– Значит, вы хотели, чтобы Дэниел пил человеческую кровь? Чтобы он поправился?
– Да. Хотя он твердил, что кровь ему не поможет. У него была другая идея.
– Что за идея?
Снова быстрый взгляд в сторону.
– Ничего такого. Он сказал, что у него нет медицинской страховки, поэтому врачам наплевать. Мне моя страховка тоже не помогла. Во всем виноваты страховые компании.
– Дэниел хотел причинять боль женщинам? Такая у него была идея?
– Он никогда не хотел никого обидеть. – Его тон стал резче.
– Хорошо, но что-то же он хотел сделать, верно? Чтобы поправиться.
– Нет! Это моя идея! Я все придумал.
– Хорошо, в чем заключалась ваша идея?
– Я хотел взять немного крови у человека, а Дэниел велел мне так не делать. – Терренс с видом победителя посмотрел на Зои, как будто чувствовал себя правым. – Он не хотел ничего делать. Сказал, что все бесполезно, если кровь недостаточно чистая.
Зои отвела глаза и помолчала, словно обдумывая услышанное.
– Значит, идея принадлежала вовсе не Дэниелу. Он пытался тебя остановить.
Гловер, несомненно, строил из себя заботливого друга, тем временем подталкивая Терренса к мысли, что начать следует с Кэтрин. Она знала об одержимости Терренса кровью и могла сообщить в полицию.
– Его слова подтвердились, – проговорил Терренс. – Нужна чистая кровь. И я предложил пойти к единственному чистому человеку, которого мы знали.
– К кому?
Глаза Терренса округлились; он снова смотрел за плечо Зои и шевелил губами, не издавая ни звука, будто споря с невидимым сообщником. Бентли подавила в себе желание обернуться.
– Терренс, кого вы предложили?
– Кэтрин Лэм, – наконец ответил он.
Зои ободряюще кивнула.
– Дэниел согласился?
Снова взгляд украдкой.
– Он… идея ему не понравилась. Но он согласился, что только она достаточно чиста. Только ради себя самого я бы не стал. В крови нуждался Дэниел.
– Он сам все придумал? Извлечь кровь, чтобы потом ее выпить?
Терренс помедлил.
– Да.
– Итак, вы пошли к Кэтрин Лэм, чтобы добыть кровь. Что случилось потом?
– Она умерла.
– Потому что вы взяли слишком много крови?
– Да, крови было много.
– Терренс, дело в том, что… – Зои изобразила недоумение. – Кэтрин Лэм задушили. И еще изнасиловали.
– Нет, вы ошибаетесь. Мы только взяли кровь. – Он повысил голос. – Только кровь! Вот почему так вышло. Я взял слишком много.
Он дернул руками, наручники звякнули о поручни койки.
– Ладно. – Зои кивнула. – Потом вы ее фотографировали, верно? Зачем?
– Я фотограф. – Он посмотрел на нее с вызовом. – Я фотографирую необычные ситуации.
Снимки нужны были не Терренсу, а Гловеру. Зачем? Лишь для сексуального удовлетворения? Однако в коробке с трофеями тот снимков не хранил.
– Это Дэниел велел вам фотографировать?
– Нет.
– Вы надели Кэтрин на шею цепочку, верно? Цепочку с крестиком. Почему?
– Она всегда носила цепочку. Снимки получились лучше.
– А Дэниел выпил кровь?
– Нет… Не захотел. Но я подливал ему немного в кофе. И в еду. – Терренс выглядел явно довольным собой. – Кровь ему помогала. Я видел.
Понимал ли Гловер, что происходит? Позволял ли Терренсу подливать кровь в еду, чтобы тот чувствовал себя полезным? Зои сомневалась. Скорее всего, рак сыграл злую шутку со вкусовыми рецепторами Гловера, и он попросту ничего не замечал.
– Так почему Дэниел отказывался пить кровь? – спросила она. – Зачем он вообще пошел с вами на поиски чистой крови, если не собирался ее пить?
– Я… я запутался. Все из-за препаратов, которые мне здесь дают. Он выпил, вот почему мы пошли к Кэтрин. Идея была моя. А он выпил кровь. – Терренс яростно затряс головой. – Он хотел выздороветь. Вот почему мы пошли. Ради крови.
– А через три дня вы напали на другую женщину недалеко от вокзала. Тоже ради крови?
– Да. Я хотел… У нас кончилась кровь. Мы пошли туда и стали ждать женщину. И взяли у нее кровь.
– И убили ее.
– Это несчастный случай.
– Почему вы нарисовали пентаграмму? Почему вонзили нож в ее живот?
– Просто реквизит. Для съемки. – Терренс говорил нерешительно.
– Кто это придумал?
Он снова беззвучно шевелил губами, уставившись на что-то невидимое. Зои пробовала читать по его губам – и ничего не разобрала.
– Терренс, кто все придумал?
– Я.
– И Дэниел согласился? Целый час возиться с мертвой женщиной, готовить реквизит, фотографировать?
– Он хороший друг.
– Потом вы схватили Рею Делеон.
Он замотал головой.
– Кого?
– Женщину, которую мы нашли в вашем доме.
– Ах да, верно… Ее. Да. Дэниел не хотел ее брать. Он сопротивлялся с самого начала. – Его веки задрожали. – Все придумал я.
На этот раз она ему верила.
– И он ее убил.
– Нет. Не он. Опухоль. Это все Род.
Зои пристально смотрела на Терренса.
– Рею убила опухоль? Что вы хотите этим сказать?
– Опухоль пыталась. А та выжила. А опухоль хотела ее убить. Пила ее кровь, душила, пыталась убить. – На мгновение его взгляд прояснился, вспыхнув яростью. – И добилась своего.
