Беккер… Друз больше не был в нем уверен. Они познакомились после спектакля, в театральном кафе. Беккер пришел вместе со Стефани и группой врачей из университета, но держался особняком. Друз также был один, его интересовала только выпивка. Он сразу же обратил внимание на красивого человека и не мог отвести от него взгляд: Беккеру было дано так много…
Беккер заинтересовался им не в меньшей степени. Именно он проявил инициативу.
«Привет, мне кажется, я только что видел вас на сцене…»
И позднее, много позднее, после того как они… стали друзьями? Он правильно выразился?.. Позднее Беккер сказал:
«Мы разные стороны одной монеты, друг мой. Мы стали заложниками собственной внешности».
Но вовсе не внешность скрепила их отношения. Пожалуй, это был аромат насилия? Так?
Друз стоял у перил на лестнице универмага и смотрел на нижний этаж. Покупатели расхаживали по огромному магазину. Некоторые так и не сняли темную и тяжелую зимнюю одежду, из карманов торчали перчатки. Более молодые люди, вдохновленные теплым ветром с залива, надели футболки под тонкие нейлоновые куртки или даже перешли на шорты.
Он стал выбирать подходящую женщину. За сорок. Достаточно привлекательную. Такую, которая могла бы заинтересовать психопата. Их здесь были десятки: одиночки, пары, тройки, высокие и не очень, полные и стройные, хмурые и веселые, серьезные. Они гуляли, поглядывали на витрины, расплачивались наличными, проверяли чеки, изучали блузки… Друз бессознательно перебросил ключи от машины из одной руки и другую и обратно.
Он выбирал: «Эни, мини, мине, моэ».[19]
Нэнси Данен смотрела на цену джинсов и не могла поверить своим глазам. Она всегда не верила. Всякий раз, когда Нэнси приходила сюда, она думала, что прошлый визит был дурным сном, кошмаром. К весне близнецы умудрялись износить джинсы, которые она покупала им в сентябре для школы. Две двенадцатилетние девчонки, четыре пары джинсов по тридцать два доллара за пару. Она смотрела в пустоту, ее губы шевелились: Нэнси считала. Сто двадцать восемь долларов. Боже, откуда она их возьмет? Может быть, «Виза» обладает необходимым чувством юмора?
Она взяла джинсы и принялась их внимательно разглядывать, отыскивая недостатки в ткани. Отметила женский крой. Всего двенадцать лет, а бедра уже начали оформляться. Должно быть, это гормоны в кукурузных хлопьях, которые она дает им на завтрак.
Мимо открытого входа в магазин прошел мужчина. Что-то в его лице казалось неправильным, хотя она и не могла сообразить, что именно. Он был в старомодной фетровой шляпе, надвинутой на лоб. Нэнси оторвала взгляд от джинсов и в этот момент заметила его, встретилась с ним взглядом, а потом они одновременно отвернулись. Она тут же принялась изучать материал брюк и нашла кривой шов.
«У тебя хороший глаз, Данен», — подумала она и взяла другую пару.
Иногда Нэнси считала себя симпатичной, но временами у нее возникали сомнения. Она коротко стригла темные волосы, экономила на косметике и старалась поддерживать форму, три раза в неделю бегая в ближайшем парке. Она не слишком часто задумывалась над тем, хорошенькая ли она, хотя и твердила постоянно, что у нее самая лучшая в их квартале попка, учитывая, что ей уже исполнилось сорок три. Она неплохо устроилась в своем теле, в своей жизни. Муж хорошо к ней относился, она отвечала ему взаимностью, и оба любили детей…
Нэнси отнесла джинсы к стойке кассира, протянула кредитку и тяжело вздохнула, когда кассирша ее вернула.
— Мой муж меня убьет, — сказала женщина, пряча кредитную карточку в сумочку.
— Да, но… — Блондинка продавщица убрала прядь волос с лица и пальцами одной руки изобразила игру на пианино. Мужем можно управлять, вот что она хотела сказать. — Да и джинсы вы купили хорошие.
Нэнси вышла из магазина с покупками и зашагала дальше, поглядывая в витрины магазинов женской одежды, но не останавливаясь. Незнакомец в фетровой шляпе оказался на эскалаторе у нее за спиной. Оба направлялись к одному и тому же выходу. Нэнси заметила мужчину, но не придала этому значения.
«Кажется, моя машина стоит около киоска, где продают пирожные», — промелькнуло у нее в голове.
Толстый студент в университетской куртке с модной прической придержал для нее дверь. Он носил серьгу в ухе, его взгляд скользнул по ее попке, и она мысленно улыбнулась. В пятидесятых, когда она была еще девчонкой, старшие ребята любили такие же прически, но они успели вскрыть себе вены, так и не начав носить серьги…
Нэнси сошла с тротуара, остановилась возле машины и принялась шарить в сумочке в поисках ключей. Мужчина в шляпе прошел мимо. Она едва ему не кивнула — они несколько раз встречались взглядами в магазине, — но в последний момент удержалась. Вместо этого Нэнси распахнула дверь машины, бросила сумку с джинсами на заднее сиденье, села за руль и включила двигатель. Она будет дома к восьми. Что сегодня показывают по телевизору?
