Лаки верил Зоне, играл по ее правилам, но теперь чувствовал – что-то неуловимо изменилось. Он больше не ощущал себя частью Зоны, она словно отгородилась от него. Или это плод разыгравшегося воображения?..
Вперед полетела первая гайка с оранжевым хвостом, Лаки пошел к ней, поднял, покрутил в пальцах. Так, довольно лирики! Думай, где ты будешь искать Кузю, а для начала определись, где ты находишься.
На ПДА Лаки обозначался зеленой точкой, жирная линия дороги обрывалась пунктиром и терялась среди болот. С Дымом, Себром и Кузей Лаки расстался в десяти километрах отсюда, в районе КПП № 8. Куда они направились дальше? Надо было поинтересоваться, эх! Где их теперь искать? Думай, голова. Куда чаще всего ходят за артами в том районе? Элеватор? Или ребята просто по лесу будут лазать? А если они уже вышли за Периметр? Как бы то ни было, в Зоне можно месяцами кружить рядом друг с другом, но так и не встретиться.
Лаки скрипнул зубами, сжал кулаки. Нет, сдаваться рано. От тебя зависит жизнь Юли… Странно, но раньше, уходя в Зону, он нес в голове образ любимой девушки, как икону, а сейчас думать о ней было больно, хоть вой. Надо было взять с собой ее фотографию, чтоб смотреть и черпать силы, когда опустятся руки.
Представились огромные песочные часы высотой с двухэтажный дом – их верхняя часть была еще полной, но золотистая струйка неумолимо стекала в нижнюю чашу. Пять дней – это слишком мало для поисков. Найти человека в Зоне сложнее, чем иголку в стогу сена: быстро не походишь, не поспрашиваешь… Или все-таки в «поспрашиваешь» есть смысл? Группа наверняка с кем-то сталкивалась, где-то ночевала, в окрестностях есть перевалочные базы, и если повезет, то команда Дыма там наследила.
Так и надо сделать, заодно станет ясно, отвернулась удача или нет, а пока – открыться Зоне, превратиться в слух и зрение. Нельзя расслабляться, отвлекаться и доверяться разуму – в Зоне дольше живет тот, у кого развита интуиция.
Перевалочная база «БарСучка» находилась на поляне между сосняком и малинником в пяти километрах от Периметра и недалеко от того места, где Лаки расстался с Дымом и его компанией. Предприимчивый хозяин по прозвищу Нос расположил над бетонным убежищем приземистую одноэтажную постройку из досок, напоминающую барак. Тут было четыре комнаты, баня, бар, где работала известная нимфоманка Люда – и официанткой, и поваром, и медсестрой, и дамой легкого поведения.
Лаки распахнул деревянную дверь и переступил порог, кивнул пышногрудой рыжей Людмиле с алыми губами и жирными стрелками на веках, подумав, что даже в пенсионном возрасте вряд ли смог бы прельститься такой женщиной. Люда, наполняющая кружки пенным пивом, крикнула:
– Привет, Счастливчик! Пришел поделиться везением?
– С радостью бы, но оно даже половым путем не передается, – откликнулся Лаки, и два бородатых сталкера за столиком у окна загоготали.
– Лаки! – донесся знакомый голос одного из них. – Иди к нам! Столько лет не виделись!
Лаки прищурился, пытаясь опознать бородача, и мысленно обругал моду на бороды – теперь любой «ботаник» с радостью перевоплощается в брутального мачо. Вот и сейчас непонятно, кто перед тобой, наверняка этот обросший до неузнаваемости товарищ совсем недавно был другим. Его настороженного узколицего напарника с жидкой козлиной бороденкой Лаки точно не встречал раньше.
– Это ж я, Шнырь!
Все что выдавил из себя Лаки, это «Ого!», плюхнулся на свободный стул, обвел взглядом помещение. Помимо Шныря и козлобородого, в зале присутствовала неразлучная парочка – Бацилла и здоровяк Биться Сердце. Коренастый Бацилла, получивший прозвище за хронический насморк, раньше занимался тяжелой атлетикой, а потом завязал со спортом и слегка обрюзг. Биться Сердце – огромный, плечистый, с намечающимся животиком и пористым сизым носом пожилой мужик, с голосом громким, как гудок паровоза, и с неизменным «и биться сердце перестало» вместо любого крепкого словца.
Биться Сердце – находка для шпиона, впрочем, словоохотливый Шнырь – тоже. Одежда у них грязная, глаза усталые, значит, недавно вернулись из ходки, расслабляются, и разговорить их будет проще простого, достаточно поставить на стол бутылку водки.
– Ну ты заматерел, – сказал Лаки Шнырю и обменялся рукопожатиями с ним и козлобородым.
– Кислый, – представился тот.
– Как хабар? – сразу перешел к делу Лаки.
Кислый махнул рукой и скривился. Шнырь шумно вздохнул.
– А мне в прошлый раз повезло – «глушак» нашел.
– Кто бы сомневался, – буркнул Кислый.
– Уже отчаялся, в цивил сваливать собирался, представляете? И тут на тебе!
– Давай, мы с тобой в Зону пойдем, – прогудел Биться Сердце из-за соседнего столика. – Авось повезет.
– В этот раз – нет, я не за хабаром иду, – честно признался Лаки. – Вляпался в неприятную историю, так что лучше не завидуйте и не спрашивайте. Может, и не вернусь уже. Люда! Принеси нам литр водки и мяса к ней, свининки копченой. И сала с чесноком.
– Уже бегу! – воодушевилась Людмила.
