я только один.) С приходом европейцев ситуация только усугубилась.
Европейцы научились строить корабли, которые могли бы доставить их в мир альбатросов, гораздо позже тихоокеанских жителей. Торговые суда из Европы и Америки начали появляться в Южном полушарии к концу XVIII века.
С тех самых пор альбатросы не раз спасали жизнь западным морякам – хотя и не по собственной воле. В 1881 году моряк, упавший за борт корабля «Глэдстоун», схватил первого же приблизившегося к нему альбатроса и использовал его в качестве живого спасательного круга, дожидаясь на плаву, пока судно остановится и спустит на воду шлюпку, чтобы подобрать его. Потерпевшие кораблекрушение в тех водах, куда редко заплывают корабли, выживали в основном за счет альбатросов – и, случалось, по многу лет. Так, однажды команда зверобойного судна была вынуждена прожить на островах Соландер к югу от Новой Зеландии с 1808 по 1813 год. Четыре человека, которых в 1810 году высадили против воли на острова Снэрс (48° ю.ш., 166° в.д.), ждали появления следующего корабля семь лет. Прокормиться им помогли альбатросы. Когда в 1821 году зверобойное судно «Принцесса Уэльская» потерпело крушение у островов Крозе, где экипаж застрял на целый год, от голодной смерти их также спасли странствующие альбатросы: «Их яйца огромны… объемом с пинту… Их птенцы… великолепное блюдо, они долгое время служили для нас отличной пищей, потому что не улетали до самого декабря». В 1842 году китобойное судно «Паркер» налетело на риф атолла Куре, и за семь месяцев своего пребывания там выжившие люди убили 7000 морских птиц и 60 гавайских тюленей-монахов. Своим приказом, который по праву можно считать первым документом об охране природы Северо-Западных Гавайских островов, капитан корабля «Сагино», севшего на мель все на том же атолле Куре в 1870 году, велел матросам ограничиваться 20 птицами в день.
В 1875 году женщина по имени Флоренс Вордсворт путешествовала из Лондона в Новую Зеландию на борту судна «Стратмор», когда оно потерпело крушение у островов Апостолов в архипелаге Крозе в южной части Индийского океана, унеся на дно почти половину пассажиров. Она писала: «Холод сковал меня, и я была почти без сознания… пока не пришел Чарли с двумя дышащими жаром кусками кожи, снятой с альбатросов». Выжившие провели на острове семь месяцев, пока их не спасло американское китобойное судно, и все это время питались птицами. Убив альбатроса, один из мужчин писал: «Как часто случается, перед смертью он отрыгнул содержимое своего мешка, и среди прочего месива обнаружился вполне неплохой угорь, на вид будто запеченный. Я поднял и съел его, на вкус он был точно томленый».
В 1916 году, после того как дрейфующие льды зажали, а потом и раздавили судно «Эндьюранс», Эрнест Шеклтон и пять его компаньонов добрались до берегов острова Южная Георгия, преодолев около 1300 километров пути по бушующему морю в спасательной шлюпке, чтобы вызвать помощь попавшему в беду экипажу. «Там мы нашли гнезда альбатросов… Птенцы были упитанными и крепкими, и мы не колеблясь решили, что им суждено умереть в раннем возрасте… рагу удалось на славу… Молодые только что убитые альбатросы весили по шесть килограммов. Мясо у них оказалось белым и сочным, а кости, еще не до конца сформировавшиеся, едва не таяли во рту».
Но чтобы пристраститься ко вкусу величественных морских птиц, терпеть кораблекрушение было вовсе не обязательно. В 1772 году участник второго кругосветного плавания капитана Джеймса Кука натуралист Георг Форстер одновременно отмечал их красоту и практическую пользу: «Они всегда скользят над самой поверхностью воды… Если снять с них кожу, то получится вкусное блюдо». Отец Георга, Иоганн Рейнгольд Форстер, добавил к этому: «Мы обнаружили, что они необычайно любопытны… но за свое любопытство им пришлось поплатиться жизнью». Сам же Кук писал следующее: «Настреляли немного альбатросов и прочих птиц и с удовольствием попировали ими… оказалось, они необычайно вкусны». Другой участник экспедиции Кука, натуралист Джозеф Бэнкс, отмечал, что команда «ела их с удовольствием, хотя вместе с ними к столу подали свежую свинину».
Исследователи и мореплаватели, а позже и пассажиры торговых кораблей быстро научились ловить альбатросов ради пропитания, изготовления поделок и просто ради забавы. Матросы промысловых и китобойных судов изготавливали мундштуки для трубок из длинных полых костей крыла, кисеты из перепончатых лап и теплые тапочки из покрытой пухом кожи. Яйцо, которое временами находили в убитой самке, предназначалось капитану корабля.
У Германа Мелвилла в романе «Моби Дик» встречается следующее описание: «Я помню, как в первый раз увидел альбатроса. Это случилось во время продолжительного шторма в суровых водах антарктических морей. После утренней передышки я поднялся на сумрачную палубу и увидел, как над главными люками проносится величественное пернатое создание безупречной белизны… Время от времени оно выгибало вперед свои распростертые ангельские крылья, словно бы херувим на крышке святого ковчега. Все оно пребывало в каком-то удивительном трепетании и биении… оно издавало крики, точно призрак короля во власти сверхъестественных терзаний. В его не поддающихся описанию странных глазах я разглядел, как мне почудилось, все тайны, за которыми кроется Всевышний… Я преклонил колена; настолько белым было это белое создание, так широки были его крылья, что там, в вечном запустении вод я отринул от себя все то жалкое и наносное, что помнил о традициях и городах. Я долго зачарованно смотрел на это пернатое совершенство… Как мы поймали это мистическое существо? Обещайте молчать, и я расскажу вам: при помощи вероломного крючка и линя».
