Он был не просто жестоким, но еще и властным и сильным. Американские тюрьмы поняли раньше британских, что, если у вас есть помещения, полные гирь, и люди, которых вы запираете на двадцать лет, используют их каждый день и в итоге становятся огромными, это не так уж здорово, потому что иногда приходится вам им противостоять. Шея Дэнни Джи в обхвате была 50 см. Он был ростом под два метра и весил больше сотни, в год прибавляя по пять кило. Его запястья были как мои бедра, как стволы деревьев. И лодыжки тоже. Лежа он мог бы выжать почти 300 кг.
Такие парни встречались и в крыле К, и на самом деле мы легко сдерживали их. Когда кто-то берет вашу руку в захват, будет, возможно, даже больнее, если у вас приличная мышечная масса. Пожалуй, Джи был особенным. Он провел в тюрьме очень, очень много времени, видел и делал все: пожары в камерах, сдерживания, протесты с отказом от личной гигиены и все такое. Он сражался с тюремщиками, на него нападали люди со щитами: парень не знал страха. Он был уникумом, этот тип.
Прошлой ночью он сидел в обычной камере и угрожал устроить бунт, поэтому начальство хотело, чтобы его перевели. Он отказался двигаться и в итоге избил одиннадцать сотрудников тюрьмы в полном боевом снаряжении, среди которых было немало крепких орешков. Он не нападал ни на кого конкретно: он просто был в своей камере и делал выпады в стороны, как медведь гризли, отмахивающийся от комаров. Он схватил одного парня сзади за шлем и тягал его вверх и вниз, как будто тот сосал его член. Одиннадцать человек! Они выходили, снимали шлемы, вытирали пот, снова надевали их и возвращались. У них ничего не получалось. Это был случай, который нельзя было свести на нет. Зэк действовал им на нервы, потому что мог.
– Почему ты так себя ведешь, Дэнни? – Мне сказали, что об этом его спросил начальник тюрьмы. – Мы просто хотим, чтобы ты переехал.
– Если хочешь, чтобы я переехал, шеф, попроси вежливо. Выведи этих дебилов.
Так вот в чем дело. Они вышли. Джи получил курево, и его отвели в специальную камеру. Это даже нельзя было назвать ничьей.
Когда мы собрались на небольшое совещание, было около девяти часов вечера. Всего нас было двенадцать. Нам сказали, что Дэнни Джи дали не только курево, а еще и зажигалку, и теперь он угрожает поджечь новую камеру.
– Мы не потерпим такого дерьма, – сказал большой глупый главный офицер-ливерпулец. – Мы не позволим этому ублюдку диктовать нам условия.
В этом он был прав, этот сотрудник отдела собственной защиты. Если бы мы отступили, Джи уверился бы в своей безнаказанности. Мы должны были встать на защиту тюрьмы. И мы пошли в бой.
Большинство из нас были в стандартном снаряжении СИЗ, но инструкторы по контролю и сдерживанию надели полное облачение штурмовиков, как элитный национальный отряд «Торнадо»: шлемы, защитные очки, облегающие комбинезоны. Их тактика тоже впечатляла. Первый вошел с небольшим щитом в полметра шириной, удобным для маневра. За ним следовали еще двое, а четвертый, в шлеме и с большим щитом – около метра шириной – позади него, еще двое сзади. Руки на плечах. Остальные были подметальщиками, замыкающими шествие, – двое из нас буквально скакали там со щетками, чтобы убрать любой мусор, чтобы Джи не мог поджечь его. Мы все сделали, как было приказано, я был двенадцатым человеком с метлой. Не ради этого, пожалуй, я лез из кожи вон и пропустил выступление Ant and Dec, но, будучи профессионалом, взялся за дело.
Так вот, эта специальная камера была около 2,5 м в ширину. Но этот сильный ублюдок каким-то образом забрался на потолок, как Человек-паук, уперев руки в противоположные стены – он был не так уж высоко, но Боже… – и закрыл смотровые панели влажной туалетной бумагой, чтобы никто не мог его увидеть. Он заблокировал и дверную панель, так что мы вошли вслепую.
Дверь поддалась, и это был просто ад. Джи воспользовался старым трюком зэков: намочил пол мочой, дерьмом и мыльной водой, и мы скользили туда-сюда. В то время как первые ворвавшиеся полетели вверх тормашками, парни, шедшие сзади, протиснулись дальше, и бригада в шлемах больше не теряла времени. Все набросились на Дэнни Джи, пятеро схватили его за голову и за плечи, еще один парень из Йоркшира по имени Джилли – с другого конца, один или два между ними. У меня в руках была щетка для подметания. Случилось еще кое-что, чего никто не мог ожидать. Чертов свет погас – мы оказались в темноте.
Кто-то щелкнул выключателем, и снова вспыхнул свет. Джи не был обычным заключенным. Предполагалось, что его голова лежит на кровати, но это было не так. Она была на полу. Так что на ногах у него было пятеро парней в немецких шлемах и один парень, Джилли, на верхней половине туловища. В камеру ввалилось еще больше народу, и теперь над ним роилось человек десять. И знаете что? Ублюдок все равно начал подниматься на ноги. К черту подметание. Я выбросил щетку в коридор и вскочил на плечи Джилли. Мы оба смотрели прямо в лицо Джи.
– Вы грязные подлые ублюдки, – прорычал он. – Пришли сюда, чтобы скрутить меня, когда я сплю. Я убью вас на хрен.
