Чтобы случайно не травмировать животное при поимке, специалисты планируют, что акула проглотит передатчик, спрятанный в останках птицы. Потом по прошествии нескольких дней она срыгнет устройство. Грег делится со мной своим беспокойством по поводу использования мертвых птиц в качестве приманки. Он считает, что это может показаться неуважением по отношению к ним. Я говорю ему, что при всех эстетических недостатках никакой этической проблемы в этом нет: птицы – естественная пища акул, они уже были мертвы, и теперь биологи используют их в научных целях.
Пока Грег готовится к съемке первого эпизода, Бриджит закрепляет микрофоны на одежде Брэда и Криса. Затем надевает наушники, ставит перед собой микрофон и проверяет работу звукового оборудования. В первой сцене Крис и Брэд должны будут спрятать передатчик в одной из мертвых птиц, опустить ее на веревке за борт и протестировать сигнал. Крис погружает гидрофон в воду. Это небольшой клиновидный металлический прибор размером с ладонь. Когда ультразвуковой сигнал передатчика достигает его поверхности, набор пьезокерамических элементов регистрирует частоту звуковых колебаний. Этот сигнал поступает по проводу в приемник, где переводится в диапазон слухового восприятия человека и усиливается. Провод, соединяющий передатчик с чувствительным элементом, проложен внутри полой ручки, которая крепится к борту лодки шарнирным кронштейном. Брэд включает прибор слежения и тестирует сигналы двух передатчиков, переключаясь с канала на канал. Из термоконтейнера, где спрятан от солнца и влаги приемник, доносится ритмичное попискивание. Билл занимает исходное положение, включает камеру, наводит на резкость и объявляет начало съемки. Бриджит запускает звукозапись. Грег щелкает хлопушкой, синхронизируя звук и изображение.
Брэд надевает перчатки, берет в руки птицу, раскрывает ей клюв и просовывает в горло передатчик. Затем он привязывает к птице веревку и бросает ее в нашу сторону. Странная картина: мертвый альбатрос летит к нам по воздуху, с громким всплеском падает в воду, огромные темные крылья распластались, грудь выпирает из воды, будто черный футбольный мяч. По иронии судьбы этот несчастный мертвый птенец первым в колонии совершил полет над лагуной.
Тело альбатроса дрейфует за кормой на веревке. Когда эпизод отснят, Билл говорит:
– Хорошо еще, что зрители не почувствуют этого смрада. Наша птичка для прайм-тайма не годится.
Взобравшись на скамейки, Брэд и Крис стоят, широко расставив ноги и с надеждой всматриваясь в расстилающуюся перед ними полукругом морскую даль.
– Крис, теперь расскажи о цели твоей поездки, – просит Грег.
Билл с Бриджит включают аппаратуру, и Крис начинает говорить:
– Тигровых акул давно обвиняют в нападениях на гавайских тюленей-монахов. А поскольку эти тюлени находятся под угрозой исчезновения, чиновники из природоохранных ведомств решили, что местную популяцию тигровых акул неплохо бы сократить или проредить. Но мы почти ничего не знаем ни об их передвижениях, ни об их численности. В других районах такие акулы редко наведываются в одно и то же место два дня подряд. Постоянно ли акулы живут здесь? Патрулируют ли они одну и ту же территорию ежедневно? Поскольку мы с Брэдом занимаемся изучением акул, нам важно получить ответы на эти вопросы. Как, впрочем, и специалистам по тюленям-монахам. Мы надеемся, что одна-две акулы проглотят передатчики, тогда у нас появится возможность изучить их повадки. Если наш эксперимент удастся, мы имплантируем маячки хирургическим путем и установим радиолокационные станции, которые будут регистрировать маршруты акул на протяжении года. В первую очередь нам важно понять, как передвигаются акулы и есть ли в этом какая-то логика.
Билл снимает еще несколько секунд, а потом говорит:
– Отлично!
– Замечательно, – соглашается Грег. – Ладно, ребята. А теперь подавайте нам акул.
Крис приставляет бинокль к глазам, выказывая признаки явного нетерпения.
Когда камера гаснет, Брэд говорит:
– Все только и беспокоятся о том, чтобы тигровые акулы не съели кого-нибудь из их подопечных: тюленей, черепах, альбатросов. Ну а наши подопечные – сами акулы. Они плавают где-то поблизости, стараются выжить, обзавестись потомством, не попасться в сети и не лишиться плавников, из которых люди варят суп.
Крис замечает что-то вдалеке. Все тут же оборачиваются.
Оказывается, это «всего лишь» черепаха.
Поскольку затишье затягивается, мы перемещаемся поближе к острову, туда, где от него отходит длинный мелководный риф, о который с шумом разбиваются волны и за которым проходит четкая граница синих, глубоких вод. Здесь течение уже ощутимо, поэтому зловонное пятно от мертвых птиц начинает быстро распространяться по поверхности. Похоже, здесь у нас больше возможностей привлечь к себе внимание.
Не проходит и десяти минут, как я замечаю под водой темные очертания. Какое-то время я присматриваюсь, чтобы убедиться в том, что это не черепаха и не тюлень. Слово «акула» приводит всех в боевую готовность.
