Речной путь из Ростова до Владимира был долгий, окружной. Нужно было спуститься по Которости в Волгу, вниз по Волге доплыть до впадения в нее Оки, по Оке подняться до слияния с ней Клязьмы и еще вверх по Клязьме. Глеб позаимствовал у брата лошадей и проделал путь до Владимира верхом. Его сопровождали товарищ детских игр и сверстник, а теперь десятник и боярский сын Власий, сын Григория Меркурьева и несколько дружинников.
Не надо было долго знакомиться со стольным градом Владимиром, чтобы почувствовать руку решительного хозяина. Обновлялся кафедральный собор, сожженный при нашествии Батыя. Предшественники Александра Ярославича на великокняжеском столе наспех восстановили храм. Теперь же собор обновляли тщательно, добротно. Внутри его восстанавливали фрески. В другом конце города возводился новый храм. Расширялись и надстраивались княжеские палаты.
Александра Ярославича в палатах, да и вообще в городе, не оказалось. Встретила Глеба жена великого князя Александра Брячиславна, урожденная княжна полоцкая, строгая женщина с тонкими чертами лица, в парчовом сарафане и украшенном жемчужинами кокошнике.
- Так ты брат Бориса Васильковича? - переспросила она Глеба. - Был у нас недавно князь Борис.
- А скоро ли вернется Александр Ярославич?
- Думаю, не скоро. У него заведенный обычай каждодневно совершать верховые прогулки. Подкрепись с дороги.
- Благодарствую, матушка.
Александра Брячиславна распорядилась, чтобы Глебу Васильковичу и его спутникам подали угощение.
- Теперь отдыхай, князь. Для тебя готова светлица, - предложила княгиня, когда с угощением было покончено.
- Не привык я отдыхать днем, - ответил Глеб. - Я слышал, что сейчас во Владимире находится владыка Кирилл, мой духовный отец.
- Он, вероятно, сейчас в Успенском соборе, следит за восстановлением росписей. Старая-то роспись пострадала от пожара, когда ханские полчища жгли город.
- Я слышал, при этом пожаре погиб владыка Митрофан.
- Царство ему небесное, - глухо прошептала княгиня.
- Власик, позаботься, чтобы коней накормили, - сказал Глеб десятнику. - И отдыхайте. А я иду в Успенский собор.
Князь привык называть товарища своих детских игр Власия, несмотря на его возраст, Власиком.
Под сводами собора было полутемно. Вдоль стен высились леса, на которых копошились живописцы, обновлявшие стенную роспись, пострадавшую во время пожара. Под лесами Глеб нашел и владыку Кирилла. Подошел к нему под благословение, приложился к руке.
Епископа, на глазах которого он вырос и возмужал, Глеб любил, как родного отца. Владыка был для него мудрым советчиком и наставником. Сам Кирилл, принимавший участие в воспитании и обучении братьев Василько-вичей, тоже относился к мальчикам с любовью и вниманием. Близко знавшие владыку люди видели в нем человека мудрого, но вместе с тем гибкого и, если надо, хитрого, особенно если дело касалось взаимоотношений с ордынцами. Владыка знал, что хан, при всем своем деспотизме и жестокости, не облагал обременительной данью церковь и постепенно поддавался уговорам духовных иерархов и их ордынских сторонников учредить в Золотой Орде православную епархию. Все к тому шло.
Ранее Глеб никогда не бывал свидетелем, когда Кирилл, человек добрый, уступчивый, взрывался, становился жестким, резким и напористым. Такого владыку, какого он увидел сейчас, белозерский князь еще не знал. Кирилл бушевал, распекая гневно кого-то из живописцев.
- Пошто разбушевался, владыка? - спросил Глеб Кирилла, приняв благословение и приложившись к его руке.
- Спрашиваешь, пошто? Погляди на эту мазню… - епископ указал на одну из фресок. - Разве это нимб над головой святого угодника?
- Не могу судить, владыка. Я совсем не живописец.
- А надо бы тебе судить. Это размазанное пятно яичного желтка, а не золотой нимб. Где в нем золото?
Гневный голос владыки гремел под сводами собора. Его слова были обращены к живописцу, коренастому немолодому мужичку с рыжей бородкой.
- Дозволь молвить, владыка… - без робости начал живописец.
- Знаю, что ты мне молвишь, - перебил его Кирилл. - Не оказалось, мол, золотой краски.
- Ей-богу, не оказалось.
- Так вот тебе мой сказ. Слушай и исполняй. Мазню свою прекрати. Золотую краску добудь хоть из-под земли, хоть роди, понял? А коли понял, действуй, богомаз убогий.
Епископ не скрывал своего раздражения, широко шагая к выходу из храма. Уже в дверях он оглянулся и крикнул Глебу:
- Пойдем ко мне, князь. Ты ведь не за тем отыскал меня, чтобы послушать, как я ругаюсь.
- Нет, не за этим я пришел к тебе, владыка. Есть дела поважнее.
- Тогда пойдем в мои палаты. Вот ведь в чем вся наша беда. Были в Ростове превосходные иконописцы. Ростовская школа гремела по Руси.
- Где же она теперь, эта школа?
- Несколько лучших иконописцев погибло, сгорело в соборе, когда бусурмане заняли Ростов, жгли и грабили город. Знаешь, как все случилось?
