Зои сделала глубокий вдох. Теперь это давалось так легко – почему же раньше не получалось? Она снова открыла дверь. Тейтум сидел в кресле у кровати.
– Спасибо за помощь, – проговорила Бентли. – Думаю, мне станет лучше, когда я высплюсь.
– Не сомневаюсь.
Она села на кровать и неожиданно испытала облегчение оттого, что простыни хрустят. Тейтум расстелил их мастерски, не хуже горничной.
– Спокойной ночи, – сказала Зои.
Грей не двинулся с места и ничего не ответил.
– У меня был приступ паники, – наконец призналась она. – Я слишком много работала. Больше так не буду. Несколько дней поберегу себя.
– Угу. – Тейтум скептически поднял бровь.
– Честное слово!
– Не верится. Завтра я позвоню Манкузо. Скажу ей, что нужно отстранить тебя от дела.
– Нет! – Зои испугалась. Манкузо не сможет выдворить Зои из Чикаго, зато может отстранить от дела и убедиться, чтобы ее не подпускали к расследованию. – Если ты это сделаешь…
Она искала какую-то страшную угрозу, способ повлиять на Тейтума. Но на ум ничего не пришло.
– Я должен знать, что с тобой происходит, – произнес Грей. – Как твой напарник. Я за тебя беспокоюсь. Если ты не будешь со мной делиться…
– Это всего лишь приступ паники.
– Не думаю. Ты ведешь себя странно уже несколько дней. В смысле, ты вообще немного странная, но в последнее время… не такая, как обычно.
Зои закрыла глаза и прикусила нижнюю губу. Вдруг Тейтум блефует? Неужели он и правда сделает так, что ее отстранят от дела? Он ведь знает, как это для нее важно. Открыв глаза, Бентли взглянула на Тейтума.
Нет, он не блефует.
– У меня такое бывает, – наконец осторожно начала Зои. – Бывают моменты, когда я представляю, через что прошла жертва.
– Мы все это делаем. Это часть работы.
Зои отрицательно покачала головой.
– Нет. У меня не так. У меня… картинка ярче. Я лежу в кровати и могу видеть и чувствовать все, что произошло. Я почти становлюсь… жертвой.
– Похоже на галлюцинации?
– Нет! – Согласись она, ее отстранят не то что от дела, а вообще от работы. – Я понимаю, кто я и где нахожусь. Понимаю, что все это происходит в моем воображении. Но вижу все очень живо – и не могу прекратить видеть. Может, поэтому я так преуспела в поведенческом анализе… Я могу проникнуть в мысли любого. И жертвы, и убийцы. Такова обратная сторона медали.
Зои поджала под себя ноги. Начав рассказывать, она уже не могла остановиться.
– Я практически чувствую ее страх. И боль. Мое тело реагирует на ощущения, и у меня бывает затрудненное дыхание, учащенный пульс… Обычно через полчаса все проходит.
– И часто такое случалось? – спросил Тейтум.
– Не знаю. Десятки раз.
– Боже, Зои…
– Если ты кому-нибудь расскажешь, меня не поймут. Меня вышибут из Бюро. – Она почти пожалела о своих признаниях. – Все не так страшно. Я держу себя в руках.
– Я заметил… когда ты открыла мне дверь.
– В этот раз все иначе.
– Почему?
– Частично – из-за того, что случилось в Сан-Анджело. До сих пор мучает клаустрофобия… – Зои замолчала.
– Какие еще причины? Если ты ставила себя на место Генриетты Фишберн, значит, переживала то, что она чувствовала при… нападении Гловера.
– Фрагментами, но это было не остановить. – Она вздрогнула. – Я никому раньше не рассказывала. Ты не можешь… Пожалуйста, не надо…
– Я никому не скажу, – с трудом проговорил Тейтум. – Но так продолжаться не может. Ты ведь это понимаешь?
– Больше такого не повторится.
Он промолчал. Очевидно, что Зои не в силах что-либо гарантировать.
– Сейчас он стал небрежен, – продолжала она. – Его сообщник периодически теряет самообладание. Поимка Гловера – дело нескольких дней.
– Возможно.
– Как только его поймают, мне будет не о чем волноваться. Он и так умирает! Ему осталось не больше года. Андреа будет в безопасности. Так же, как и я. Все закончится. Но мне нужно увидеть это своими глазами.
Повисло молчание. Тейтум смотрел на нее с тревогой и теплотой в глазах, пока Зои, не выдержав, не отвела взгляд. Лучше б она держала рот на замке. Лучше б она ему не звонила. Напрасно поделилась с ним; полагаться надо только на себя и никогда не…
– Хорошо, – сказал Грей.
– Ты не станешь просить Манкузо о моем отстранении?
– Не стану.
Зои зажмурилась, в ее глазах стояли слезы.
– Спасибо тебе.
– Спокойной ночи, Зои.
Он встал и пошел к двери. Бентли тут же почувствовала тьму, ощерившуюся, готовую напасть.
– Хочешь, я побуду здесь еще немного, чтобы ты успокоилась? – спросил Тейтум.
Зои пожала плечами.
– Мне все равно. Оставайся, если хочешь.
Она сидела спиной к нему, напряженно ожидая, когда хлопнет дверь, и не зная, чего действительно хотела бы.
– Тогда я останусь ненадолго.
Зои накрыло волной облегчения, из-за чего она сама смутилась.
– Можешь лечь рядом, – сказала она, подвинувшись.
