Но задолго до Стеллера эти большие птицы были хорошо знакомы коренным народам Америки, населявшим прибрежные районы. Благодаря тому, что этот вид альбатросов чаще других держится близко к суше, люди встречали их у побережья, на островах, в бухточках и в дельтах рек. В проливах между островами алеуты при помощи копий охотились на этих внушительных птиц. А в северных областях Берингова моря охотники ловили их у кромки образовавшегося на поверхности воды льда. Их кости, в изобилии найденные в местах стоянок алеутов и индейцев от берегов Аляски до юга Калифорнии, указывают на то, что альбатросов нередко употребляли в пищу. А в рационе жителей Алеутских островов эти птицы преобладали над другими. Алеуты охотились на альбатросов вплоть до XIX века, когда добыча перьев смела их гнездовые колонии с лица Земли.
Профессор Аляскинского университета Рик Стайнер красноречиво охарактеризовал белоспинного альбатроса как «пожалуй, самого сногсшибательно красивого из всех альбатросов». И даже если согласиться с утверждением Оскара Уайльда, что красота чаще всего бывает в глазах самого смотрящего, у белоспинного альбатроса в дополнение к этому много превосходных качеств. Он самая крупная птица на севере Тихого океана. Когда-то его будущее вызывало самые серьезные опасения, несколько лет его даже считали вымершим. Взрослые особи, как изысканно описывает их Стайнер, облачены «в великолепный набор цветов, который складывается из характерной позолоченной головки, сверкающего розового клюва с бирюзовым кончиком и черной обводки вокруг его основания, коричневого, черного и белого оперения на крыльях и розовато-серых лап. Их перья – всего примерно пятнадцать тысяч – поигрывают на ветру, будто густой мех». Как и у странствующих альбатросов, их наряд светлеет с годами.
Давным-давно белоспинные альбатросы встречались по всей северной части Тихого океана, от Тайваня до берегов Японии, Кореи и России и от Аляски на юг, до Нижней Калифорнии. В начале XIX века китобои время от времени привозили белоспинных альбатросов в Эдо, где их мясо часто продавали под названием okino-tsuru (от яп. «морской журавль»).
В те годы белоспинные альбатросы во множестве гнездились примерно на десятке островов к юго-востоку от Японии и вокруг Тайваня. Среди них были принадлежащий Японии остров Торисима, расположенный приблизительно в 650 километрах от Токио; остров Китаносима на севере архипелага Бонин; острова Китадайто, Минамидайто и Окидайто в составе островов Дайто (или Бородино); острова Минамикодзима, Коби и Уоцури, входящие в состав архипелага Сенкаку в Восточно-Китайском море, и, вероятно, остров Ио в архипелаге Кадзан. Их колонии были и на Пескадорских островах в Тайваньском проливе. В 1894 году путешественник, посетивший Пескадорские острова, писал, что небо над кораблем «буквально кишело» белоспинными альбатросами.
Но самая большая колония белоспинных альбатросов находилась на Торисиме, чье название переводится как Птичий остров.
В 1887 году люди основали на Торисиме первое поселение: 40 мужчин и женщин прибыли сюда только для того, чтобы убивать альбатросов ради перьев. Они c прилежанием и беспощадностью выполняли свою работу с мая по октябрь, в сезон гнездования альбатросов, а в перерывах между этим кое-как поддерживали свой скудный быт непритязательным земледелием и рыбалкой. За 1890-е годы деревушка разрослась, и к началу XX века уже около сотни жителей острова зарабатывали себе на жизнь истреблением птиц. Они построили узкоколейку, чтобы отвозить птиц на переработку. Пернатых ощипывали, из их тушек вываривали жир, а оставшиеся кости перемалывали на удобрение. Ничто не пропадало даром, кроме самих альбатросов.
В 1889 году, когда заготовка пера вновь шла полным ходом, на Торисиму приехал человек по имени Тору Хаттори и провел здесь три месяца. Он застал здесь обильные скопления белоспинных альбатросов и описал, как обращаются с ними люди: «Скрывающихся в тростнике птиц приходится брать в кольцо, но те из них, что сидят на гнездах, легко подпускают к себе. Их убивают ударами дубинки по голове, и за день один работник легко справляется с парой сотен птиц». Далее он пишет: «При приближении человека птицы только сердито щелкают клювами, но гнезд не оставляют. Мы не смогли заставить их бросить гнезда, даже запалив траву вокруг них; они оставались на месте и после того, как огонь перекидывался на их оперение».
Хаттори, должно быть, испытывал смешанные чувства, потому что птицы его явно тронули. «Издалека альбатросов легко спутать с кружащими в воздухе снежинками. Когда они парят в вышине, то плывут, точно белые барашки волн, – зрелище поистине завораживающее». Итог своей поездки он выразил следующими словами: «Погостив на этом уникальном острове в окружении моих друзей-альбатросов, я испытал чувство глубокой привязанности к ним, с которым и писал этот рассказ».
Каждый альбатрос приносил по сто с небольшим граммов перьев. В тот год, когда Хаттори написал о своих друзьях-альбатросах, с острова вывезли 39,2 тонны перьев – 300 000 особей в пересчете на птиц.