Биться Сердце с Бациллой подсели за их стол, и Лаки разлил водку по рюмкам. Выпили за везение, за здоровье родителей, за милость Зоны… Утомленные сталкеры раскрепостились, и беседа потекла сама собой. Говорили обо всем на свете – о женщинах, аномалиях, хабаре, кому лучше продавать добытое и кто «кидает». Они так воодушевились, что даже не заметили, что Лаки подносил к губам рюмку, но лишь пригубливал, не пил.
Поход Шныря и Кислого был унылым – «И рассказать нечего», – зато Биться Сердце Лаки порадовал:
– Я хотел к лесопилке пойти, но не дали.
– В смысле? – вытянул шею Кислый.
– Хрень там какая-то. Туман непонятный. А из него вдруг черт вылез, я ствол вскинул, стрелять собрался… Думал, норушник, а он как заговорит человеческим голосом! Присмотрелся я – и биться сердце перестало! Паренек, но чудной какой-то – худющий, черный, лохмы стремные…
Лаки бросило в жар.
– С дрэдами и бородкой? – спросил он хрипло.
– Ага. Потом из тумана вышла девка и посоветовала убираться. Грит, они этот туман три дня ловили, а теперь тут будет какой-то шторм. Я решил не рисковать, ушел не солоно хлебавши.
– Ну и дурак, – оценил его поступок Кислый. – Чё-то шторма я не заметил, обманули тебя.
– Это вряд ли, – прогудел Биться Сердце. – Девчонку эту я лишь пару раз раньше видел, а вот с мужиком ее, Дымом – уже год как пересекаемся часто, и однажды он мне сильно помог. Толковый сталкер, конкретный, всегда слово держит и в пустозвонстве замечен не был. Если сказал, что там опасно, значит, так и есть.
Ладони Лаки взмокли, от волнения он чуть не осушил рюмку. Значит, Кузя здесь неподалеку. Это хорошо, но плохо то, что она со всей командой, и выкрасть ее не получится, если не убивать попутчиков, а этого Лаки делать не станет, он не убийца. И наводить на ребят людей Брюта он не будет. Если все получится, то с Зоной Лаки придется распрощаться – здесь не любят шакалов, и всем плевать, по своему желанию ты совершил подлость или тебя вынудили.
Сам виноват, за свои слова и действия надо отвечать, не хочешь отвечать, придется платить. Не согласен деньгами – заплатишь кровью. Ситуация хоть в петлю лезь.
Он включил ПДА, открыл карту и обратился к Биться Сердце:
– Поставь метку, где именно ты встретил этих людей, я кое-что им задолжал, хочу вернуть.
Биться Сердце понимающе кивнул, склонился над ПДА, поставил метку и вернул прибор Лаки, не задавая вопросов.
– Вот, видишь? Возле заболоченных дач. Неприятное место. Что-то дрянное есть в том тумане, так что ты осторожнее там.
Лаки поблагодарил сталкера, не сдержав улыбки. В его голове родился план: встретиться с компанией, вырубить всех снотворным, выкрасть Кузю. Запищала совесть, что спящие люди в Зоне беспомощны и наверняка погибнут. Значит, нужно заманить их в убежище, и там уже усыпить. Эта часть операции казалась ему наиболее сложной, он не представлял, как на себе потащит Кузю по смертельно опасной Зоне.
Высидев еще минут пятнадцать, Лаки оставил веселой компании недопитую бутылку водки и хорошее настроение, помахал Людмиле, послал ей воздушный поцелуй и поспешил добывать свободу Юле.
– Хоть бы сыграл нам… – бросила ему в спину Люда.
Что будет после того, как Юлю освободят, его не волновало. Вот когда дверь перед ней откроется, и она выйдет на улицу, тогда можно и в петлю, если Брют попытается держать его на крючке. Или бросить все и уехать на юг, к морю – ловить рыбу и есть арбузы.
Глава 5. Поиски в тумане
Местность вблизи заболоченных дач пять лет назад Лаки истоптал вдоль и поперек, каждое дерево здесь знал, каждую тропку, потому шел быстро, бросая перед собой гайки. За этой березовой рощей должно быть поросшее молодым сосняком поле, если его пересечь, можно выбраться на асфальтовую дорогу и шагать с комфортом.
Ага, вот оно, поле! За пять лет сосны подросли, и поле превратилось в труднопроходимый лесок, покрытый между деревьями плотным кустарником. Пришлось делать крюк и перебираться через овраг, вдоль которого тянулась однополоска.
Дорога покрылась выбоинами, в трещинах укоренилась трава. Бодро шагая по старому асфальту, Лаки внезапно затормозил: навстречу ему полз неестественно густой туман. Наверное, про него говорил Биться Сердце…
Лаки замер, туман тоже остановился. Казалось, что в нем кто-то затаился и пристально наблюдает за Лаки.
Он бросил в туман гайку – оранжевый хвост исчез в белесом мареве. Она цокнула об асфальт – значит, аномалий там нет, только ведь гайки не выявляют «психичек»… Лаки выгнал из головы мысли, постарался расслабиться, но включить интуицию и войти в резонанс с Зоной в этот раз не получалось. Наверное, тому виной похищение Юли и гнетущая обреченность, которая за ним тащилась тенью.
Он шагнул к покосившимся черно-белым столбикам на обочине, заглянул в овраг: туман тек по ущелью молочной рекой. Несколько минут в нем боролись необходимость действий со страхом перед неизвестным. В конце концов, Лаки снял «Штайр» с предохранителя и медленно двинулся к туману. Подойдя, остановился, сунул туда ногу. Ничего не случилось. Выждав полминуты, он шагнул в марево и направился дальше.