Не было никакой тайны в том, как поймать альбатроса. В 1594 году, подплывая к Фолклендским островам на корабле «Дейнти», сэр Ричард Хоукинс писал: «Я приказал принести мне крючок и линь… Одна из птиц, будучи голодной, схватила его, и он вонзился ей в надклювье… Продолжая действовать подобным образом, мы наловили их достаточно, чтобы вся команда могла подкрепиться и запастись силами на день».
Подобная «рыбалка» на морских птиц стала обыденным делом в Южном полушарии. На пассажирских судах праздная публика быстро вошла во вкус. В 1860-е годы один из энтузиастов этой забавы считал странствующего альбатроса «высшим триумфом птицелова». А другой пел дифирамбы «развлечению с этими благородными птицами» и делился восторгом после того, как поймал целых семь странствующих альбатросов за один день.
На палубе птицы часто подвергались мучениям и издевательствам. Некий Г. Беннетт писал, что после того, как огромную птицу приносят на палубу, она «становится терпеливым и глуповатым на вид объектом рассматривания. В ее адрес вскользь бросают сотни замечаний: дамы отдают должное ее большим ярким глазам, красивому гладкому и чистому оперению; ей измеряют размах крыльев… остальное время птица сидит, грустно нахохлившись, пока несколько розыгрышей не заставляют ее встрепенуться в ожидании новых нападок. После всех восторженных и сочувственных замечаний… со стороны прекрасного пола… ее решают либо превратить в чучело, либо, что реже, отпустить на свободу».
Несколько более мягкая форма развлечения заключалась в том, чтобы поймать альбатроса, привязать ему на шею что-нибудь вроде цветной ленточки и отпустить, проверяя, как долго он будет следовать за кораблем. Чаще всего птицы держались судна примерно около часа, но в 1856 году странствующий альбатрос не отставал целых шесть дней, а дымчатый альбатрос однажды преодолел вслед за кораблем 4645 километров.
Усовершенствованное оружие и изменившиеся представления об охоте усугубили ситуацию: когда крючок и линь канули в Лету, стало модным стрелять по альбатросам с палуб пассажирских судов. Морское сообщение вскоре стало настолько интенсивным, что стрельба по птицам ради развлечения ощутимо сказалась на численности странствующих альбатросов. За столетие с 1780 по 1880 год около 1,3 миллиона вольных переселенцев совершили путешествие из Европы в Австралию. За один только 1875 год 93 корабля перевезли 30 000 иммигрантов в Новую Зеландию. К середине XIX века суда из Нью-Йорка и Бостона прибывали в Сан-Франциско с интервалом примерно в 11 дней, следуя через мыс Горн по районам миграции альбатросов. Один из живших в XIX веке почитателей такой забавы писал, что альбатрос «парит с непревзойденным изяществом, прекрасно поспевая за кораблем… и что любопытно, ни грохот залпа, ни свист приближающейся пули ничуть не тревожат его». (Конечно, только пока его не сразит выстрел.)
Некоторых наблюдателей возмущало подобное поведение. Среди них был преподобный Уильям Скорсби, который в 1859 году во время морского путешествия писал, что корму «Ройял Чартера» накануне «заполнили "охотники", палившие по ничего не подозревавшим прекрасным птицам, грациозно парившим неподалеку. …Я полагаю, было сделано от 50 до 100 выстрелов, к счастью, лишь некоторые из них достигли цели; но один раз, будучи вынужден посмотреть за борт, я увидел, как на поверхности воды отчаянно трепыхалась подбитая птица – очевидно, она была смертельно ранена. Такое бессмысленное причинение боли и страданий, притом что достать птиц из моря нет совершенно никакой возможности, стало для меня и, я уверен, для многих других пассажиров мучительным испытанием». Те, кто не брезговал ловить альбатросов при помощи крюка и линя (так от птиц была хоть какая-то практическая польза), возможно, испытали бы отвращение, увидев напрасную пальбу по ним с палубы движущегося корабля. Еще один невольный свидетель такого зрелища писал: «С переломанными крыльями они остаются ждать на широких просторах океана, когда смерть прекратит их страдания. Отвратительно видеть, как этих прекрасных и совершенно невинных птиц уничтожают лишь для удовлетворения собственной потребности к разрушению».
В 1841 году пассажир, следовавший из Англии в Новую Зеландию, записал: «За обедом у нас завязалась интересная беседа о том, насколько оправданно стрелять по альбатросам ради забавы и развлечения, если убитых птиц все равно невозможно достать. Мою точку зрения поддержали только мистер Оттерсон и мистер Барникот. …Любители пострелять единодушно заключили, что вполне могут продолжать свои занятия, оправдывая их необходимостью тренироваться». Охота на альбатросов с палуб кораблей постепенно сошла на нет, поскольку размеры и скорость новых судов больше не позволяли ловить огромных птиц на крючок, а правила безопасности положили конец пальбе из огнестрельного оружия на борту. Но в 1860 году тот самый Г. Беннетт, который с иронией описывал склонность прекрасного пола относиться к птицам с сочувствием, был вынужден признать: «Многие путешественники отмечают, что в последние годы странствующие альбатросы встречаются все реже».