— Ты о ней говорил. Она живет в твоем доме.
— Да, это она. — Друз заговорил очень быстро: — Сегодня утром Кэсси рассказала нам, что любовник жив. Я думаю, Дэвенпорт с ним разговаривал, но он не знает его имени. И еще кое-что. Похоже, у полицейских есть мой портрет. Не фоторобот, а что-то другое.
— Господи, неужели?
Беккер принялся тереть лоб. Все ужасно осложнялось.
— Кто-то спросил у Кэсси, почему бы не показать изображение по телевизору, если это правда, — продолжал Друз. — А она заявила, что сама не видела его, но слышала, что оно существует. «В портрете есть нечто странное», — сказала она. Кстати, Кэсси уверена, что любовник жив. Она напустила на себя таинственный вид, но мне кажется, что эта женщина действительно много знает. Полагаю, они спят вместе, вот почему она в курсе событий.
— Проклятье. — Беккер грыз ноготь. — Знаешь, что нам нужно сделать? Мы ведь говорили о номере три, перед тем как возник Джордж? Мне кажется, время пришло. Мы должны убить человека, не имеющего ни малейшего отношения ни к тебе, ни ко мне. Выбрать случайным образом.
— И кого же?
— Я не знаю. В этом все и дело. Случайный выбор. На парковках больших торговых центров много женщин. Любая подойдет.
После небольшой паузы Друз ответил:
— Я вишу на волоске.
— Я тоже, — резко сказал Беккер. — Если существует твой портрет — если любовник Стефани им что-то прислал, — то когда эта актриса его увидит, у нас будут серьезные неприятности.
— Да, тут ты прав. Она сталкивается со мной каждый день моей проклятой жизни.
— Как, ты сказал, ее зовут? — спросил Беккер.
— Кэсси Лаш. Но если мы выберем ее…
— Я знаю. Не сейчас. Позднее; возможно, на следующей неделе. Если мы сумеем направить копов по ложному следу, то ее смерть могут посчитать несчастным случаем, не связанным с остальными убийствами. На каком этаже она живет? Высоко?
— Кажется, на шестом. Однажды она уже пыталась покончить с собой.
— Значит, если она выбросится из окна… Я даже не знаю, Карло. Мы что-нибудь придумаем. Но сейчас нам необходимо обмануть полицию. Нужен человек, не связанный с театром, университетом или миром антиквариата.
— Так ты… серьезно? Насчет гипермаркета?
Друз явно испытывал сомнения.
— Да, именно так. Выбери торговый центр в пригороде. Подойдет Бернсвилл, Мейплвуд или Розвилл. Ты же умный, придумай что-нибудь. Найди женщину, которая сделала ряд серьезных покупок. Заставь ее сесть в собственный автомобиль. А потом брось машину. И не забудь про глаза. Мы хотим, чтобы жертва выглядела совершенно случайной. И знаешь что? Может быть, тебе сначала нужно осмотреть парковку и найти автомобиль с номерами из Айовы.
— Я не знаю… Мне нужно подумать.
— Если любовник жив, у нас не осталось времени, — настойчиво сказал Беккер. — Необходимо увести их в сторону, пока мы не найдем его.
— Господи, как я жалею…
— Послушай, мы должны от них избавиться. Мы этого заслуживаем. А теперь необходимо немного прибраться. Договорились?
Молчание.
— Так ты согласен? — резко спросил Беккер.
— Да, наверное. Мне нужно идти.
Друз становился слишком нерешительным, и Беккер подумал, что ему придется с ним разобраться.
На обратном пути в свой кабинет Беккер зашел в туалет и помочился. Когда он стоял у раковины и мыл руки, какой-то студент открыл дверь в туалет, посмотрел на него и направился к писсуару. С его плеча свисала тяжелая парусиновая сумка.
Беккер подумал, что молодой человек выглядит немного странно. Джинсы, джемпер на пуговицах и рубашка из хлопка не вызывали сомнений… Выходя из туалета, он еще раз оглянулся на студента.
Да, дело в обуви, подумал Беккер, довольный тем, что разрешил загадку. Наверное, парень недавно уволился из армии. Теперь студенты не носят черные оксфордские туфли.[16] Во всяком случае, со времен Вьетнама.
Как только шаги Беккера стихли в конце коридора, студент вытащил из сумки рацию.
— Я его нашел, — сказал он. — Он был в туалете, в подземном переходе, а сейчас поднимается наверх по западной лестнице.
Возле лифтов Беккер увидел еще одного парня в таких же ботинках. Он читал бесплатную газету. Новая мода? Пора покупать оксфордские туфли? С другой стороны, оба студента не были похожи на настоящих модников…
Обратно в кабинет или сначала взглянуть на одного из пациентов? Беккер посмотрел на часы. Время есть, никто его не ждет. Он ощутил возбуждение. Можно заняться серьезной работой.
Беккер поднялся на лифте в отделение хирургии, кивнул медсестре, зашел в мужскую раздевалку, снял костюм и надел сиреневый хирургический комбинезон. Строго говоря, в этом не было необходимости, поскольку Беккер не собирался заходить в операционную или лабораторию, где эта одежда являлась обязательной. Но ему нравились комбинезоны. Они были такими удобными. И он любил их, как любят хирурги, они создавали удивительную ауру… В этой одежде его всегда называли «доктор Беккер», о чем в других ситуациях часто забывали.
