Ночью ливень не стихает. Под утро промокшие насквозь птенцы начинают мерзнуть. Весь следующий день с неба льет вода.
Ночью по-прежнему идет дождь. К рассвету многие из птенцов двигаются с трудом, их насквозь мокрый пух слипся и весь в песке. Большинство из тех, чьи родители улетели, дрожат, страдая от гипотермии.
И без того пасмурный день становится еще мрачнее. Изнуряющая жара сменяется не менее изнуряющими дождями. С погодой творится что-то неладное.
Новые, более плотные облака похожи на крылья дышащего водой дракона. Этот дракон принимается извергать непрекращающиеся ливни. Похоже, небо вот-вот рухнет под тяжестью собственного веса. В то время как гонимый ветром дождь с удвоенной силой обрушивается вниз, море с удвоенной силой вздымается вверх.
Вода в океане поднялась настолько, что пробила брешь в рифе, и обычно тихая лагуна превратилась в таран из пенистых штормовых волн. Эти волны бьются о дамбу, словно стучат во врата смерти.
Смерть открывает дверь, чтобы впустить море. Перехлестывая через дамбу, соленая вода начинает пополнять широкие лужи дождевой воды, пока большая часть острова не оказывается затоплена. Ветки, листья и прочий мусор сметают гнезда, а волны выталкивают на остров отколотые коралловые глыбы. На взлетно-посадочной полосе в мутных лужицах глубиной по середину икры плавают разноцветные рифовые рыбы, которых вынесло на берег. Внезапно лагуна перебрасывает через дамбу четырехметровое толстое бревно. Раскачиваясь на волнах, оно пускается в медленный и беспощадный марш смерти по занятой гнездами территории, вырывает с корнем кусты и убивает двух молодых красноногих олуш, которые решительно не желают покидать свои гнезда.
Те из пернатых, кто может летать, уже поднялись в небо и кружат в каскадах носимых ветром брызг. На суше – катастрофа. Холодная вода, в которой птенцам не выжить, уносит их необратимо далеко от гнезд. Выброшенные на берег вдали от тех мест, где вернувшиеся с пищей родители станут искать их, птенцы погибнут. Несчастные мокрые птички будут дрожать от холода до тех пор, пока не замрут навсегда. Великое множество всевозможных яиц плавает в огромных коричневых лужах – они напоминают зефир в озере горячего шоколада.
Ливень приносит хаос. В этом зачастую иссушенном пеклом месте, где легкий дождь и морской ветерок несут с собой благословенное облегчение, испытаний на долю птиц выпало с лихвой. Два дня назад они умирали от удушающей жары, теперь же, когда они вымокли, их ждет смерть от переохлаждения. Под порывами ураганного ветра дождь целый день отбивает своими кулаками барабанную дробь.
Не прекращающийся всю ночь шторм то и дело будит меня. Мне снится, что гром наделяет птиц силой и они мчатся в дождь над темными морями, которые бушуют под натиском ветров.
Яростные порывы ветра стихают с приходом зари. Треть птенцов альбатросов мертва. Они валяются повсюду мокрыми комочками или плавают по краям мутных луж. Они лежат среди бревен и сучьев и бесчисленных пенопластовых поплавков от рыболовных сетей, которые океан словно бы вознамерился вернуть людям. Непогода нанесла серьезный удар по альбатросам, но у масковых олуш дела обстоят еще хуже.
Гнездо Амелии, расположенное всего в нескольких метрах от крыльца казармы, несколько выше, чем большая часть территории острова. Птенец Амелии, который на пару дней младше своих ровесников, оказался до того мал и беззащитен, что заботливый отец решил задержаться подольше. Избранник Амелии, будучи решительнее других, смог выстоять до конца. Удача, что малыш Амелии по-прежнему цел и невредим, когда последние капли дождя падают с неба.
Альбатросы, которые все это время добывали пищу для птенцов, на следующей неделе начнут потихоньку возвращаться домой, надеясь увидеть своих отпрысков живыми. Но вместо этого многие обнаружат, что брачный сезон для них окончен. Большая часть улетит и уже не появится здесь в этом году.
Время сработало на черноногих альбатросов: их потомство, будучи на одну или две недели старше, успешнее пережило потоп, и даже те птенцы, кого сильно потрепало, оправились. Но у темноспинных альбатросов появление птенцов на свет совпало с моментом катастрофы, когда миром правили дожди.
Невзирая на это, все птицы с передатчиками найдут птенцов живыми: Лора и Франц собрали своих промокших подопечных и спасли от вселенского потопа в высоких и сухих помещениях казармы. Избирательное сочувствие науки позволило этим малышам вытянуть счастливый билетик, в то время как в других гнездах природа взяла свое.
Естественно, Амелия ничего об этом не знает. Она находилась в сотнях километров от острова Терн, когда его заливало дождями. Ей известно только, что она столкнулась с непогодой в открытом море – вполне обычное дело.
Пролетев 650 километров в северо-восточном направлении, она не нашла достаточного количества пищи, чтобы восполнить затраченную энергию. Ничего другого она и не ожидала. Это были вовсе не бесцельные блуждания, она понимала, куда летит. Ее маршрут пролегал над одним из самых труднодоступных мест в Мировом океане, где глубина составляет в среднем 5500 метров.
