После того как анализ крови взят, Джулия вводит под кожу на каждой из задних ласт кодированные метки – микроскопические кусочки проволоки. С этого момента, чтобы идентифицировать животное, достаточно поднести к нему специальный детектор.
Тем временем Аарон и Ник уже установили мощную трехметровую треногу. В раскрытом виде она легко вместит в себя небольшой вигвам. Они разместили ее ровно над черепахой. На вершине треноги закреплена ручная лебедка, которая приводится в движение при помощи рычага. Ее заклинило. Кажется, в нее забился песок. Ванесса аккуратно встает на панцирь черепахи, используя ее в качестве подставки, чтобы дотянуться до верха треноги.
– Мне нравится работать с крепкими животными, на которых можно опуститься всем весом, не навредив им при этом, – признается Аарон.
У Ванессы не сразу получается наладить работу механизма, но наконец она освобождает его от песка и опускает ремень к черепахе. Она крепит к нему весы и зацепляет ими сеть. Ник начинает двигать рычаг туда-сюда, и вдруг черепаха отрывается от поверхности.
В образовавшемся на небе просвете мерцает несколько звезд. А все еще скрытая за пеленой луна, которая с готовностью ждет своего выхода, очерчивает ярким светом неровные края облаков.
Черепаха весит почти 105 килограммов.
– Средний вес, кто-то из них весит меньше, кто-то больше, – шепчет мне на ухо Джулия.
Массивный штангенциркуль Джулии сообщает нам, что длина панциря равна 97 сантиметрам. Его ширина – 76,7 сантиметра. Аарон берет переносную гравировальную машинку и ловким движением высекает на панцире цифру 11, потом наносит на нее краску из баллончика и вытирает излишки.
Пока Джулия разливает образцы крови по маленьким пробиркам, Ник, Ванесса и Аарон опускают черепаху, отстегивают карабин и развязывают сеть. Она тут же ползет прочь. У самой кромки воды останавливается, будто силясь вспомнить, что именно побудило ее пуститься в дорогу. А потом скрывается в море, оставляя после себя только следы на песке. Но в дополнение к ним она дает нам ключ к пониманию ее собственного состояния и здоровья всей популяции.
Другая черепаха, намного меньше прежней, выползает из воды в нескольких метрах от нас, будто яркая, сверкающая десантная машина, которую то и дело захлестывает налетевшей на берег легкой волной. Джулия осматривает ее при свете фонаря. На панцире черепахи виднеется небольшая гравировка – число 48. Джулия взмахивает своей «волшебной палочкой» над ее задними ластами, и на дисплее появляется порядковый номер магнитной метки.
– Ее мы уже осматривали, – сообщает мне Джулия. – Наверное, она приплыла, чтобы сделать кладку.
Мы продолжаем путь. Сегодня мы ищем только пораженных опухолью черепах, которых еще не успели пометить в этом сезоне. Если нам попадается животное с меткой, мы просто записываем, кто это. Если же встречается новая особь с опухолью, мы проводим медицинское обследование.
Мы обнаруживаем еще одного необследованного самца, который спит неподалеку от того места, где о берег бьются высокие волны. У него необычайно деформированный куполовидный панцирь с глубокой вытянутой вмятиной по всей длине с одной стороны. Новообразований на нем нет. Мы двигаемся дальше.
В 50 метрах от него находим еще двух черепах, сухих и сонных. Они лежат неподалеку друг от друга в полнейшей неподвижности, опустив головы на песок. Ни у той ни у другой нет опухолей. Обе просто отдыхают.
Следы гнездящихся черепах тянутся от самой воды через небольшой уступ к густым зарослям кустарника. Ими без остатка изрыт весь участок под кустами, на которых сидят птицы. Джулия идет по свежим следам, уводящим далеко за уступ, и светит по сторонам фонариком в поисках черепахи. А вот и она: уже вырыла углубление в песке, но яиц пока не отложила. Лежит спокойно, тихо и неподвижно. Мы проверяем, не нужно ли будет обследовать ее позже, когда она завершит свою миссию. Но у нее нет опухолей, и мы уходим.
К югу от нас и над самой головой сияет горстка звезд, из-за влажности их окружают небольшие ореолы, как на картине «Звездная ночь» Винсента Ван Гога. На севере небосклон заволокли тучи, на фоне которых то и дело вспыхивают молнии. Мы вдруг понимаем, что находимся на песчаном пятачке посреди безбрежного моря где-то на загадочной планете, которая парит в огромной галактике.
Впереди на берегу лежит еще один самец черепахи со множеством фибропапиллом. Он спит и не просыпается, даже когда Аарон с Ником делают попытку заставить его переместиться на сетку. Они постукивают по панцирю, легонько тянут за хвост. Увы, ничто не может нарушить покой животного, словно бы его дух распрощался с телом. Поэтому они хватают за ласты и перетаскивают его на сеть. Черепаха по-прежнему объята сном. Джулия с Аароном скрепляют края сети.
У этой черепахи есть опухоль размером со сливу на шее, шишковатое новообразование покрупнее на правой стороне головы в уголке рта и еще одна комковатая фиброма на левой стороне морды.
