроде посольства. Хотел бы взять вас с собой в качестве охраны. Тут у меня почти нет верных людей, а вы никому не служите и это меня устраивает. Да и привык я к вам. Ещё многое хотелось бы записать про вашу страну. Больно интересно мне.
Ивась не всё понимал, Фриц доброжелательно пояснял, пока казаки не осознали суть.
— Это уже немного лучше, чем война, — проговорил Демид. — Если пораскинуть мозгами, то выходит, что нам лучше согласиться с этим полковником. А деньги нам будут платить?
— Будут, Демид, — ответил Ивась, переговорив с немцем. — Не очень много, а всё же будут. И оружие нам дадут, и одежду. Только ихнюю, не нашу.
— А нашей мы уже давно не видели, Ивась. — И он повернулся к немцу, закивал головой и проговорил: — Гут, гут, гер!
Немец улыбнулся тонкими губами, а Демид спросил юношу:
— Что за вера у них? Они не католики?
— Нет, Демид. У них теперь много вер. Они во многом отошли от католиков и я не могу разобраться, что у них происходит. Да оно мне и неинтересно. Дерутся и пусть себе. Лишь бы нас не трогали.
Наконец их освободили, одели во всё новое, непривычное, хотя они и так давно ходили в несносных немецких кафтанах и узких штанах с башмаками.
Две недели спустя казаки сопровождали миссию во главе с епископом и Фрицем на барже, сплавляющейся вниз по реке.
Майнц с его готическими шпилями церквей и соборов остались позади. В Рейн вошли осторожно, и пошли в высоких берегах, густо заселённых городками и деревнями. По холмам тянулись сплошные поля, виноградники и перелески. По реке сновали в обе стороны небольшие суда и лодки, гружёные и пустые. Многие из плывущих отдавали почтительные почести стягу епископа.