Перелетев район глубоководья, Амелия справилась сразу с двумя задачами. Во-первых, она пересекла границу субтропической фронтальной зоны, где тропические воды смешиваются с немного более холодными потоками Северо-Тихоокеанского течения, направляющимися от Азии к Северной Америке. А во-вторых, она оказалась на обширной территории, где рельеф морского дна сильно изрезан из-за нескольких десятков глубоководных вулканов, которые, по некоторым данным, сформировались сотни миллионов лет назад, в меловой период, благодаря горячей точке, которую потом накрыло тогда еще молодой Тихоокеанской плитой, перемещающейся к северу. Вулканы расположены к северу от основных Гавайских островов и тянутся в северо-западном направлении почти на 1300 километров.
На первый взгляд окружающие воды ничем не примечательны. Подводные горы не выступают островами на поверхности. Большинство из них скрыто от глаз многокилометровой толщей воды, их вершины находятся слишком глубоко даже для того, чтобы пронзить мрак, окутывающий дно вокруг, – почти в шести километрах от поверхности. Покачиваясь на палубе корабля, вы и не догадались бы, что глубоко под вами есть горы.
Вы, но не Амелия. Она чувствует землистый запах, хотя он едва уловим. Она видит, что у синей воды здесь зеленоватый оттенок, пусть он едва заметен. В этом районе больше живности, чем ей удалось обнаружить за пять дней, но не намного.
И все же здесь буквально звучит музыка сфер, потому что эти древние горы носят имена композиторов: по инициативе океанографов, которые нанесли их на карту в 1970-х годах, здесь есть гора Моцарт, гора Чайковский, горы Малер, Верди, Шуберт, Стравинский, Лист – список довольно длинный. Как и великие композиторы, эти ветхие вулканы смолкли навеки и теперь медленно разрушаются.
Амелия только что пронеслась над горой Рахманинов в сторону горы Дебюсси. Его пьеса «Море» – одно из самых прекрасных вдохновленных океаном музыкальных произведений в истории; славное совпадение, что Амелия гостит как раз у него. Дебюсси – гостеприимный хозяин и какое-то время в достатке угощает ее холодными закусками, которые оправдают столь нелегкое путешествие. Сталкиваясь с подводными горами, течения поднимаются к поверхности, и каждые несколько часов на ней появляется славный мертвый кальмар. Амелия, большой ценитель кальмаров, предпочитает их в охлажденном виде, и она не разочарована.
На закате Амелия кружит над горой Брамс. Она здесь не одна, и не все прибыли сюда только для того, чтобы послушать колыбельную. Несколько судов, ведущих лов меч-рыбы (Xiphias gladius) за 1300 километров от порта приписки в Гонолулу, опускают многокилометровые ярусы по линии фронта прохладного течения, которая проходит над подводными горами. Ночью Амелия замечает вдалеке огни двух кораблей, но уже стемнело, и она не пускается за ними вдогонку.
В низких лучах утреннего солнца один довольно увесистый летучий кальмар неожиданно выпрыгивает из воды и описывает в воздухе высокую длинную дугу, странным образом удерживаясь в полете на своих невероятных крыльях. (Десятикилограммовый кальмар, которому недавно исполнился год, скоро умрет от старости.) Когда стайки длинноперого тунца (Thunnus alalunga) на короткое время показываются у поверхности, Амелия разворачивается и летит вслед за их стремительными синевато-серыми очертаниями, делая попытки маневрировать среди оставляемых ими белых всплесков. Но они задерживаются совсем ненадолго. Молодая скумбрия, которую они преследуют, слишком мелкая и юркая для Амелии, и птица лишь понапрасну тратит силы на погоню: стоит ей приблизится к рыбе, как та исчезает. Всего один раз косяк скумбрий на мгновение утрачивает бдительность и, спасаясь от атакующего их снизу тунца, подплывает настолько близко к поверхности, что Амелии удается плавно пронестись над ними. Не опускаясь на воду, она выхватывает одну из рыб так, что остальные даже не замечают этого. Необыкновенно изящный маневр для альбатроса, и вряд ли ей удастся его повторить.
Она все летит и летит, смещаясь почти на 700 километров к востоку, поймав попутный ветер, который несет ее вдоль текучих пограничных зон, стараясь отыскать более четкое обозначение раздела, но обнаруживая при этом только широкий расплывчатый градиент, в котором жизнь течет вяло.
Затем она поворачивает на юг и на следующий день пролетает 320 километров, а еще через день – 400 километров. После этого она берет курс на юго-восток, сокращая расстояние, отделяющее ее от острова Терн, впервые с тех пор, как отправилась в путь. К тому времени, как ее долгое путешествие по часовой стрелке длится неделю, она достигает подводной горы Прокофьев, но темпа при этом не сбавляет.
Последние несколько дней она провела почти в полутора тысячах километров от птенца. Ее усилия достойны высокой оценки, но в плане добычи ее путешествие можно назвать успешным лишь условно. Она вновь чувствует, что ей пора к птенцу. Желание поскорее вернуться пересиливает голод, но не избавляет от него. На этот раз у Амелии не получилось хотя бы немного нагулять жирок. Приняв решение возвращаться – но недовольная результатом, – она мчится на юго-запад 31 час подряд, преодолевая около 750 километров. Запахи суши и плотно гнездящихся морских птиц помогают ей найти путь домой во внешне неприветливом море задолго до того, как она увидит сами острова.