Когда Джулия вводит иглу, чтобы взять кровь на анализ, черепаха – теперь она полностью проснулась – прячет голову. Джулия выжидает момент, потом медленно тянет на себя поршень, и темная кровь начинает заполнять шприц.
Единого мнения о точной причине этого заболевания, как и о том, почему черепахи так часто страдают от него в последнее время, не существует. Ученые спорят, является ли вирус герпеса первичной инфекцией или вторичной проблемой. И хотя вирусы действительно приводят к возникновению опухолей, первым толчком вполне может служить «цветение» водорослей и цианобактерий – всплеск быстрого размножения, при котором клеток становится так много, что морская вода меняет цвет. Иногда при цветении образуются такие токсины, как окадаиковая кислота, при взаимодействии с которой у лабораторных мышей возникают опухоли, и лингбиатоксин, еще один канцероген. Наиболее подвержены опухолям те черепахи, что обитают в полузакрытых заливах и гаванях, где из-за загрязнения организмы, которые вырабатывают токсины, цветут с удвоенной силой.
– Обычно опухоли поражают нежные, мягкие участки кожи, а не те, что защищены крупными чешуйками, но у этой черепахи они выросли даже на твердом покрове головы и на кожистой шее, – делится своими наблюдениями Аарон.
В неверном свете звезд я замечаю, что опухоль в правой части больше, чем мне показалось вначале, – примерно с персик. Она образует на морде выпуклость, которая нависает над нижней челюстью у самого уголка рта. Когда я вижу, как обезображено это чудесное существо, меня охватывает грусть.
Джулия пальпирует новообразования голыми руками. «Надень перчатки», – мысленно взываю я. При помощи п-образного металлического инструмента она разжимает черепахе челюсти. Животному такой маневр явно не по душе. Очевидно, черепахи не любят зубных врачей. Джулия светит налобным фонариком в пасть сопротивляющемуся животному и, приложив немало усилий, убеждается, что в полости рта опухолей нет.
После этого они с Ванессой обсуждают, как обозначить новообразования в журнале. У них есть целая классификация опухолей по размеру. Новообразование диаметром с подушечку на мизинце обозначается цифрой один. Если оно примерно с колечко, сложенное из указательного и большого пальцев, то пишут цифру два. Цифра три для тех, что размером с кулак. А четыре – для всех остальных.
Команда хочет взять из этих опухолей образцы ткани на биопсию. Аарон накрывает и придерживает голову животного руками. Джулия включает налобный фонарь. Вращательным движением она вонзает иглу для биопсии прямо в маленькую опухоль, расположенную между шеей и передним ластом. Черепаха вздрагивает, пряча голову и неуклюже взмахивая опутанным сетью плавником. Когда Джулия берет второй образец, животное резко дергается, по-видимому почувствовав острую боль.
Во время работы Джулия низко склоняется над черепахой. Ее действия точны. Если учесть, что ей всего 24 года, то ее уверенность производит впечатление.
На этот раз черепаха меньше и весит только 80 килограммов. И тем не менее она удивительно сильна. Несмотря на сеть и на попытки Аарона с Ником удержать ее, она каким-то образом упирается ластом в поверхность и смещается ближе к воде. Время от времени набегает высокая волна, которая окатывает Аарона, Ника и Джулию, собравшихся рядом с черепахой, чтобы измерить ее.
Как только с обмерами покончено, они расстегивают удерживающий сеть карабин, и черепаха скрывается в темной воде.
Я признаюсь Джулии, что потрясен увиденным.
– И это еще что! Мне приходилось сталкиваться с более серьезными случаями, – говорит она.
– Черепахи, находящиеся на поздних стадиях болезни, здесь не появляются, мы думаем, что им просто не хватает сил, чтобы добраться сюда, – добавляет Ванесса.
Мы идем дальше. Рядом со мной шагает Аарон.
– По-моему, это очень увлекательное занятие, – говорит он ни с того ни с сего. – Не люблю, когда мне приказывают. И корпоративную систему тоже не люблю. Я видел, как люди пользуются своим положением – и у меня даже бывали трудности из-за этого в прошлом. Именно поэтому меня так привлекает работа волонтера. Лучше у меня, пожалуй, и не было. Она делает мою жизнь богаче и интереснее и дает возможность заниматься тем, что мне действительно нравится.
По пути нам попадаются еще две спящие черепахи, и Аарон окидывает их панцири быстрым взглядом. На них уже есть отметки, и собирать данные не нужно. Чуть позже Аарон находит черепаху без метки. Он старается не светить ей в глаза. Внимательно осматривает ласты, шею, голову и кожу в углублениях панциря, работает со знанием дела, как механик, который выполняет диагностический осмотр автомобиля. Вердикт: кристальная чистота. Мы продолжаем путь.
Метров через тридцать на берегу снова лежит черепаха. Приглушенный свет фонарика выхватывает из темноты ее панцирь, и я с изумлением обнаруживаю, что большая часть заднего левого плавника отсутствует. Луч света скользит к ее голове, и выясняется, что передний левый плавник тоже наполовину исчез и вместо него теперь сияет открытая рваная