Охота еще только начиналась.
Поселение на Торисиме, экономика которого всецело строилась на истреблении альбатросов, постепенно увеличилось до 300 человек. И в отдельные годы поставки пера, по некоторым данным, достигали 350 тонн. Это соответствовало 2 800 000 птиц. В то время альбатросов притесняли по всему Тихому океану, и белоспинные альбатросы подверглись жесточайшим атакам во всех своих колониях. По оценкам выдающегося японского орнитолога Ёсимаро Ямасины, с 1887 по 1902 год охотники за перьями убили около 5 миллионов альбатросов.
Как говорит Рик Стайнер, согласно буддийскому мировоззрению, за ними образовался «огромный кармический долг». В августе 1902 года они расплатились сполна. По окончании сезона гнездования, когда все птицы улетели в море, произошло извержение вулкана, и все жители острова погибли, не успев даже проснуться. Это событие стало известно под названием «Месть альбатроса».
Не усвоив урока и – что удивительно и прискорбно одновременно – не веря предрассудкам, которые в свете случившегося «реванша» могли бы отпугнуть не столь рациональные умы, новые поселенцы и рыбаки и дальше продолжали бывать здесь наездами. И хотя популяция альбатросов изрядно сократилась, по возвращении люди принялись убивать птиц с новой силой.
К этому моменту все остальные колонии белоспинного альбатроса были уничтожены.
Ёсимаро прибыл на Торисиму в 1929 году. Он застал здесь около 2000 взрослых особей белоспинного альбатроса и меньше сотни птенцов, после чего заключил, что люди забирают яйца из гнезд. Он писал: «Я стал свидетелем жуткой бойни, вид которой был невыносим. То, что там происходило, называется именно бойня». Вспомнил он и о гнездовьях темноспинных альбатросов, разграбленных все теми же «флегматичными и хладнокровными японскими работниками», и добавил, что «надеется положить конец подобным удручающим инцидентам в Японии».
Ёсимаро Ямасина происходил из знатного рода и был влиятельным человеком. Он сдержал слово и по прибытии в Токио добился запрещения охоты на Торисиме сроком на десять лет, начиная с января 1933 года. Но ровно за месяц до начала действия ограничений все птицы неожиданно пропали. Обитатели острова списывали их исчезновение на непогоду. Но некий мистер Фудзисава, учитель местной школы, сообщил, что в декабре 1932 года поселенцы, которые знали о том, что остров скоро станет птичьим заповедником, убили более 3000 альбатросов.
И все-таки несколько птиц оставались в живых, когда защищающий их закон вступил в силу. Новый порядок пришелся не по вкусу охотникам. Весной того же года последние в мире взрослые особи белоспинных альбатросов увидели, что к острову подплывают люди, и вскоре его склоны опустели.
В 1939 году произошло новое мощное извержение вулкана. И хотя на этот раз погибло всего два жителя острова, потоки лавы заполнили единственную бухту, на месте которой с тех пор возвышается грозный зазубренный вал из черных вулканических глыб. Остров стал неприступен и необитаем.
Последнюю слабую надежду связывали с тем, что птенцы, вылупившиеся за несколько лет до окончательной бойни, встали на крыло и выжили в бескрайних морских просторах. Этот выводок должен был вернуться обратно не раньше 1940-х годов. Если это случилось, то, вместо того чтобы застать здесь сотни тысяч исполняющих брачные танцы и галдящих сородичей, они обнаружили только продуваемые ветрами безмолвные скалы да ритмичный рокот волн у их подножья.
Во время Второй мировой войны вплоть до 1945 года на Торисиме базировался гарнизон японского флота, состоявший из 300 военнослужащих. В то время здесь был замечен единственный альбатрос. Был ли он последним?
В 1946 году Япония построила на далекой Торисиме метеостанцию. Ее сотрудники не обнаружили на острове альбатросов. Зато они обратили внимание на сизых качурок (Oceanodroma furcata), которые ночами прилетали на остров в огромных количествах – их привлекал яркий свет огней – и из которых без особого труда получался вкусный ужин, стоило только разжечь костер после захода солнца и дождаться, когда птицы залетят в него.
В 1949 году Оливер Остин-мл., американский орнитолог, живущий в Японии, тщетно пытался найти хоть какие-то признаки существования белоспинных альбатросов. Не обнаружив ни одного из них, он заключил, что вид вымер. Он писал: «Вероятность, что кто-то из этих прекрасных птиц до сих пор остался в живых, ничтожно мала. …И все же остается надежда, что где-нибудь в неизвестном нам уголке мы вновь обнаружим этот вид. …Вполне может оказаться, что альбатрос Стеллера стал очередной жертвой человеческого легкомыслия и алчности».
Шестого января 1951 года у директора метеостанции Сёдзи Ямамото был выходной, утро выдалось чудесным, и он решил еще раз обойти остров. Осматривая усыпанные пеплом склоны Торисимы, он с удивлением обнаружил десять крупных призрачно-белых птиц. Ямамото опрометью бросился на станцию, чтобы свериться со справочником.