- Подробностей не знаю.
- А подробности грустные. Во время осады города владыка Митрофан призвал горожан укрыться в соборном храме. Ворвавшись во Владимир, татары подожгли храм. Часть затворившихся в храме людей задохнулись в дыму и пламени. Оставшихся в живых, ханские люди добили мечами. Среди погибших оказался и владыка Митрофан.
- Не пощадили… - воскликнул Глеб, пораженный страшным рассказом.
Архиерейские палаты были чисто убраны, все в образах. Перед образами теплились лампады, горели свечи. Пахло ладаном и свечным нагаром.
Кирилл пригласил гостя за стол, сказал приветливо:
- Чего желаешь отведать, княже?
- Только что отведал всего у княгини. Уволь, владыка.
- Тогда насытимся пищей духовной.
- Вот это в самый раз.
- Митрополит наш не спешит подобрать архиерея во Владимир на место убиенного Митрофана. Говорит, наблюдай временно и владимирскую епархию. Вот и разрываюсь между Ростовом и сим градом.
- Митрополичью кафедру, кажется, твой тезка занимает. Тоже Кирилл.
- Кирилл Третий, если быть точным. Грек. Прежде до него еще два киевских митрополита носили то же самое имя. Вроде бы разумно перенести митрополию из опустошенного Киева во Владимир. И князь Александр Ярославич с таким мнением согласен.
- Думаешь, переедет митрополит из Киева в сей град?
- Переедет. Киев потерял былое значение. Переживает упадок, запустение. Многие его храмы пожжены, порушены. А Владимир набирает силы.
- Ты упомянул великого князя Александра…
- Работаем мы дружно, ладим, уважаем друг друга.
- Я с ним скоро увижусь для большого разговора. Хотел бы знать, что он за человек и правитель. Ты близок к нему.
- Мы с твоей матушкой немало летописных страниц ему посвятили. О таких людях всегда интересно писать. И есть что писать.
- Вот-вот… Потому и спрашиваю.
- Что можно сказать о князе Александре? Бог наделил его разносторонним талантом: светлым разумом, государственной мудростью, умением ладить с ханом. Это не каждому дано. Такой мудрости не хватило батюшке твоему, Васильку Константиновичу, и деду твоему, Михаилу Всеволодовичу. Оба полезли в пасть зверя лютого, раздразнив его и не пожелав защищаться.
- Горько это слышать о моих близких.
- Что поделаешь, князь Глеб. Учись на промахах отца и деда. Есть у нас такая пословица: с волками жить - по-волчьи выть. А об Александре Ярославиче можно много рассказать.
- Вот и расскажи, владыка.
- Начну с того, что князь Александр разгромил шведов на Неве. И как разгромил!.. Учти, Невский - человек не слишком словоохотливый. Когда дело касается его военных подвигов, слова из него не вытянешь.
- Расскажи ты поподробнее. Ты же летописец.
- Что можно рассказать? Александр Ярославич в ту пору княжил в Новгороде, строил крепости, укреплял границы своих владений. Между Новгородом и шведами шел спор из-за пограничных земель.
- Из-за каких?
- Населенных народом чудь. Шведов подстрекал папа римский к походу на Новгород. На православных он смотрел как на еретиков. Шведы поддались на папский призыв и захотели разрешить спор силой. Их войско, которым командовал Биргер, вышло в Неву и достигло того места, где в эту реку впадает ее приток Ижора. Там-то и встретило шведов новгородское войско во главе с молодым Александром Ярославичем.
- Что значит молодым?
Он тогда был молод: всего двадцать лет, как тебе сейчас. Жестокая была битва. Сошлись врукопашную оба предводителя, князь Александр и Биргер. Русский князь «возложи печать на лице Биргеру острым своим копьем». Так мы отметили в летописи подвиг Александра Ярославича. Шведы были наголову разбиты.
- Я слышал, что после той удачной для него битвы Александр покинул Новгород. Почему? Не ужился с новгородцами?
- Можно сказать, что так. У новгородцев свои политические традиции. Они хотели бы, чтобы князь командовал войском, побеждал внешних врагов, но никак не вмешивался во внутренние дела.
Понимаю. Говорят, князь Александр крутоват. И новгородские традиции ему, видно, не пришлись по душе.
- Да, не по душе. Пытался он управлять Новгородом властно, как своим уделом. А боярская и купеческая верхушка этому воспротивилась и указала невскому герою на дверь.
Но ведь вскоре новгородцам пришлось в своем опрометчивом шаге раскаиваться?
И очень скоро. Над Новгородской землей нависла новая угроза.
- Ты имеешь в виду тевтонов?
- К тому времени Тевтонский орден слился с орденом меченосцев, и они стали угрожать западным границам русичей. Рыцари ордена с вожделением посматривали на владения Новгорода и Пскова и стали тревожить их своими нападениями. Войско ордена захватило Псков и продолжало движение к Новгороду. Рыцарские отряды немцев появлялись в каких-нибудь тридцати верстах от Новгорода на реке Шелони. Вот тогда-то…
Спохватившись, новгородцы послали своих мужей к Александру?
Не совсем так. Да, спохватились. Но послали мужей к великому князю Ярославу, отцу Александра. Пришли, мол, к нам, княже, сынка своего, чтоб княжил у нас и командовал новгородским войском.