К лодке приближается внушительная тень крупной тигровой акулы. В ее безмятежности и спокойствии есть нечто пугающее и притягательное.
Билл вскидывает камеру на плечо.
Акула поистине велика. Ее плотное трехметровое тело целиком состоит из гибких, подвижных мышц. Она разворачивается, проплывает метров сто по течению и, не спеша сделав длинный крюк, возвращается назад. Акула выглядит вялой и не настроенной на охоту, как будто мы прервали ее послеобеденную сиесту, заинтересовав запахом, который она никак не может пропустить.
Уверенный силуэт хищницы размеренно маячит из стороны в сторону, мало-помалу приближаясь к нам. Самой смерти стоило бы поучиться у нее медлительности.
Едва различимое темное пятно постепенно обретает потрясающую четкость очертаний и оттенков, резко контрастируя с зеленовато-голубой водой лагуны. Она проплывает у самого борта лодки.
Билл продолжает снимать.
Акула выписывает несколько широких кругов под мертвым альбатросом. Потом погружается чуть глубже и наконец решает приблизится к мирно покачивающейся на волнах падали. Она поднимается к поверхности, спинной плавник вонзается в атмосферу, и вдруг, как в замедленной съемке, ее огромная квадратная голова врывается в наш мир и окатывает птицу водой, как из ведра. Массивный рот открывается, готовясь к бесшумному глотку.
Удивительно, но приманка остается нетронутой, акула промахивается, проплывает у нас под лодкой, и ее бежево-коричневое тело исчезает из виду на фоне темного рифа.
Вернется ли она? Мы ждем, и с каждой секундой напряжение нарастает.
Вдруг Брэд что-то замечает. Примерно в 150 метрах за кормой на фоне бирюзового дна вновь появляется акула.
– На вид большая, – говорит Грег.
Брэд, который не спускает с хищницы глаз, согласно кивает:
– Вполне приличных размеров.
Медленно, очень медленно акула возвращается, спинной плавник прорезает воздух. Я не особо увлекаюсь стереотипами, но это классика.
Акула проскальзывает под лодкой, поворачивает обратно и направляется к птице.
Билл чертыхается: пленка закончилась. Брэд успевает в последний момент оттолкнуть приманку, тем самым дав Биллу возможность перезарядить камеру. Акула проплывает мимо, разворачивается и мгновенно бросается назад. Брэд, будто морской матадор, поднимает птицу из воды, и акула проносится мимо. Меня так и подмывает крикнуть «оле!».
Когда акула возвращается, Билл уже вновь снимает. Брэд перебрасывает большую птицу правее, чтобы у Билла была возможность снять кадры получше.
Акула подплывает к нам. Совсем близко. Прямо к борту. Пока она скользит мимо, мы успеваем заметить слабые прерывистые полосы у нее на боку, благодаря которым она и получила название «тигровая». По форме брюшных плавников видно, что это самка.
– Очаровательное создание! – говорит Грег.
Между тем мы замечаем, что воды в лодке становится все больше и больше. Я принимаюсь осматриваться по сторонам, чтобы понять, откуда она прибывает.
Акула возвращается, и Билл продолжает снимать. К тому времени, когда хищница скрывается из виду, воды в лодке явно намного больше, и Грег объявляет:
– Ребята, по-моему, мы тонем.
Если есть какая-нибудь разница в том, когда тонуть, то сейчас, я думаю, не самое лучшее время для этого.
Мимо нас вновь проплывает трехметровая тигровая хищница, после чего я хватаю ведро и начинаю вычерпывать воду. И тут мы понимаем: каждый раз, завидев акулу, мы все собираемся в одном углу, чтобы получше разглядеть ее, отчего корма опускается так низко, что вода начинает перехлестывать через транец, на котором закреплен мотор.
Внезапно из воды выныривает голова хищницы.
– Билл, ты снимаешь крупным планом? – спрашивает Грег с восхищением в голосе.
– Не то слово! – отвечает Билл. – У меня в кадре ноздря и глаз.
Защитные веки акулы закрываются, когда она смыкает челюсти на альбатросе.
– Она наконец-то его поймала! – вопит Брэд.
Хищница разворачивается и устремляется на глубину, туго натягивая капроновую веревку, которую Брэд силится удержать. Она извивается и сверкает белым брюхом, отчего веревка с тихим шипением рассекает поверхность воды и норовит вырваться из рук.
Затем акула резко взмывает к поверхности, показывается острое лезвие спинного плавника и гибкий, подвижный хвост. Она трясет и терзает птицу, раздирая ее пополам.
– Тигровых акул частенько считают неуклюжими, – говорит Грег. – Но временами они проявляют невероятную ловкость.
Крис согласен с ним.
– Когда им это нужно, они действуют вполне… – он подыскивает слово, – четко.
Акула тотчас возвращается с громким всплеском, хватает и затаскивает под воду вторую половину птицы. Часть останков вновь всплывает на поверхность, когда хищница проносится прямо у нас за кормой.
Из-за всей этой суматохи у нас создается впечатление, что она просто дурачится и проявляет излишнюю деликатность по сравнению с тем, на что способна. Показавшись еще раз, она плавным движением забирает последнее, оставив на поверхности только пятнышко жира и шлейф черных перьев.