ам США, Канады, Японии и руководству НАТО.
– Они нанимают нас, чтобы мы выполняли роль противника, – объясняет он.
Перед ними стоит задача помочь летчикам-истребителям отработать тактику ведения боя.
– Например, мы должны были создавать электромагнитные помехи для радаров, а они – противостоять нам в этом. Мы осуществляли радиоэлектронное подавление военных кораблей. Мы буксировали девяносто процентов целей, на которых Военно-морские силы США отрабатывали боевую стрельбу и артиллерийский огонь. Прямо сейчас над Европой кружат четыре наших самолета, которые осуществляют радиоэлектронное подавление по приказу НАТО.
Пятнадцать лет подряд работа по несколько раз в год приводила Томпсона на Мидуэй.
– А потом, когда пару лет назад я снова приземлился на атолле, парень, который заправлял самолеты, сказал, что это, возможно, мой последний визит к ним и что их вот-вот расформируют. Было принято решение закрыть базу. Они планировали доставить сюда десяток бульдозеров, вырыть посреди острова огромный котлован и сгрести туда все. Я не поверил своим ушам. Позже я узнал, что Служба охраны рыбных ресурсов и дикой природы хочет и дальше проводить здесь исследования, но у них нет для этого финансовых возможностей. И мы заключили сделку.
Ее условия таковы: правительство берет на себя заботу о дикой природе, а компания Марка – Midway Phoenix Corporation – поддерживает инфраструктуру острова, заправляет самолеты и доставляет на атолл группы туристов численностью не более 100 человек, а вместе с ними научных сотрудников.
Спустя год Марк прибыл сюда вместе с командой военных, которые отвечали за закрытие базы. Он показал им те здания, которые хотелось бы сохранить.
– И это все, что осталось. Они снесли огромное количество построек. На атолле хранилось множество резервуаров с горючими веществами. Под землей находились баки с топливом, почва вокруг которых была заражена. Им пришлось все это вычистить. Они фактически выпаривали из почвы вредные вещества, чтобы потом собирать их с поверхности. Старых бомб здесь тоже хватало. Их взрывали под водой. Как только в лагуне обнаруживали одну из них, туда посылали специалиста, который ликвидировал ее. Вполне возможно, что некоторые из них даже содержали иприт. Они пролежали в воде десятки лет. В течение года мы целыми грузовиками заливали цементный раствор в подземные трубопроводы; если их не заполнить, то содержащиеся там горючие газы могут взорваться. На подземные трубопроводы до сих пор время от времени натыкаются. В прошлом году обнаружили один такой, заполненный авиационным топливом. Приняли его за водопровод, а в результате рабочий, который его резал, получил серьезные ожоги. Так-то вот…
Всего снесли более тысячи построек.
– На этой территории раньше стояли сотни домов для офицерского состава. Благодаря нам расходы министерства на снос сократились на 10–15 миллионов долларов. Но теперь государство владеет здесь всем, даже рестораном, который я построил. У меня нет даже договора аренды, только соглашение о поддержке. И расходы на ведение бизнеса здесь очень высоки. Скажем, деталь к катеру для спортивной рыбалки стоит семьдесят долларов, но с доставкой она выйдет на пятьдесят долларов дороже. Только в этом месяце они уже потратили семь тысяч долларов на запчасти. Мы никогда ничего не выкидываем, ведь в конечном счете все пойдет в дело. У нас работает потрясающий механик-филиппинец, который может собрать что угодно из подручных средств.
– А какие надежды вы связываете с островом? – спрашиваю я.
– Свести убытки к нулю. И точка.
– Но для этого надо было просто оставаться дома и…
– Поверьте, – перебивает он меня, – я мог бы жить припеваючи, сидя дома и не ввязываясь во все это. Я угрохал, – тут он делает паузу, подыскивая верное слово, – невообразимое количество денег на этот остров. От моих сбережений почти ничего не осталось. Единственной причиной, по которой мы все это затеяли, было желание не допустить потерь. А иначе как Служба охраны рыбных ресурсов и дикой природы доставляла бы сюда своих специалистов, чтобы считать тюленей? И даже если они разбили бы здесь палаточный городок, что, если бы у кого-нибудь вдруг случился приступ аппендицита?
– Так, значит, вы руководствовались в основном… – начинаю я.
Но он не дает мне закончить:
– Альтруистическими мотивами? Нет. Мои соображения таковы: я уверен, что в будущем этот остров будет стратегически важен для США. Правительству не хватает дальновидности, чтобы осознать это.
– Осознать что?
– Ну, хорошо. Во-первых, США принадлежат права на лов рыбы в радиусе трехсот двадцати километров от острова. Береговая служба охраны обязана пресекать любые попытки незаконного промысла в этих водах – многокилометровые ярусы, дрифтерные сети и тому подобное. Без этой заправочной базы С-130[28] добирались бы до нас из Гонолулу, час кружили бы в воздухе и отправлялись бы обратно за топливом. Взлетая с Мидуэя, они могут оставаться в небе по десять часов и патрулировать обширные территории. Однажды рыбные ресурсы Америки обретут важное значение, потому что сейчас океаны опустошают без остатка. Это первая стратегическая задача. А вторая: мы беседовали с представителями компании, которая планирует протянуть оптоволоконный кабель из Сиэтла в Японию, и они хотят вести линию через это место, чтобы заземлить ее здесь. И опять же это очень важно.