Кровать скрипнула, когда Тейтум со вздохом устроился рядом с Зои. Она не сомкнула глаз еще несколько часов. Лишь окончательно убедившись, что он не уйдет, смогла расслабиться и наконец уснуть.
Глава 37
Тейтума разбудил свет, а еще осознание того, что он спит в носках. И, если уж на то пошло, в брюках. Его мозг вяло вычислял ЧГК. То есть ответы на ключевые вопросы: Что? Где? Когда?
Рядом с ним кто-то тихонько сопел. Тейтум повернул голову и увидел Зои. Она лежала лицом к нему, свернувшись калачиком, спутанные волосы падали ей на лицо. Напарница выглядела такой умиротворенной и кроткой, что ошеломленный Тейтум застыл, любуясь. Он скользил взглядом по ее носу, маленькому, чуть приоткрытому рту, тонкой шее. Когда понял, что толстовка Зои сбилась во сне и обнажила бледную кожу на животе, отвел глаза.
Попытался встать тихо, но кровати в гостиницах всегда скрипучие – может, по чьему-то коварному замыслу? Когда он поднялся, кровать издала сдавленный визг, будто обидевшись на такое бесцеремонное расставание.
Зои тут же распахнула глаза и, моргая, уставилась на него – даже более сосредоточенно и настороженно, чем он сам.
– Который час?
– Секунду. – Тейтум огляделся в поисках телефона. Ага, тот всю ночь лежал в кармане брюк. Так вот что вибрировало! – Четверть девятого.
Они уже опаздывали. Обычно выходили из гостиницы еще до семи. Зои потерла глаза.
– Я хорошо выспалась.
– Отлично.
– Впервые за несколько недель не снились кошмары. По крайней мере, мне так кажется.
Тейтум стал вспоминать свой сон:
– А мне снилось, что я на Северном полюсе, участвую в забеге на сто метров против стаи пингвинов. Я от них оторвался, потому что у меня ноги длиннее, только вот я бежал голый и отморозил себе все к чертям. А еще волновался, что меня покажут по телевизору, мои знакомые это увидят и будет неловко.
– На Северном полюсе пингвины не водятся, они на Южном.
– И то правда… Пингвинам так и следовало сказать. Вот кому должно быть неловко, да? – Нужно срочно почистить зубы.
– Извини за вчерашнее.
– Не за что извиняться. Но отныне мы не будем прыгать выше головы. Тебе нужно высыпаться.
– Ладно. – Зои шарила рукой по прикроватной тумбочке. – А где мой телефон?
– Прямо под твоей рукой… а теперь ты уронила его на пол.
Чтобы поднять его, она свесилась с кровати, чуть не упав. Тейтум отвернулся и стал искать свои ботинки.
– Вот черт, – пробормотала Зои, – он опубликовал…
– Кто?
Грей нашел только правый ботинок – забавно, ведь он снял их одновременно. В гостинице промышляли гномы-воришки со страстью к левым ботинкам? Впрочем, кражу могли совершить и пингвины из его сна, чтобы Тейтум проиграл гонку.
– Гарри Барри. Вчера он видел меня на месте преступления и сложил два и два. Этот человек – угроза обществу.
– Думаю, ты ему льстишь. Он – не угроза, а заноза.
– Убийство Фишберн может быть связано с убийством Лэм… Ох, ты только послушай. – Глядя в телефон, Зои прочитала вслух заголовок статьи: – «Два убийства окутаны завесой тайны, и в полиции по-прежнему отказываются объяснять, почему для консультации пригласили опытного профайлера, доктора Зои Бентли».
Тейтум вздохнул.
– Тебе нужно надеть намордник на своего домашнего репортера.
– Он не мой репортер. – Зои отложила телефон. – Но это может сыграть нам на руку. Убийцы сейчас под большим давлением. Появление таких заголовков заставит их нервничать еще больше, и один из них допустит промах. Возможно, субъект бета, который и так не владеет собой.
– Будем надеяться, он не слетит с катушек и не начнет бойню, – мрачно сказал Тейтум. Он нашел левый ботинок и смог обуться.
– Я рассчитываю на то, что он не выдержит и придет в полицию с повинной, – проговорила Зои. – Раньше такое случалось. Кемпер, Уэйн Адам Форд, Спахальски…
– Еще тот британец… – Грей задумался. – Майкл Коупленд. А как звали того, который рожицы в письмах рисовал?
– Кит Джесперсон. Ему нравилось внимание прессы.
– О, еще Мак Рей Эдвардс. – Тейтум просматривал сообщения в телефоне.
– Эдвардс сознался только потому, что некоторым жертвам удалось сбежать. Он знал, что его вскоре поймают.
– Что ж, будем надеяться, наш бета чувствует то же самое. Или, что гораздо вероятнее, кто-нибудь увидит Гловера на улице и сообщит в полицию.
– Я бы хотела, чтобы Гарри перестал применять к моему имени такие эпитеты: известная, опытная, знаменитая…
– Да он в тебя втрескался!
– Не смеши меня. Просто он пишет обо мне книгу и пойдет на любые уловки, чтобы поднять продажи.
– А может, и то, и другое.
– Нужно с ним поговорить, – сказала Зои. – Давай выпьем где-нибудь кофе, а потом я заскочу в редакцию «Чикаго дейли» по дороге в участок.
Тейтум уставился на сообщение с незнакомого номера: «Я списалась с Питером Дэмиеном. Он старейшина клана. Готов с вами поговорить». Грей размышлял над бессвязным текстом. Вдруг – озарение.