Друз уже был готов. В ладони он сжимал рукоять точильного прибора, которым убил Джорджа. Дома Друз тщательно его вычистил и положил в ящик кухонного стола. И когда он ему понадобился, оставалось лишь протянуть руку и взять любимое оружие. Друз двинулся за женщиной, когда она вышла из гипермаркета, и проследовал за ней на парковку. Убийца приготовился к нападению, поглядывая по сторонам на других покупателей, на ряды припаркованных машин, стараясь учесть освещение. Он был начеку.
Женщина остановилась возле стоящего неподалеку белого «шевроле спектрум». Прижала бедром сумочку к машине и принялась искать ключи. Место было прекрасно видно со стороны гипермаркета. Если он сейчас на нее нападет, его заметят. Друз оглянулся: люди на тротуаре, у дверей, входят и выходят… Плохо.
Он почувствовал себя полнейшим дураком. Если выбирать женщину в магазине, то весьма вероятно, что ее автомобиль окажется на открытом месте, где на нее невозможно напасть. Или ее поджидает в машине муж или сын. Нет, нужно ждать снаружи. Друз прошел мимо Нэнси Данен, рассеянно перебрасывая ключи из одной руки в другую. Женщина мимоходом взглянула на него, продолжая рыться в сумке. Он больше не оглядывался, услышав, как хлопнула дверца и заработал двигатель…
Друз вернулся в свою машину и проехал в конец парковки. Выяснилось, что отсюда совсем плохой обзор, и он снова переставил автомобиль. Так лучше. Друз выключил фары и стал ждать. Он припарковался под острым углом по отношению к боковому входу. Люди сюда смотреть не станут, зато он прекрасно видел тех, кто выходил из универмага.
Прошло пять минут. Ничего. Потом пара пересекла стоянку, направляясь к тому месту, где остановился Друз. В двадцати ярдах за ними следовала одинокая женщина. Пара подошла к машине, мужчина открыл дверь со стороны пассажирского сиденья, затем багажник и сложил туда покупки. Женщина приблизилась к стоянке в тот момент, когда мужчина захлопнул багажник и открыл дверцу со стороны водителя. Одинокая покупательница, не знавшая, что за ней наблюдают, находилась в тридцати футах от Друза и уже садилась в свою машину. Она выехала со стоянки одновременно с супружеской парой.
«Проклятье. Она подходила по всем параметрам, — подумал Друз. — Чуть моложе, чем надо, но это не страшно». Он сгорбился на сиденье, надвинул шляпу, скрывая лицо. Люди входили и выходили из освещенных дверей.
«Эни, мини, мине, моэ…»
Келси Ромм была в алой блузке, джинсах и белых кроссовках. Длинные темные волосы касались плеч, на губах была темная помада. Келси работала в трех местах: в Мейплвуде, в небольшом магазинчике в Розвилле, а по выходным в «Таргет».[20] Иногда нагрузка получалась просто немыслимой, и ее начинало тошнить, а ноги болели так, что она не могла согнуть колени, чтобы сесть. Впрочем, найти место с полным рабочим днем ей не удавалось. «Экономика, — объяснил ей босс в Мейплвуде. — Можно набрать целый штат продавцов на полставки, что позволит не выплачивать премии. Да и расписание смен составлять намного проще». И это не его вина — не он владеет магазином. Он лишь выполняет приказы.
В других местах ей говорили те же слова. А если ей что-то не нравится, пусть увольняется, они возьмут студентов, которым всегда нужна работа. Что тут сложного — просканируй код, и в окошечке появляется цена. Просканируй следующий — касса покажет сдачу. Келси Ромм нуждалась в работе. Двое детей, оба в средней школе. Две ошибки, оба с трудом поддаются контролю, девочка уже начала пить и бог знает что еще… Келси не слишком их любила, но это были ее дети — тут не могло быть никаких сомнений.
Женщина шла, опустив голову. Она всегда так ходила. Так ты не видишь того, что тебя окружает. Она и Друза не заметила. Келси направлялась к своей машине, коричневому побитому «шевроле кавалер» восемьдесят третьего года, с испорченными кондиционером и приемником, лысыми покрышками, стертыми тормозными колодками и сломанной защелкой, фиксирующей переднее сиденье.
Она вставила ключ в замок передней двери. Мужчину она заметила в последний момент и начала поворачивать голову в его сторону. Сталь вошла женщине в шею под самым ухом, и последнее, что она увидела в жизни, был вход в мейплвудский универмаг и ребенок, стоящий возле урны.
Если бы Келси сказали, что ее жизнь закончится именно так, она бы кивнула и проговорила: «Я вам верю».
Друз видел, как она торопливо выходит из магазина, и инстинктивно понял, что эта женщина пойдет в его сторону. Он приоткрыл дверь машины, чтобы затем бесшумно ее распахнуть. Женщина шла, опустив голову. Она направлялась к соседнему ряду автомобилей на стоянке. Это вполне устраивало Друза. Он вышел и не спеша двинулся вдоль машин, перебрасывая ключи из одной ладони в другую. На тротуаре возле гипермаркета людей было совсем немного, у входа стоял мальчик, но сюда не смотрел. «Может получиться…»
Женщина шла, не обращая на него ни малейшего внимания, а потом свернула к старому «шевроле». Он видел, куда она направляется, и срезал путь, быстро пройдя между машинами.