Я усмехнулся, но вышло немного нервно, потому что, поверьте мне, у него была возможность сделать это. Один или двое из нас запаниковали, а парочка даже покинула камеру, так что грязная дюжина превратилась в десятку.
Я не могу точно сказать, что произошло дальше – это было похоже на то, как если бы компашка друзей нашкодила, а полицейский преследовал их, и они бы сматывались, толкая друг друга. Никто не хотел оставаться в камере с Дэнни один на один. Я точно знаю, что выбрался одним из последних, и к тому времени Джи уже поднялся во весь рост и рвался вперед, отчаянно желая кого-нибудь схватить.
Помните старые мультики, где щенок обгоняет бульдога, а тот хватает его за ошейник, но ноги мелкого все бегут и бегут? Дэнни Джи проделал то же самое с одним из наших ребят, хватая ноги и руки офицера, пока его тащили обратно в камеру.
Ублюдок. Мы снова забрались внутрь уже вчетвером. В конце концов Джи был брошен на пол – это был всего лишь скользящий удар, но пол камеры был покрыт всем этим дерьмом, и он поскользнулся, выпустив бедного офицера. Теперь речь шла о выживании. Мы несколько раз двинули ему, чтобы он остался лежать и дал нам время выбраться – мы были в специальных перчатках, но даже через подкладку было бы больно.
В какой-то момент он закричал. Он в одиночку сражался с двенадцатью обученными и в основном закаленными тюремными офицерами и оттрахал нас по полной. Думаю, что нашлись бы и те, кто увидел бы в этом бессмысленную жестокость с нашей стороны, менталитет отряда головорезов. Я бы с радостью поменялся с ними местами и после спросил, каково им. Мы были в отчаянии, вымотаны до предела. Речь шла не о том, чтобы выйти оттуда и сказать: «Мы уделали Дэнни Джи», – мы хотели убедиться, что сможем схватить его зажигалку и очистить камеру, и точка.
У нас получилось. В целом. У нас было, может быть, секунд десять, поэтому мы встали и быстро попятились по одному, не сводя с него глаз. Но к тому времени, как мы все вышли из камеры, он уже был на ногах и все еще держал свою гребаную зажигалку.
То, что я ожидал увидеть, когда дверь камеры захлопнулась наконец и я снял шлем, оказалось совсем не тем, что я обнаружил. Кроме нас четверых, там были только управляющий и тот ливерпулец – главный офицер. Остальные сбежали. А что, блин, если бы Джи взял верх над нами, схватил кого-нибудь и начал вырывать руку из сустава или еще что похуже?
Итак, мы прошли в комнату для совещаний, и, черт меня побери, один из мягкотелых южан уже снял свой комбинезон.
– Нужно вызвать сюда специалистов. Мы туда не вернемся, – сказал он.
Я спросил одного из парней, все ли с ним в порядке. Похоже, он был в шоке. Я не думаю, что все они были трусами; инстинкты взяли над ними верх, вот и все: бить или бежать, и они выбрали последнее. Но в тот момент я был очень зол.
Главный офицер взорвался: «Если понадобится, чтобы ты вернулся в эту чертову камеру, ты вернешься».
– Мы не будем звонить в национальную полицию, – сказал управляющий.
Заключенный выходит из-под контроля, и мы не можем справиться с этим – вряд ли мы будем выглядеть как приличная тюрьма, каким бы большим ни был этот парень. Мы уже и так были похожи на гребаных неуклюжих копов из черно-белых комедий.
Дэнни Джи нажал на кнопку вызова.
Твою мать, что на этот раз? Мы уже ходили туда, чтобы забрать у него зажигалку, и нам повезло, что мы спаслись. Когда мы вернулись в камеру этого долбаного Кинг-Конга, он разгуливал там в очках, которые отнял у одного парня в шлеме из команды контроля и сдерживания.
– Отдай их, Дэнни, – сказал сотрудник отдела собственной безопасности, стараясь не рассмеяться. – Дай сюда очки.
– Отвали, – сказал он.
– Дэнни, пожалуйста. – В этот момент «пожалуйста» было уместно.
– Дайте мне немного курева, и вы получите их назад, – сказал он.
Двоякая ситуация. Можно бы уступить и разрядить атмосферу. Или возобновить сражение. После перерыва четверо из нас были готовы снова вступить в бой, но остальные – нет. И ему дали курево. Было уже три часа ночи, но у нас были очки, и мы уже показали ему, что он не может диктовать условия в Стрэнджуэйс – лучший результат из всех возможных.
Этот инцидент стал легендарным, и я не могу сказать, что репутация всех участников событий выдержала это испытание. Я горжусь тем, что получил письмо от начальника тюрьмы с благодарностью за участие в операции. В противном случае это было одно из таких событий, как концерт Sex Pistols в Малом зале свободной торговли Манчестера в 1976 году, когда впоследствии все подряд клялись, что были там, хотя на самом деле из всех них там была всего пара человек.
Несколько лет спустя, когда Дэнни Джи вернулся в тюрьму «Манчестер», офицер, которого я никогда раньше не встречал, начал рассказывать мне эту историю так, как будто он был частью той нашей человеческой сороконожки. Я сидел и слушал этого парня минут двадцать, а он все заливал, как ворвался в камеру и подрался с Дэнни Джи. Такое часто случается в тюрьме – некоторые люди крадут чужие истории.