Марк меняет положение в кресле и продолжает:
– Кроме того, на свете наберется с десяток людей, которым вряд ли удалось бы выжить, если вместе с военными с Мидуэя исчезли бы и заправочная станция, и аэропорт. Представьте себе ситуацию: вы плывете на корабле посреди океана. От Гонолулу вас отделяет пара тысяч километров, а от Японии больше четырех. Вы серьезно поранились. Что делать, если у вас на пути нет Мидуэя? Вы можете повернуть назад и поплыть обратно в Гонолулу, это займет у вас пять дней. Решите продолжить путь и попадете в Японию – но только через двенадцать дней. Ежегодно мы принимаем около десятка сигналов от судов, на которых у кого-нибудь из экипажа травма, аппендицит или другие проблемы со здоровьем. Мы посылаем к ним на подмогу нашего врача. Он забирает пострадавшего с собой. Привозит сюда. Стабилизирует его состояние. Мы уже несколько раз помогали таким образом тем, кто иначе мог бы умереть. Понимаете?
Для пущей убедительности он приподнимает очки на лоб и смотрит на меня долгим взглядом. Потом возвращает их обратно и продолжает:
– Сейчас из Токио на Гавайи летает по четырнадцать коммерческих рейсов в день. Авиакомпании пересаживаются на самолеты c двумя двигателями, потому что они экономичнее. Настанет день, когда у самолета, совершающего перелет через Тихий океан, откажет один из двигателей. Что ж, отсюда до ближайшего аэродрома больше двух тысяч километров. Можно лететь на север к Алеутским островам, можно на юго-восток – к Гавайям. Но между ними ничего. В северной части Тихого океана нет островов. Уверяю вас, – продолжает он, сощурив глаза, – однажды совершающий межконтинентальный рейс самолет попадет в аварийную ситуацию. С сотнями людей на борту. В этом нет никакого сомнения. И вот что я вам скажу: эти люди будут рады возможности приземлиться на Мидуэе, на этой взлетно-посадочной полосе.
– Вообще-то все ваши мотивы звучат альтруистично, – говорю я.
– В мои планы никогда не входило делать деньги на этом острове. Поверьте, мне гораздо проще зарабатывать на жизнь, управляя самолетами.
– А чем конкретно вас привлекает это место? – спрашиваю я.
– Своей безмятежностью, – отвечает он без малейшего намека на сентиментальность. – Добиться того, чтобы остров окупал сам себя, – непростая задача. Сейчас поясню свою мысль: на одно только освещение мы сжигаем по три миллиона литров топлива в год, – он выдерживает эффектную паузу. – Я оплачиваю каждый из этих литров. Доставляю их сюда. Храню. Нанимаю механиков, которые обслуживают работу генераторов, дизельных двигателей, контролируют хранение и перевозку топлива. И это только электроэнергия. Но ведь есть еще и дороги. И водопровод. Я хочу сказать, что у нас здесь настоящий город, хоть и маленький. Вы включаете телевизор – он работает! Для этого нужны электричество и телесистема. Когда остров был в ведении военных, здесь действовала одна телефонная линия. Сейчас у нас здесь целая телефонная сеть. Вы можете поговорить по сотовому телефону или позвонить домой из своего номера. Я купил спутниковую антенну. Я купил вышку сотовой связи. Я купил всю остальную дребедень. Я купил все это в Джексонвилле, во Флориде. И переправил в Сиэтл. И погрузил на корабль. И привез сюда. Установил. Отладил. И чеки я вырываю из точно такой же чековой книжечки, как у вас. Я уже выписал чеков на семизначную сумму. Повторюсь, я хочу только одного: чтобы остров сам себя окупал. Если я заработаю здесь какие-нибудь деньги, я вложу их в развитие Мидуэя.
Я спрашиваю у Марка, чувствует ли он, что его усилия по достоинству оценены. Он думает какое-то время, прежде чем дать ответ.
– У одних найдется решение для каждой проблемы, а другие сделают из каждого решения проблему. У некоторых людей туннельное зрение. Один не замечает вокруг себя ничего, кроме темноспинных альбатросов. Другой все свое внимание отдает тем же альбатросам, но только черноногим. Для третьего нет ничего важнее тюленей-монахов. Ни один из них не видит всей картины. А картина эта, на мой взгляд, вот какая: если бы мы перестали привозить сюда волонтеров, то примерно через год весь остров зарос бы завезенной сюда когда-то вербесиной, что привело бы к значительному сокращению популяции альбатросов, но еще хуже пришлось бы птицам, гнездящимся в норах, потому что они не могут ни садиться на такую траву, ни взлетать с нее. К тому же я убежден, что у американцев должна быть возможность собственными глазами увидеть природу этих мест. Надо сказать, что посетители атолла бережно относятся к его обитателям. И если учесть, что мы контролируем взаимодействие туристов с природой, то, думаю, шестидесятипятилетняя жительница Канзаса, которая последние сорок пять лет регулярно платила налоги, вполне заслужила побывать здесь и посмотреть, как вон те три фрегата показывают в небе фигуры высшего пилотажа. Или полюбоваться тюленями на местном пляже. Ведь такие люди не причинят им никакого вреда и не станут вмешиваться в их жизнь. Каждый год полтора миллиона туристов приезжают в Перл-Харбор, где когда-то наш флот потерпел поражение, но об этом атолле, где мы однажды одержали славную победу, мало кто знает. В 1903 году через Мидуэй проложили последний участок телеграфного кабеля, что позволило передавать сообщения по всему миру. Я хочу сказать, что это место просто дышит историей. Я считаю, что и люди, и животные только выигрывают от того, что остров поддерживается в хорошем состоянии. Достаточно задать себе простой вопрос: «Каким бы сейчас он был без нашего участия?» Теперь люди приезжают сюда, чтобы изучать природу и любоваться ее красотой. Вы только взгляните на великолепнейший пляж и на лагуну. А много ли еще в мире найдется мест, где вы можете точно так же оставить бумажник у себя на комоде, ничего не боясь, прогуляться по ночным улицам и с близкого расстояния понаб