Иногда он даже заходил в таком костюме в кафетерий и сидел там, давая посетителям посмотреть на себя.
Но не сегодня. Одевшись, он натянул на свои туфли бахилы, вытащил из шкафчика планшет для назначений, поднялся еще на один этаж и почувствовал, как забилось в груди сердце. Прошло несколько дней после его последнего разговора с Сибил. Ему давно следовало найти для нее время.
Он распахнул дверь пожарной лестницы и прошел по коридору к посту медсестер.
— Доктор Беккер, — сказала девушка, поднимая голову. — Вы сегодня раньше обычного.
— У меня появилось время. — Он улыбнулся. — Есть какие-нибудь изменения?
— После вашего последнего визита все по-прежнему, — ответила медсестра, но улыбнуться в ответ не сумела.
Слово «изменения» Беккер использовал вместо слова «смерть». Девушка не сразу поняла, что он хотел сказать.
— Ну, пожалуй, я пройдусь по палатам, — решил он. — Куда мне не следует заходить?
— В палату семь-двенадцать, мы проводим сеанс радиотерапии.
— Хорошо, я буду иметь это в виду, — пообещал Беккер.
Он оставил медсестру на прежнем месте — у нее была уйма бумажной работы — и для виду зашел в две палаты, прежде чем направиться к Сибил.
— Сибил? Ты не спишь? — Когда он вошел, ее глаза были закрыты, и она их не открыла, но он видел, что капельница подключена к вене. — Сибил?
Она не открывала глаз. Он бросил взгляд в коридор, подошел к постели, наклонился, прикоснулся кончиками пальцев к ее лбу, приподнял большим пальцем веко и пробормотал:
— Возвращайся. Возвращайся, где бы ты сейчас ни находилась…
У него за спиной работал телевизор, включенный на ТВ-3. Показывали спортивное шоу, где участники играли в чехарду. Он не обратил на экран особого внимания. Между тем Сибил открыла глаза, и ее взгляд заметался по палате.
— Нет-нет, на помощь рассчитывать не приходится, дорогая, — заворковал Беккер. — Больше никто не придет.
Беккер провел в больнице час. Он попал в поле зрения группы наблюдения, когда проходил через вестибюль.
— У него странный вид, — сказала одна из сотрудниц, обращаясь к своей сумочке. — Идет прямо на меня. — Она смотрела на Беккера, шагающего по тротуару мимо скамейки, на которой она читала «Консьюмер репортс».
— А что в нем такого? — спросил командир, пока сеть наблюдателей стягивалась вокруг Беккера.
— Я даже не знаю, — ответила она. — У него такой вид, словно он только что удачно занимался сексом.
— Ну, ты должна хорошо знать это выражение лица, — заметил Льюис, который обычно носил форму, но сейчас, как все, был в штатском.
— Помолчи, — проворчал старший группы. — Оставайся на своем месте и не спугни его. У нас пока неплохо получается.
Шагая через кампус, Беккер позволил себе исполнить джигу. Он все проделал быстро, почти бессознательно, но вовремя спохватился и быстро огляделся по сторонам.
— Что за черт? — спросила женщина-полицейский.
— Много ругаешься, — сказал Льюис.
— Заткнись, — прорычал шеф. — Я не знаю. Пожалуй, нужно заснять этого парня на видео. Я бы хотел иметь такую запись.
Они довели его до дома, где передали другой группе наблюдения. Льюис, любивший пошутить, вернулся в участок, где столкнулся с криминальным репортером восьмого канала.
— Что происходит, Льюис? — спросил журналист. — Есть что-нибудь интересное?
Полицейский энергично заработал челюстями — он любил жвачку. Склонив голову набок, он сделал значительное лицо.
— Ну да, мы без дела не сидим. История будь здоров, но я ничего не могу рассказать.
— Похоже, ты занимался наблюдением, — предположил репортер. — Ты даже одет как нормальный человек.
— Разве я что-то говорил о слежке? — усмехнулся Льюис.
Он любил поболтать с представителями прессы. Они не раз его цитировали. Журналист нахмурился.
— Ты работаешь над убийством Беккер?
Улыбка полицейского потускнела.
— Без комментариев. Мне нечего сказать.
— Я тебя не подведу, Льюис, — обещал репортер. — Но у вас где-то утечка, и ТВ-3 опять надрал нам задницу.
Льюис любил представителей прессы.
Глава 21
Андерсон бросил две папки с документами на стол Лукаса.
— Доклад группы наблюдения и протоколы допросов актеров из театра и друзей Армистед, — сказал он.
— Есть что-нибудь новое? — спросил Дэвенпорт.
Он сидел, откинувшись на спинку кресла и положив ноги на выдвижной ящик письменного стола. Большой переносной магнитофон, стоящий на полу, играл «Radar Love».
— Не слишком много, — ответил Андерсон, показав желтые зубы. Он уже давно стал компьютерным наркоманом полицейского управления, одевался как попало, но раньше был свирепым патрульным полицейским. — Большую часть времени Беккер провел в университете, своем кабинете и больнице.
— Ладно, я посмотрю, — зевнув, сказал Лукас. — Если в самое ближайшее время мы чего-нибудь не найдем…