Терренс готов взять на себя вину Дэниела, однако, по всей видимости, не опухоли.
– Что произошло потом?
– Я оттолкнул его. Я думал, Дэниела уже нет. Опухоль захватила его тело. Я ранил его ножом, и он сбежал.
– Вы знаете, куда?
– Нет, и уже… – Снова лязгнули наручники. – Уже не имеет значения. Он вернулся. Снова прежним Дэниелом. Он мне помог. Помог заставить Кэтрин молчать. Мы не хотели, чтобы она рассказывала про кровь.
– Поэтому вы сожгли газеты?
– Конечно. Все придумал я. Не Дэниел. Он мне помог. Он хороший друг. Я им не скажу. Я им не скажу. – Бросив в сторону быстрый взгляд, он опустил голову, словно прислушиваясь.
– Терренс, вы можете вспомнить, когда Дэниел впервые с вами связался?
– Нет. Я не стану отвечать. Не стану. Не стану! – Из его рта брызнула слюна. – Я вам все рассказал. Оставьте меня в покое!
– Еще пара вопросов, и мы дадим вам отдохнуть. Когда Дэниел впервые с вами связался?
Терренс зашептал что-то, быстро шевеля губами. Зои наклонилась к нему, чтобы разобрать слова.
Он сделал выпад так стремительно, что она едва успела отпрянуть. Его зубы щелкнули в сантиметре от ее щеки. Бентли почувствовала его дыхание, с гнилостным запахом вырывавшееся изо рта. Она отодвинула стул, охваченная отвращением и страхом.
– Оставьте меня в покое! – вопил Терренс, брызжа слюной. – Оставьте в покое! Уходите, вон, вон, вон!
Он сучил руками, наручники лязгали о поручни койки.
– Вон, вон, вон!
Зои встала и отступила назад, чуть не врезавшись в Тейтума. Тот положил руку ей на плечо, и Бентли глубоко вздохнула. Под крики Терренса они покинули палату.
Глава 72
– Значит, Гловер скрылся еще вчера, – мрачно заключил Тейтум. – Наверное, уже на полпути в Канаду.
Они стояли в коридоре больницы, в нескольких шагах от двери в палату Финча. Действие обезболивающего закончилось, и у Грея адски болели руки. Он начинал жалеть, что не оставил Финча полыхать.
– Вполне возможно, – задумчиво проговорила О’Доннелл, – только он не успел забрать свои вещи, в том числе наличные. Кредитных карт у него нет, счета в банке тоже. По словам Терренса, он не в состоянии водить машину.
Она перевела взгляд на Зои.
– Про фотографии Терренс отвечал уклончиво, так что, как я предполагаю, снимки он делал по указке Гловера.
Зои нахмурилась.
– Согласна. Хотя и не понимаю до конца. Гловер насилует и душит женщин, а не приносит жертвы в сатанистских ритуалах.
– Может, он использовал фотографии как предлог для убийства? – предположила О’Доннелл. – Например, убедил Терренса, что ему нужно фотографировать мертвых женщин, чтобы получить какую-нибудь психическую энергию и поправиться… Вряд ли мы сумеем понять логику сумасшедшего.
– Однако раньше логика во всем прослеживалась, – возразила Зои. – Терренс помешан на крови, так? По крайней мере, был, пока не сошел с ума. Вспомните, поначалу он вел себя вполне нормально, так что не поверил бы абсурдным историям о фотографиях, извлекающих психическую энергию. Что бы Гловер ни придумал, для Финча его слова должны были иметь смысл.
Голос Зои от разочарования стал высоким и ломким. Тейтум посмотрел на нее с беспокойством. Он знал свою напарницу достаточно хорошо, чтобы выявить закономерность. Как только дело доходит до Гловера, аналитические способности ее подводят. Она пытается понять его намерения, но, в отличие от других убийц, этот для нее неуловим. Словно он для Зои – слепое пятно.
– О’Доннелл права, – медленно произнес Тейтум. – Фотографии понадобились не для сексуального удовлетворения. Значит, служили другой цели.
– Скорее всего, – нетерпеливо ответила Зои. – Хотя не думаю, что он якобы лечил фотографиями рак.
– Гловер не говорил Терренсу, что ему нужно лекарство, – вдруг заметил Грей.
– Что ты имеешь в виду? – оживилась О’Доннелл.
– По словам Терренса, Гловер во всем винил страховые компании. Он не говорил, что умирает или что врачи не могут его вылечить. Он настаивал, что без страховки врачи его лечить не желают.
– Ну, это мы уже обсуждали, – перебила его Зои. – Гловер всегда находит способ выставить себя жертвой.
– Он утверждал, что проблема в деньгах. А фотографии мертвых женщин нельзя использовать для лечения рака… – Тейтум покачал головой. – Зато их можно продать. Помните, что сказал нам Свенсон?
– Он сказал, что люди готовы платить уйму денег за подобные штуки, – пробормотала О’Доннелл. – Например, за постановочные снимки. А если бы покупатель знал, что снимки настоящие…
– Мы предполагали, что Гловер в Даркнете только покупал нелегальное порно, – подхватила Зои, ее глаза широко распахнулись. – А вдруг он еще и продавец? Сколько он выручил бы?
– Вероятно, много, – сказал Тейтум, – особенно за подлинные фотографии убийств. Если психи из Даркнета хотели, чтобы убийства были настоящие. Тогда понятно, почему Гловер позвонил в полицию и сообщил, где искать Генриетту Фишберн. Он хотел, чтобы о ней написали в газетах, иначе он не смог бы продать снимки.